Джин Дюпро - Город Эмбер. Предсказание
Никки было очень одиноко дома, потому что отец уехал, а мать пропадала на работе, и она страдала от одиночества в школе, потому что ее лучшие подруги перебрались в другие места: Кейт в прошлом году переехала в Вашингтон, а Софи двумя месяцами раньше — во Флориду. Порой поздним вечером, когда мать задерживалась на работе, Никки казалось, что она плывет в утлом суденышке по большому, темному, полному опасностей морю.
Вот почему, услышав о «Зеленой гавани», особняке ее прадедушки в Йонвуде, даже не увидев его, Никки решила, что этот особняк станет ей домом. Ей сразу понравилось название: гавань — безопасное место, чего ей так недоставало. Да только Кристал и ее мать хотели продать особняк.
— Но почему мы не можем продать квартиру, выбраться из этого ужасного города и пожить в прекрасном, тихом местечке? — спросила Никки мать.
Никки была в доме прадедушки только однажды: ее привозили туда совсем маленькой, и она ничего не помнила. Но она нарисовала в своем воображении Йонвуд (и не сомневалась, что ее фантазия не сильно разойдется с реальностью) похожим на швейцарскую деревушку, где зимой в каминах пылает огонь и снег не грязный, серый, как в большом городе, а чистый и белый. Летом же Йонвуд теплый и зеленый, и повсюду порхают бабочки. Никки думала, что в Йонвуде она будет в безопасности, что там она будет счастлива, и ей отчаянно хотелось поехать туда.
В жарких спорах прошел не один день, но Никки удалось уговорить мать позволить ей посмотреть на особняк, прежде чем его продадут. Они решили, что ничего страшного не случится, если девочка пропустит пару недель в школе (учитывая уровень получаемого образования) и поедет в Йонвуд с Кристал (мать Никки не могла оставить работу), чтобы помочь ей приготовить особняк к продаже. Но Никки поставила перед собой совсем другую цель: она решила убедить Кристал не продавать дом, чтобы они с матерью и отцом (по возвращении его из командировки) смогли переехать туда.
Это была ее цель номер один. Но, раз уж она отправлялась в путешествие, призванное изменить жизнь их семьи, Никки подумала, что будет неплохо поставить и другие цели, которых оказалось три:
1. Уберечь особняк прадедушки от продажи, чтобы она могла жить в нем с родителями.
2. Влюбиться. Ей уже исполнилось одиннадцать лет, и она считала, что пора испытать ощущение страстной влюбленности.
3. Сделать что-то полезное для мира. Что именно, она не знала, но чувствовала, что мир очень нуждается в помощи.
Они ехали по главной улице Йонвуда, которая так и называлась — Главная (Никки прочитала название на табличке). Миновав церковь — ее шпиль был виден еще с автострады, — они заметили щит с надписью: «Церковь огненного откровения». Никки обратила внимание, что надпись эта сделана поверх другой, закрашенной.
За церковью начинался торговый район. Наверное, летом там было оживленно, подумала девочка, но в феврале он выглядел серым и заброшенным, от домов так и веяло холодом. Некоторые магазины работали — люди входили и выходили из них, — а остальные, похоже, закрылись навсегда. Не работал и кинотеатр, мимо которого они проехали, в небольшом парке пустовали качели, столы и скамьи мокли под дождем.
Кристал повернула налево, проехала квартал вверх по склону и свернула направо, где вдоль улицы выстроились старинные дома. Эта улица называлась Облачной, с обеих сторон к ней сбегали лужайки, а над лужайками высились дома — огромные особняки, с колоннами, широкими террасами и многочисленными печными трубами. Никки знала, что в таких домах люди сидят по вечерам у камина и пьют горячий шоколад.
— Вот он, — сказала Кристал, остановив машину у тротуара.
— Этот? — ахнула Никки.
— Боюсь, что да.
Никки опустила стекло и как завороженная смотрела на особняк, не обращая внимания на дождь.
Не дом, а замок. Он был огромный, в три этажа, с круглой башней и высокими окнами. Крутая шиферная крыша с трубами блестела под дождем в тающем свете дня.
— Ты не можешь продать этот дом! — воскликнула Никки. — Он слишком красивый!
— Он ужасный, — ответила Кристал. — Ты увидишь.
Порыв ветра тряхнул крону сосны, которая росла у дома, и Никки показалось, что в одном из окон верхнего этажа горит свет.
— В нем кто-нибудь живет? — спросила она.
— Нет, — ответила Кристал. — Только мыши и тараканы.
Когда Никки вновь посмотрела на дом, свет исчез.
ГЛАВА 2
Тpemuй этаж
Они набросили капюшоны курток и под дождем поспешили по дорожке. Поднявшись по ступеням, они прошли на террасу и остановились перед широкой дубовой дверью. Кристал открыла ее ключом, который ей прислало Риелторское агентство Йонвуда.
Они вошли в просторный холл. Кристал нащупала на стене выключатель и зажгла свет. На стенах, в золоченых рамах, висели старые, с почерневшими красками портреты людей в костюмах из далекого прошлого. В конце холла в темноту поднималась винтовая лестница. За аркой слева находилась столовая, где вдоль длинного стола в два ряда стояли стулья.
За аркой с правой стороны располагалась гостиная.
— Большая гостиная, — пояснила Кристал, зажигая лампу.
Эта комната показалась Никки мрачной: темно-красные портьеры на окнах, от потолка до пола, у стен — книжные шкафы, над ними — красные обои; на полу — персидские ковры, тонкие, как джутовая мешочная ткань, с рисунком в два цвета, пыльным синим и выцветшим красным; у окна стоял длинный диван, на котором лежали три подушки и два аккуратно сложенных одеяла.
— Здесь, должно быть, дедушка провел свои последние дни, — вздохнула Кристал.
— А кто за ним ухаживал? — спросила Никки.
— Кажется, он нанял какую-то девушку, когда уже не мог сам готовить и передвигаться по дому без помощи. — Кристал протянула руку и что-то взяла со стола. — Посмотри. Вот он, дедушка. — С фотографии в серебряной рамке улыбался седовласый мужчина. — Он бы тебе понравился. Любознательный был, как и ты.
Никки посмотрела на фотографию. Очень старый мужчина, но глаза оставались живыми.
Кристал подошла к окну и раздвинула портьеры.
— Мне нужно составить список ценных вещей. — Она достала блокнот из большой сумки. — Начну прямо сейчас, раз уж мы здесь. Думаю, среди этих книг могут быть первые издания.
— Я могу побродить по дому? — спросила Никки. — Хочу все увидеть.
Кристал кивнула.
Никки прошла в столовую, а оттуда, через вращающуюся дверь, на самую древнюю кухню, какую она только видела. В столовой стоял такой отвратительный запах, что Никки тут же выскочила оттуда и побежала по коридору, который вел за большую гостиную.
Там Никки обнаружила две спальни, в каждой стояла кровать с пологом на четырех резных столбиках из черного дерева и большой гардероб с зеркалом в человеческий рост. На втором этаже находились еще четыре спальни. Никки выдвинула несколько ящиков, ожидая найти их пустыми, но в них лежала сложенная одежда, коробочки с драгоценностями, щетки для волос, старые флаконы, из которых давно испарились духи. Похоже, в этих комнатах никто ничего не трогал с тех пор, как люди, которые в них жили, уехали или умерли.
На втором этаже Никки обнаружила кабинет. На столе там стоял компьютер, и повсюду лежали папки, бумаги, книги. Должно быть, ее прадедушка здесь работал. До ухода на пенсию он был профессором в колледже, но Никки не знала, что он преподавал. Вероятно, какую-то науку.
«Как странно, — думала она. — Не считая последних дней, в этом доме постоянно жили более ста пятидесяти лет. Он никогда не пустовал, его не продавали — им всегда владели мои предки. Здесь росли дети, умирали старики. Дом столько лет наполняла жизнь, что он и сам стал живым… И теперь эта внезапная пустота и осознание, что он никому не нужен».
Никки легко представила себе, как испуган сейчас дом, как ему одиноко. «Что ж, ты нужен мне, — мысленно успокоила она особняк. — Я думаю, ты прекрасен».
Вспомнив, что есть еще и третий этаж, Никки принялась искать лестницу. Она обнаружила ее за дверью у парадной лестницы, что вела с первого этажа на второй. Это была узкая лестница из простого, неполированного дерева, без перил вдоль стены, которая привела Никки к закрытой двери. За этой дверью был коридор и еще по две двери с каждой стороны. Никки заглянула во все комнаты. Две были заполнены старыми вещами, чемоданами, ящиками, шляпными коробками, огромными старинными сундуками, стопками газет. Там были портреты в сломанных рамах, тронутые плесенью книги, пакеты, набитые бог знает чем, и все оплетала паутина.
За третьей дверью Никки увидела ванну, которую давно не чистили.
Но четвертая комната ее поразила — большая, светлая, с двух сторон окна. Часть комнаты находилась в башенке, которую Никки видела с улицы, и была в виде круглой ниши с несколькими окошками, под которыми стоял удобный диван. Никки представила себе, как приятно устроиться здесь с книжкой в солнечный день или под лампой в такой сумрачный день, как этот. Она догадалась, что комната служила детской: из шкафчиков, что стояли по одной стене, торчали старые игрушки; у другой стены лежал свернутый ковер, а у окна стояло кресло-качалка. Железная кровать была так аккуратно заправлена, словно кого-то ждала.
