Андрей Фролов - Механическое сердце
Димка спрыгнул со своего насеста, принявшись шнуровать стибренный у Зубастика мешок с остатками провизии.
– Тоже мне, лихой какой. – Настя задрала нос. – Это вам не контрольную прогулять, вы понимаете?
– Ну конечно, понимаем… – Витька подошел к сестре, пряча ее холодную ладонь в своих. – Если будем вместе держаться, то обязательно справимся. Ты только верь…
– Точно говорит. – Дмитрий забросил мешок за спину. – И так уже накуролесили. Влипли, можно считать, безнадежно, шею все равно к тумакам готовить. Зато теперь нас снова трое, а это, я вам скажу, не хухры-мухры…
– Дурацкая какая присказка, – невольно улыбнулась Настя, ответно пожимая руку брата. – Ладно, умники, дойдем мы до Ярмарки. А дальше что? Там же куча Стражников.
– Это верно, – согласился Виктор с таким видом, словно все давно продумал. – Но именно толпа и поможет нам спрятаться. Вспомните, как много народу посещает Летнюю Ярмарку. Кого там только нет! Вахтенная система обслуживания фабрик на большинстве полян позволяет возить туда тех рабочих, у кого сейчас отпуск. Кстати, школы Спасгорода тоже работают не по единому синхронизированному расписанию. Если хоть где-то каникулы уже начались, мы с легкостью затеряемся в потоках гуляк…
– В таком-то виде? – недоверчиво протянула девочка, рассматривая чумазых братьев в перепачканной одежде.
– Ой, Настюх! – одернул ее Димка. – Опять ты за свое! И вообще, раз решились, давайте-ка детали на ходу продумаем, ага? А то вы уже сдаться готовы, а еще до Ярмарки не добрались…
И он, подавая пример, двинулся к выходу из пыльного барака, поправляя на плечах лямки вещевого мешка. Остановился на пороге, отодвигая исцарапанные полиэтиленовые полосы и позволяя сестре первой покинуть гулкое нутро строения.
Однако девочка вдруг замерла, встревоженно глядя через плечо.
– А если… – Она застыла среди прозрачных вертикальных полос, нахмурив лоб. И что-то в выражении ее лица Витьке очень не понравилось. – Нет, я ничего такого сказать не хочу… но что только, если… если он как-то узнает, что нам известна его тайна?
Никто и подумать не мог, как это может стать правдой, но всех охватило непрошеное оцепенение. Вопрос остался висеть в воздухе, как дым. Умом они понимали, что это практически невозможно, но сердца троицы в этот момент колотились, будто обезумевшие барабанчики. Казалось, жестяные стены модуля пульсируют им в такт, сжимаясь и раздвигаясь, будто искусственные легкие Штамповальни.
В полной тишине дети покинули постройку, в которой уже дважды за прошедшие полгода обсуждали странное существо по имени Мглистый Механик.
– Как будем добираться? – негромко поинтересовался Виктор, чтобы хоть как-то растопить стужу, сковавшую отряд после вопроса сестры.
Они шли по улицам Фабрики-БАП, стараясь не заступать за предупредительные линии на полу, и внимательно высматривали неисправные сканеры со слетевшими предохранительными кожухами. Вокруг гудела, бренчала и что-то штамповала механизированная поляна.
– Может, шахтой Озорника? – предложил Витя. – Ты же, Димка, только вниз разведал, но наверх тоже лестница вела?
– Вела. Но шахта отменяется, – со знанием дела отрезал тот, пожимая плечами. – Во-первых, все еще есть риск наткнуться на засаду Механика или белоглазых. Да и обнаружить нас в бетонной кишке проще, чем в стене…
Сейчас мальчик говорил тем снисходительным тоном, выдававшим в детях (да и во взрослых, если уж на то пошло) зазнаек и задавак. От Насти это не укрылось, и она позволила себе усмешку.
– Ой, посмотрите только! После самостоятельного путешествия кто-то возомнил себя настоящим следопытом и матерым знатоком Спасгорода!
– Да ладно тебе, – на помощь покрасневшему брату пришел Виктор. – Я с ним согласен, безопаснее будет техническими коридорами во внешней стене. Лифты перепуганы, ты сама помнишь Компетенцию. А если обратиться к незнакомым кабинам, еще, не ровен час, сдадут нас в руки Смотрителям…
– Значит, решено, – Дима присвистнул.
– Хорошо, согласна. Скажу только – шахтой или техтоннелями, давайте, пожалуйста, ускорим шаг? – девочка с тревогой осмотрелась. – Мы так долго проторчали на этой поляне, что мне уже кажется, будто она стала нашим вторым домом…
И мальчишки, молча согласившиеся с сестрой, зашагали чуть шире.
Зашагали, чтобы в скором времени, как это водится, выйти к внешней стене Спасгорода, мудро отделявшей мегаполис от опасностей внешнего мира. В отличие от границы их родного поселка, эта рисунками испещрена не была, а потому искать на ней люки и прочие лазейки внутрь было намного проще.
– Вот, – довольно усмехнулся Димка. – Скажи теперь, что я не следопыт…
Он потирал шрамы на щеке одной рукой, а другой указывал на утопленный в стене овал и запорный механизм. Взявшись за его выдвижные поручни, мальчики начали отпирать засовы: кряхтели, тужились, тяжело дышали, но все же вынудили заработать стержни, давным-давно заблокировавшие дверь на поляну.
Железные спицы втянулись в толщину створки, она распахнулась, а ее герметичная резиновая окантовка по краю тут же расползлась кусками, падая под ноги.
– А нам точно сюда? – робко поинтересовалась Настя, боязливо заглядывая в открывшийся темный коридор, откуда в лицо дышала влажная затхлость.
– А есть разница? – Дима беззаботно пожал плечами, от чего лямка мешка чуть не соскочила. – Когда не знаешь дороги, одинаково легко идти в любую сторону!
– Философ доморощенный, – с улыбкой хмыкнул Витя. – Ну, вперед, друзья…
И первым шагнул в полумрак, стараясь переставлять ноги медленно и осторожно. Остальные потянулись за ним, и шедший замыкающим Дмитрий закрыл за собой тяжелую овальную дверь, со скрипом вставшую на свое место.
– Фу, как воняет… – сморщила нос девочка. – Как в туалете… нет, еще хуже…
– Терпи, сестренка, – подбодрил ее Витька. – Скоро пройдет.
Через несколько минут они и правда стали привыкать. К неприятным запахам помещений, уже много лет не посещаемых людьми; к полумраку, который с трудом разгоняли редкие аварийные лампы, еще не перегоревшие в своих потолочных клетках из проволоки.
Шум Фабрики-БАП, отрезанный люком и поворотами коридора, стих. Резко ощущаемая на контрасте опутавшая их тишина стала настолько клейкой, что, чудилось, оседает на зубах растаявшей карамелью. Шарканье подошв о бетонный пол и металлические решетки опалубки казалось нестерпимо громким, дыхание походило на гудение ветра в аэродинамической трубе.
Потянулись однообразные коридоры технических прослоек, так часто снившиеся нашим героям в неприятных снах. По стенам заструились десятки кабелей и проводов, как зашитых в специальные кожухи и короба, так и обнаженных, кое-где даже с начисто содранной изоляцией. На углах и перекрестках скрутки исчезали в массивных шкафах, часть которых уже определенно не работала, провоняв горелой пластмассой.
На полу вдоль полых плинтусов скапливалась пыль, сбивавшаяся в пушистый валик – когда дети проходили мимо, потревожив его ветерком, он будто бы порывался уползти, извиваясь и морща пепельную шкурку.
То здесь, то там виднелись скопления медных трубок пневмопочты, внутри которых регулярно что-то бренчало и гремело – это с легким свистом, чуть задевая стенки краями футляров, летели по городу письма, распоряжения, приказы и декларации. Большинство труб было маркировано цветовыми наклейками и надписями. Некоторые (самые секретные и важные) почтовые каналы оковывала настоящая броня, разрезать которую не смогли бы даже инструменты.
А еще отовсюду наползала плесень – самых разных видов, она уже давно стала неизменным (хоть и нежеланным) соседом спасгородцев. Как ни боролись с ее атаками специальные службы, какими растворами и химсоставами ни обрабатывали поляны города, плесень раз за разом возвращалась, крошечными шажочками поглощая трещины, потертости и дыры. И если на жилых ярусах ее можно было встретить лишь в канализации или подвалах зданий, то тут она властвовала безраздельно.
Черная, с неприятным запахом; светлая, колышущаяся под тусклыми лампами, словно миниатюрное пшеничное поле; светящаяся и гадко-зеленая – ее тут было великое множество. Путникам стоило большого труда не наступать на ее плантации или не вляпаться рукой, случайно задев о стену.
Поход казался бесконечным и перемежался лишь короткими разговорами вроде:
– Ой, от родителей влетит… В этот раз не удастся отбрехаться, точно говорю.
– Перестань гундеть, Настюха, уже поздно отступать.
– Верно, сестренка, сейчас переживать бессмысленно. Мы вместе приняли решение. Значит, и ответственность сознаем…
Вновь они замолкали, плутая по однообразным коридорам. Изредка им встречались массивные вентиляционные короба, уводившие куда-то в стены. Иногда попадались брошенные комнаты персонала, до мелочей напоминавшие недавно покинутый модуль на Штамповальне. Оставленные в каморках вещи, уже не способные ничего рассказать о своих хозяевах, обреченно догнивали под ударами легионов вездесущего настенного грибка.
