Светлана Лаврова - Куда скачет петушиная лошадь
Мир-суснэ-хум поперхнулся солёным рыжиком: он ничего не знал ни о пустоте, ни о злодее. Но нельзя же признаться в этом, ведь он только что хвастал, что всё в мире видит!
— Э-э… так вот я и говорю…м-м-м… это мелкая проблема, не стоящая моего внимания. Вот когда я сражался с семиголовым змеем…
— Как мелкая проблема! — возмутилась Даша. — Люди ушли, мир гибнет — и это мелко?
— Гибнет? — переспросил Мир-суснэ-хум с довольно глупым выражением лица.
— Пера-а-а! — обиженно позвала Даша. — Он говорит, что это мелочь!
Пера прибежал очень быстро — решил, что вогульский божок обижает Дашу. Но Даша внятно объяснила, что никто её не обижает, а если этот тип будет так о себе воображать, то она сама его обидит очень быстро.
— Ага, всё нормально, — разобрался Пера. — Понимаешь, о Седьмой Сын Великого Бога Торума, Присматривающий За Миром… в общем, ты не очень качественно за ним присматриваешь. Вишь, какие дела творятся…
И вкратце рассказал, что знал. Мир-суснэ-хум слушал потрясённо.
— Я иду с вами спасать мир, — сказал он, когда Пера закончил. — То есть вы идёте со мной, потому что я буду главный. Мы изничтожим этого колдуна, мы проткнём его мечами, проколем стрелами, затопчем копытами моего коня…
— И захлопаем крыльями его же, — добавила Даша, иронически улыбаясь.
— Что? Ну да, — согласился Мир-суснэ-хум.
— В чём дело? — из темноты вынырнул Волк, который старался до сих пор не привлекать внимания. Он материализовался за плечом Мир-суснэ-хума и вкрадчиво спросил:
— Ты обижаешь нашу девочку?
— Да нет! — взвыл Мир-суснэ-хум. — Я иду спасать мир! С вами! Ну, возьмите, пожалуйста, я очень храбрый!
Пера скептически скривился, но Волк неожиданно одобрил:
— А что, пусть идёт. В бою никакой меч не лишний. К тому же у мальчика хорошая лошадь. Подвезёт, ежели что.
Мир-суснэ-хум сразу заважничал и стал рассказывать Даше, как он один побил целое войско злых духов с рогами. «Возможно, это было стадо коров», — подумала Даша, но настаивать на своей версии не стала.
Постепенно пир затих, и народ начал расползаться по норкам, ямкам и берлогам. Для гостей подобрали роскошную ель. Когда всё замерло, около ели послышалось шевеление. Это Тове перешагнул через спящего Мира и вылез из елового шатра. Он очень тихо, стараясь не брякать тарелками на копытах, подошёл к настоящему Товлынг-луву и сказал:
— Слышь, друг, научи меня летать, а? Я что-то в крыльях путаюсь. Только перепархивать получается. А летать как хочется…
— Да легко, — пробасил Товлынг-лув. — Мы, лошади, должны помогать друг другу. А то эти люди и боги вконец обнаглели. Крыльями махать умеешь? Да не так, ты же не комаров разгоняешь… кстати, что-то комаров нет. Напрягаешь вот эти мышцы плеча и вот так… ну вот, получается же! Ты очень способный.
— А всё равно не взлетается, — посетовал Тове.
— Ерунда, сейчас взлетится, давай вместе! Раз-два-три-вверх! Поехали! Лови восходящий поток, балда пятиногая! Ну же! Ага, вот-вот, молодец, мальчик! Осторожно, об ель не хряпнись… ну, ничего, бывает. Лоб цел?
— Относительно, — поморщился Тове. — Давай снова. Я чувствую себя виноватым, что тебе спать не даю, но мне так надо летать!
— Летать всем надо, — улыбнулся Товлынг-лув. — Но не все это понимают. Давай с разбега, начинающим так легче. Раз-два-три-лети-и-и!
И до утра над погасшим костром, над поляной, над спящими персонажами легенд летали два счастливых златогривых коня с шестнадцатью крыльями на двоих.
Глава 25. Проблемы пассажирской и транспортной авиации
Ночью Даше опять снился безголовый орт. На этот раз он не стал ходить вокруг ёлки, а завис напротив Даши и помахал рукой. Даша ему тоже помахала, потом вспомнила, что орту трудно заговорить первым, и сказала:
— Добрый вечер! Как жизнь?
— Никак, — ответил орт. — Какая жизнь, если я умер?
— А Ёма сказала, что вас еще и убили после того, как вы умерли, — вспомнила Даша.
— Орта нельзя убить, — засмеялся орт. — Что за чушь. Это я изобразил эффектную позу на рыбном пироге, чтобы привлечь внимание. Слушай, пра-пра-правнучка, у меня мало времени, твои сны обычно короткие. Ты идёшь в Пустоту — не суйся в неё, это не надо. Никакого героизма, никаких сражений. Посмотришь — и назад. Бой будет не там. Бой будет внутри людей. И мальчишкам скажи… а то молодые, глупые, сунутся в Смерть и тебя потащат… а мне тебя жалко. У меня окромя тебя потомков и не осталось. Все геройствовали — то на одной войне, то на другой… ну и сгинули. Если и ты погибнешь, то получится, что я зря жил на земле, ни росточка не оставил, ни кровиночки…
— Погоди, я не поняла, — заторопилась Даша, видя, что орт медленно тает. — Какой бой будет внутри? У каких людей? Что мне делать?
— Жить… — прошептал орт и растаял окончательно.
А утром Даша опять ничего не помнила — только настроение после пробуждения было препоганым. Она вылезла из-под ели и чуть не наткнулась на Перу, беседовавшего с Вэрсой.
— Но поблизости нет никаких тайных проходов, — развёл руками Вэрса, видимо, отвечая на вопрос. — Никаких, как вы выражаетесь, порталов. Обычные звериные тропы, не очень хорошие.
Всё утро Пера пытал местных жителей — как быстрее попасть на север, где найти тайный проход. Но местные дружно твердили: все дороги здесь обычные, и передвигаются по ним не волшебством, а традиционно, шаг-другой, шаг-другой, нога за ногу.
— Печально, — подытожил Пера. — Эдак неведомый враг к нам быстрее придёт, чем мы к нему.
— А можно полететь, — встрял в разговор полупроснувшийся Мир-суснэ-хум с отпечатавшейся еловой веткой на розовой щеке. — У вас конь, у меня конь.
— Наш конь не очень летучий синоним летабельный, — замялся было Мир, но Тове возразил:
— Ха! Ты меня недооцениваешь, как всегда! Смотри!
Он с месте взлетел и сделал красивую мёртвую петлю, почти вписавшись между двумя березами.
— Круто! — похвалил Пера, а Мир возмутился:
— Так что же ты раньше молчал! Покатай меня немедленно!
— И меня! — запросилась Даша.
— Смотрите, как хорошо будет, — торопливо излагал свой план Мир-суснэ-хум. — Я и девочка летим на Товлынг-луве, Мир и Пера — на вашем коне.
— А я? — спросил Волк.
— М-м-м… — замялся Мир-суснэ-хум. — А тебя, животное, можно за хвост к сбруе привязать.
Волк оскалил зубы, но Даша быстро сказала:
— Нет, лучше повезём Волка по методу лягушки-путешественницы. Он возьмёт в пасть прутик, а за оба конца прутик буду держать Тове и Товлынг. Пожалуй, прутик обломится… Или сделаем большую сумку-гамак, посадим туда Волка, с одной стороны её возьмёт Тове, с другой — Товлынг-лув.
— Тове не выдержит тройную тяжесть, — возразил Товлынг-лув. — Он только сегодня научился летать, мальчика нельзя нагружать чрезмерно, у него растущий организм.
— К тому же меня в гамаке укачает, — сказал Волк. — Но я и по земле от вас не отстану. Мы, волки, очень быстро бегаем.
— Но не так быстро, как летят волшебные кони, — сказал Товлынг. — Ты, волк, сядешь на меня третьим, я выдержу. Но не свались, тебе будет очень неудобно.
— А Лютик? — раздался горестный вопль. — Лютик тоже лететь!
— Но, дружище, ты такой тяжёлый, тебя ни один конь не выдержит, будь он хоть трижды летучий, — уговаривал его Тове.
— А жаль, менквы очень сильны и отличные бойцы, — заметил про себя Пера. — Он бы пригодился. Но тащить по воздуху такое бревно… нет, нереально.
— Лютик лёгкий! — убеждал всех расстроенный менкв. — Лютик пушинка!
Потом понял, что его не возьмут, и ушёл страдать в чащу, чтобы не портить никому настроение.
— Вот ведь дубина, а какая благородная натура, — огорчённо сказал Пера. — И почему менквы не летают, как птицы?
Глава 26. Полёты без рекламы
Даша, конечно, уговаривала себя, что их кавалькада в облаках выглядит изысканно и благородно. Но в глубине души она понимала, что они похожи на персонажей смешного мультика. Впереди летит белая восьмикрылая лошадь с мальчиком, девочкой и Волком, которого слегка тошнит. За ними — пародийного вида белая пятиногая лошадь с двумя мальчиками, а замыкающим — большой котёл. На котле примостился комар-зомби и командует:
— Левее!
— Правее!
— Воздушная яма!
Потому что котёл плохо ориентировался в небе, а комар нормально.
Даша предвкушала, как она полетит высоко-высоко на восьмикрылом коне… но пока полёт ей не нравился. Во-первых, встречный ветер затыкал нос и выжимал слёзы из глаз. И было страшно, что вообще сдует. Во-вторых, она ничего не видела на земле — Товлынг-лув летел на шести крыльях, а седьмое и восьмое изогнул так, чтобы получилось нечто вроде заборчика, окружавшего пассажиров. Через этот перьевой заборчик рассмотреть пейзаж было невозможно. Только иногда в промежутках между перьями мелькал Тове, беспорядочно махавший крыльями и постоянно отстававший. А ещё Дашу немного нервировал Волк, сидевший позади неё. Она понимала, что он не укусит и вообще чучело, но когда сзади щёлкает зубами чучело со стеклянными глазами… бр-р. «Давно уже летим, пора бы и прилететь куда-нибудь», — подумала Даша и вздрогнула от зычного оклика Товлынг-лува:
