Дмитрий Емец - Мутантики

Похваставшись друг перед другом, вожди на время заключили перемирие, причем каждый решил про себя, что вначале он догонит мутантиков и отберет у них Магический Кристалл, а уж на обратном пути выберет подходящую минуту и избавится от соперника.

Хвост и Блюм отобрали из стаи и запрягли в колесницу самых сильных, с отменным чутьем псов, натасканных на запах лобастиков и шерстюш, и дали собакам понюхать веревки, которыми пленники раньше были связаны. Тотчас псы натянули постромки, и колесница с лязгом тронулась.

Собаки направились на задний двор реактора, к горячим ключам. Осторожно, стараясь, чтобы брызги не попали им на кожу, карлики обогнули горячие ключи и подъехали к ограде. Здесь им пришлось остановиться и выломать несколько ржавых прутьев, чтобы собаки смогли провезти через дыру огромную колесницу.

Около рельсов Хвост на минуту приостановил колесницу, как бы для того, чтобы проверить, хорошо ли прикреплена к поясу булава.

– Струсил? – насмешливо спросил Блюм.

Молодой вождь спрыгнул с колесницы.

– Просто не хочу поворачиваться к тебе спиной, старый палач, – зло ответил Хвост и первым перескочил через рельсы.

Увидев, что с его спутником ничего не случилось, Блюм последовал за ним. Утренний туман уже начинал рассеиваться. Собаки сразу взяли след, и колесница загрохотала по асфальтовой дороге.

Глава 10

Следствие ошибки

Знание того, что ты ничего не знаешь, – и есть абсолютное знание.

В тумане легко было разминуться, и именно это произошло с Бормоглотиком, Бубнилкой и Трюшей, когда, оставив на берегу ручья привязанного «Отважного Первопроходца», они пробирались вдоль рельсов, направляясь к реактору, где, как они думали, томились в плену Пупырь, Мумуня и лобастики. И именно в это время сбежавшие пленники находились в густом утреннем мареве всего в нескольких десятках метров от них, направляясь к Старому городу. Обе группы были совсем рядом настолько, что, не будь тумана, они непременно встретились бы.

Встреча могла бы состояться и завершилась бы обоюдной радостью, объятиями, но плотная предутренняя дымка поглощала силуэты и голоса. На минуту, когда мутантики были совсем рядом, почти на расстоянии вытянутой руки друг от друга, Бормоглотику показалось, что он слышит чьи-то голоса, и он даже различил несколько зыбких теней, но решил, что это карлики-часовые, охранявшие реактор, и прошептал Трюше и Бубнилке, чтобы те притаились и переждали.

Встрече не суждено было произойти, и маленькие мутантики прокрались через рельсы и уткнулись в ограду реактора. Красноглазых псов, которые неистовствовали за оградой всего несколько минут назад, уже не было: один из поваров, свежующих на кухне овцу на завтрак Карле и ее свите, выбросил во двор кишки и потроха, и голодные собаки, почуяв запах крови, сбежались к кухне со всех сторон.

Мутантики прошмыгнули между прутьями ограды и подкрались к глухой стене реактора, раздумывая, что им делать дальше. Туман все еще был густым, и стража пока не замечала их, однако все входы в реактор, в которые малыши могли пробраться, тщательно охранялись усиленными караулами по приказу Карлы.

– Я стану невидимой и проберусь внутрь! Потом как-нибудь отвлеку стражу, и вы проскочите за мной, – прошептала Трюша.

– Подожди немного, – Бубнилка удержала ее своей слабенькой ручкой. – Сюда кто-то идет. Давайте спрячемся и подслушаем.

Друзья прыгнули за гусеницу ржавевшего у стены огромного трактора и, присев на корточки, стали ждать, пока стража пройдет мимо.

В этот день очередь охранять двор выпала Обалдую, Жлобу и еще одному гундосому карлику по прозвищу Цыкающий Зуб, который не выговаривал почти все буквы, но при этом был очень болтлив.

– Фофадно, фефанифу фуфан, – пожаловался Цыкающий Зуб, перебрасывая копье из одной руки в другую и подпрыгивая на месте.

– Чего этот гундосый бормочет? – спросил Жлоб.

– Говорит: «Холодно, ненавижу туман», – перевел Обалдуй, знакомый с Цыкающим Зубом уже довольно давно и научившийся понимать его.

– Фефли фон буфет нафывать мефя фундосым, я ферегрызу фему форло! – злобно произнес Цыкающий Зуб.

– А сейчас этот гундосый что сказал? – вызывающе спросил Жлоб.

– Опять, говорит, холодно, мол, ненавижу туман, и все такое прочее, – ответил Обалдуй, не желавший, чтобы его приятели ссорились.

Около ржавого трактора, устав от бесцельного хождения вокруг реактора, карлики остановились передохнуть. Со стороны пруда донесся пронзительный крик, а потом раздался всплеск.

– Фарфиков фоют, фофорые фленнифоф уфуфили, – сообщил Цыкающий Зуб.

– Говорит, карликов моют, которые пленников упустили, – перевел Обалдуй.

– Не карликов моют, а офицеров топят, – внес поправку Жлоб. – Карла сегодня как с цепи сорвалась.

– Тшш! Шпионы услышат! – Обалдуй поднес палец к губам и огляделся. – Только по секрету: телохранители говорят, мутантики до того, как сбежать, убили Большого Паука.

– Брешут твои телохранители! – убежденно сказал Жлоб. – Разве Паука убьешь? А ты что думаешь, гундосый? А, гундосый, чего замолчал?

– Фя тяфя фуфью, фофака! – заорал Цыкающий Зуб и, не дожидаясь перевода, прыгнул на Жлоба. Охранники покатились по земле и случайно оказались возле того места, где прятались маленькие мутантики.

Первым увидел их Цыкающий Зуб.

– Флефники! Ффофай фих! – закричал он.

– Сейчас я тебе покажу «флефник»! Сейчас ты у меня сам «флефником» станешь! – огрызнулся Жлоб, решивший, что это какое-то нехорошее слово, которым Зуб дразнится, и заехал ему по уху.

– Не фей мефя! Фофай фих! – И, вырвавшись, Цыкающий Зуб бросился к трактору. Из-за него выскочили маленькие мутантики и, промчавшись мимо удивленного Обалдуя, затерялись в тумане.

Стражники безрезультатно искали их некоторое время и вернулись к стене реактора.

– Фя же фофарил! – крикнул Зуб. – Уфуфили!

– Что он говорит? – спросил Жлоб.

– Он сказал: я же тебе говорил! А ты, болван такой стоеросовый, не послушал! А теперь он на тебя донесет, и тебя, Жлоб, в пруд бросят и правильно сделают! – схитрил, переводя, Обалдуй.

– И это он все так коротко сказал? – не поверил озадаченный Жлоб.

– Он еще и не то сказал. Говорит, если ты не дашь нам тот кошелечек, который отобрал сегодня у Куки, лежать тебе на дне пруда, а если отдашь, тогда мы… то есть он, так и быть, не будет на тебя доносить, – поспешно добавил Обалдуй, посматривая на висевший на поясе у Жлоба кошелечек с монетками.

Жлоб от ярости стал красным как помидор.

– Предатель! – заорал он и потряс кулаком перед носом Цыкающего Зуба. – Хочешь все на меня свалить! Не выйдет!

– Фо фон фоварит? Фофему «фредатель»? Фя нифого нифогда не фредовал! – заметил удивленный Зуб, который мало того что гундосил, еще был глуховат.

Жлоб покосился на Обалдуя в ожидании перевода.

– Давай кошелек, Жлобище! А то тебе конец! – растолковал хитрый Обалдуй. – Это из-за тебя мы упустили мутантиков, так что и расхлебывать тебе.

Жлоб с ненавистью посмотрел на косноязычного товарища, а потом отцепил от пояса кошелек и протянул его Зубу.

– На, гундосый, подавись! Не думал я, что ты такой подлый!

Цыкающий Зуб удивленно заморгал, не понимая, зачем карлик отдает ему кошелек.

– Фофем мне тфой фофелек? Фя не фредатель! Офафь ефо сефе!

– Чего этому гаду еще надо?

– Говорит, что взятку лучше передавать через посредника, а то как бы чего не подумали, – сказал Обалдуй. Он как бы нехотя взял у Жлоба кошелек и сунул его себе в карман.

– Я ему потом отдам, вечером! Так полагается, – объяснил он и, похлопав огорченного Жлоба по плечу, добавил, подражая Зубу: – Такова физнь, мой фрук, такова физнь!

Пока хитрый Обалдуй присваивал себе кошелек, маленькие мутантики, обнаружив, что погони за ними нет, остановились, чтобы отдышаться.

– Чуть не схватили! – сказал Бормоглотик. – Ну как, Бубнилка, удалось тебе прочитать их мысли?

– Кое-что удалось, – радостно воскликнула малышка. – Кажется, пленникам удалось сбежать: и Пупырю с Мумуней, и моему папе и всем-всем лобастикам! Мало того, что они сбежали, еще и стащили у Карлы какой-то камень… Она сейчас думает, как его вернуть.

Грушевидный нос Трюши победно засветился, из желтого становясь красным, из красного – оранжевым, а потом снова – желтым.

– Ура! Пупырь и Мумуня спасены! – тихонько воскликнула она радосто.

– Не шуми, я хочу выяснить, что задумала Рыжая Карла! Отсюда ее мысли очень хорошо слышны, наверное, она стоит где-нибудь у окна, – сказала Бубнилка (и в самом деле, в этот момент на верхнем уровне реактора Карла ждала появления Черного Герцога).

Малышка вслушалась в мысли королевы.

– Карла отослала за ними в погоню двух самых свирепых вождей. Этот камень, который наши родители у нее стащили, – камень власти, и она хочет его вернуть любой ценой.