Кэтрин Фишер - Похитители душ
Небо было серо-стальным, вода в озере замёрзла. Джесса и Хакон стали кидать камешки и смотреть, как они, звонко отскакивая ото льда, улетают далеко-далеко. Солнце, мрачный красный диск, стояло низко. Над озером, гогоча, пролетела стая гусей.
— Сейчас бы хороший лук, — сказал Хакон, провожая их взглядом.
Жители деревни готовились к своему загадочному празднику. «Как старательно они охраняют своё селение», — подумала Джесса, оглядываясь по сторонам. Частокол вокруг домов был сложен из толстых брёвен и поднимался гораздо выше человеческого роста; все лодки были убраны, за исключением двух — одной из лозы, другой из кожи. Единственный выход из деревни — по мосткам — охраняли часовые.
Джесса и Хакон прошли по деревянному настилу. По болоту ходили люди, что-то собирая. В зарослях тростника они увидели шамана. Заметив их, он подошёл, улыбаясь.
— Что вы там делаете? — с любопытством спросила его Джесса.
— Готовимся к празднику. — Он показал своей палочкой на небо. — Погода улучшается. Завтра вы сможете уехать, если захотите.
— Да, — твёрдо сказала Джесса. — Вы были очень добры, спасибо. Мы так рады, что попали к вам.
Шаман бросил на неё насмешливый взгляд:
— Мы тоже очень рады, что вы к нам попали. Вас привела сама Тьма.
Он прикоснулся к губам, как делали все жители деревни, и пошёл по мосткам. Потом внезапно обернулся:
— Один вопрос. Ваш друг, тот, со светлыми волосами, он колдун?
Они посмотрели друг другу в глаза. Джесса сказала:
— Не совсем. Но он… умеет делать некоторые вещи.
Шаман, улыбаясь, кивнул:
— Я так и думал. У нас с ним есть что-то общее. У него вид человека, который знает, как разговаривать с Тьмой.
Праздник начался, когда исчез последний отблеск солнца; внезапно наступила полная темнота. Жители деревни и их гости, все без оружия, наблюдали заход солнца, собравшись на берегу озера; потом все молча пошли в общий зал. Не было слышно ни музыки, ни песен.
В зале было холодно. Все сели на скамьи вдоль стен; в холодном очаге громоздились дрова.
Все молчали.
Джесса и Брокл переглянулись — такого праздника они ещё не видели. Внезапно в тишине раздался низкий гул, и Джесса поняла, что его издают сидящие в комнате люди; гул нарастал, низкий и зловещий, и тут люди начали хлопать в ладоши, сливаясь в едином чётком ритме.
Вещий вышел вперёд. На нём была распахнутая у ворота зелёная рубашка; Джесса увидела татуировку на груди и предплечьях. Шаман сложил руки, опустился на корточки и принялся что-то шептать, раскачиваясь.
Гул достиг наивысшей точки и вдруг внезапно прекратился.
В руках шамана появился огонь, со скамей послышался благоговейный шёпот. В тишине шаман поднёс огонь к дровам, они загорелись. Люди начали петь; высокими, возбуждёнными голосами они затянули какую-то песнь, слов которой Джесса не могла понять.
«Кари такое тоже умеет», — подумала она. И всё же ощутила какую-то тревогу. Этот ритуал был слишком странный и немного пугающий.
Огонь стал разгораться. По залу поплыл дым, лица людей осветились. «Свет какой-то кровавый», — мелькнуло в голове у Джессы.
Вошли слуги и раздали всем небольшие деревянные чаши. Пустые.
— Тоже мне, праздник, — пробурчал Скапти.
— Не нравится он мне, — сказала Джесса. — Что-то здесь не так.
— Всё равно, уходить уже поздно. Принесли доску, на которой лежал пирог — огромная лепёшка, нарезанная на тонкие ломтики, — и стали передавать его по кругу. Каждый брал по ломтику и осторожно опускал его в свою чашу. Никто не ел. Путешественники, глядя на хозяев, тоже не стали есть.
В комнате стояла странная, напряжённая тишина.
Когда все получили по куску пирога, Вещий встал, держа в руках палочку. Он приподнял её, и в свете огня блеснули кусочки кварца и колокольчики.
— Тьма, — сказал шаман низким голосом, — ты даёшь и отнимаешь. Теперь, когда пришла смерть солнца, выбери того, кого заберёшь себе. — Сказав это, шаман склонил голову.
Люди принялись есть, почему-то очень медленно.
Джесса с тревогой огляделась по сторонам. Внезапно ей стало страшно. Она не хотела есть свой пирог: толстую рыхлую овсяную лепёшку, украшенную ягодами и фруктами; но все ели, и тогда она тоже откусила кусочек. Вкусно. И пахнет мёдом; очень вкусно. Она принялась есть.
Люди жевали пирог, и каждый смотрел на своего соседа. Скапти поперхнулся; потом ещё раз. Джесса постучала его по спине; и тут он выплюнул на ладонь какой-то предмет.
Это был крупный лесной орех, зажаренный и твёрдый, как камень.
Скапти и Джесса с удивлением уставились на него.
И тут все задвигались. Джессу схватили за руки. Вещий приставил к груди Скапти острый нож — двое мужчин держали скальда за руки.
— Значит, это ты, — сверкая глазами, сказал шаман. — Она выбрала тебя, поэт.
Хакон пытался вырваться; Мунгарма и Брокла крепко держали. К Кари никто не прикоснулся, но его окружили плотным кольцом.
— Сделай что-нибудь! — извиваясь в державших её руках, крикнула Джесса. — Кари!
— Да, будь так любезен, — пытаясь улыбнуться, сказал Скапти.
— Не могу, — сказал бледный как смерть Кари. — Я не могу его достать.
Вещий усмехнулся:
— Я защищён заклинанием, госпожа. Я же говорил тебе, между нами есть что-то общее.
Глава семнадцатая
Крепкие были попраны клятвы, тот договор, что досель соблюдался.
Теперь комната для гостей стала их тюрьмой.
Они были крепко связаны по рукам и ногам пеньковой верёвкой. Куда увели Скапти, они не знали; его выволокли из зала. Он молчал и держался с достоинством, но всё же бросил на своих друзей полный безнадёжного отчаяния взгляд. К ним в комнату вошёл Вещий. Его глаза сверкали, лицо горело, но слова прозвучали ясно и чётко:
— Мне жаль, что жребий пал на вашего друга; никогда не знаешь, кто будет выбран. Не бойтесь, вам не причинят вреда. Завтра, когда дар будет принесён, вы сможете уехать.
— Где Скапти? — рявкнул Брокл. — Что вы хотите с ним сделать?
Шаман серьёзно на него посмотрел:
— Его поглотит Тьма.
Он перевёл взгляд на Кари:
— Что касается тебя, волшебник, то я заранее позаботился, чтобы ты мне не помешал. Завтра я буду с вашим другом до конца и если замечу хоть что-нибудь подозрительное, то немедленно его убью. Ты меня понимаешь?
Кари печально кивнул.
Вещий вышел из комнаты. На двери лязгнул засов.
Наступила гнетущая тишина. Наконец Мунгарм заговорил:
— Они всё равно его убьют, и смерть будет мучительной.
Брокл покачал головой:
— Я о таком слышал. Жертва выбирается по жребию — тот, кому достался орех или что-нибудь в этом роде. Скапти, наверное, знает об этом больше. Считается, что жертву выбрала сама богиня Тьмы. Потом человека отдают ей — не знаю, как это происходит.
— Я знаю. — Кари прижался щекой к стене. — Его отведут на болото, потом накинут на шею петлю и придушат — но не до смерти. А потом сбросят в трясину.
Джесса похолодела от ужаса:
— Именно это тебе тогда и приснилось?
Он кивнул:
— Я только сейчас понял, что это означало.
— Но когда это произойдёт? Сколько у нас времени?
— Не знаю.
— Может, его уже ведут к болоту, — прошептал Хакон.
Снова стукнул засов; все замолчали. Вошла Линна с подносом горячей еды. Джесса подумала, что теперь, наверное, праздник идёт полным ходом, коль скоро жителям перестала грозить смерть. За Линной стояли два воина с копьями.
Она поставила поднос.
— А как мы будем есть? — спросил Хакон.
— Я развяжу вам по одной руке — левую. А вот этого развязывать не буду, — сказала Линна, бросив на Кари испуганный взгляд.
Он пожал плечами:
— Я не голоден.
Линна развязала верёвки и быстро отошла назад. Все посмотрели на еду, но есть им не хотелось. Потом Брокл решительно сказал:
— Ешьте. Нам нужно быть готовыми ко всему. Голодовкой тут не поможешь.
Девочка присела перед очагом, подкладывая поленья. Пламя осветило её блестящие волосы и татуировку — лису — на щеке.
Джесса спросила:
— Тебе его совсем не жалко?
Девочка помолчала, потом тихо сказала:
— Так надо. Его кровь напоит нашу землю. Земля даст обильный урожай, накормит наш скот. Тьма получит его и будет довольна.
Джесса почувствовала, как в ней закипает ярость; ей захотелось тряхнуть эту девчонку как следует. Она крикнула:
— Но Скапти не принадлежит к вашему роду! Он пришёл к вам как гость, мы поверили вам! А вы лгали…
— Нет.
— Да! Лгали! А теперь вы собираетесь его убить!
— Это не убийство… нет. — Девочка затрясла головой.
— А он ни о чём и не догадывался, — сказал Хакон, следя за ней. — Он не знал. Никто из нас не знал.
— Он должен умереть! — Линна вскочила, вне себя от волнения. — Если не он, значит, это будет кто-то из нас, неужели вы не понимаете? Один из нас! А сейчас все так счастливы. Каждый год приходит к нам этот ужас… если Тьма не получит свою жертву, у нас начнутся голод, смерть, болезни. Он должен умереть. Простите меня, но так будет лучше.
