Алексей Слаповский - Пропавшие в Бермудии
– Вот с этими замашками я никогда не был согласен! – горячо сказал Олег-1.
– Почему? Женщина имеет на это право, – не согласился Олег-2.
– Ты понимаешь, что ты делаешь? Ты споришь сам с собой!
– Не вижу в этом ничего необычного, люди этим часто занимаются.
Тут веки Насти дрогнули.
Пятница умоляюще сложил руки.
Олеги поняли и потихоньку вышли из комнаты.
– Что будем делать? – спросили они друг друга в коридоре.
– Непонятно. Главное – не появляться перед ней в двух экземплярах!
И тут они увидели бодро идущего по коридору Олега-3. С букетом в руках.
– Куда! – бросились они к нему. – К ней нельзя!
– Я что, не имею права войти к собственной жене?
– Ага! Может, все трое войдем? Кстати, а где ты был всю ночь?
16. Нелегкая жизнь звезды
Очнувшись, Настя осмотрелась.
– Мне показалось? – с надеждой спросила она.
– Конечно! – уверил Пятница.
– Знаете, как-то не хочется сойти с ума. У меня двое детей. Мне надо изо всех сил сохранить рассудок.
– Именно! – подтвердил Пятница.
– Что вы посоветуете?
– Понимаете, Бермудия очень не любит, когда кто-то начинает сопротивляться ее усилиям по исполнению желаний. Это же мощная система, хотя неизвестно, как она устроена. Поэтому лучше всего идти навстречу ее желанию исполнить ваши желания.
– Хорошо, – сказала Настя. – И тогда она мне отдаст моих детей?
– Всенепременно!
– Хорошо… Что у меня по распорядку?
– Сначала пробежка.
– Это обязательно?
– Конечно! Все знаменитости сейчас пробегают утром по пять километров! Для здоровья и поддержания отличной формы!
И Пятница откуда-то из-за спины выудил спортивный костюм.
Настя бежала по дорожке вдоль моря. Пятница трусил сзади и несколько сбоку. Настя прибавила скорость, чтобы оторваться от назойливого сопроводителя, но Пятница не отставал, хоть истекал потом и задыхался.
Вдоль дорожки был высокий забор, из-за него неслись несмолкающие крики фанатов.
Время от времени под ноги сваливались люди с камерами, не удержавшиеся на заборе.
Сделав круг – непонятным образом, потому что дорожка вела прямо вдоль моря и ни разу не свернула, – Настя вернулась в отель, приняла ванну.
Потом вокруг нее суетились парикмахеры, визажисты, массажисты и т. п. Они колдовали над Настей пару часов. Потом Насте дали позавтракать.
Потом позвали в студию.
Там было интересно: целый оркестр, который готов был сыграть все, что она пожелает. Она, как знаменитая певица, должна была записать новую песню, которую уже ждал восторженный народ.
Настя трудилась несколько часов подряд – с большим удовольствием. Если это страна, где дают заниматься тем, что тебе интересно, то мне она нравится, убеждала себя Настя.
Так прошел день.
К вечеру за ней прислали лимузин.
Пятница проводил ее, открыл дверь. Настя села в машину, а там ее ждал давешний спортсмен-актер.
– Вы что тут делаете? – спросила Настя.
– Меня зовут Супер, – улыбнулся тот ослепительной белозубой улыбкой. – Сейчас, крошка, мы поедем в клуб «Ренессанс».
– Не хочу я ни в какой клуб. Пятница!
Пятница склонился к двери и прошептал:
– Все знаменитости ездят в «Ренессанс».
– А можно одной?
– Красивые знаменитые женщины появляются на людях только с красивыми знаменитыми мужчинами!
– Да? А он-то чем знаменит?
– Что вы? Его знает вся Бермудия!
– Нет, знаменит-то он чем? Поет, танцует, стихи пишет, в футбол играет?
– Он ничего не делает. Он просто знаменит.
– Вот именно, – вмешался Супер. – Знаменитости вовсе не обязательно что-то делать для того, чтобы стать знаменитостью. Я просто знаменитость – в чистом виде. Я знаменит тем, что знаменит. Когда я плыл в своей яхте – до того, как оказался здесь, я лежал на палубе, смотрел на звезды и мечтал о том, чтобы меня знали все. Тут налетает смерч, вихрь, я попадаю сюда – и я знаменит.
– Ни за что?
– За то, что я – это я.
Настя подумала и сказала Пятнице:
– Несправедливо! Он просто так знаменит, а я должна бегать, репетировать и все такое прочее?
– Он тоже не просто так, – утешил Пятница. – Видите – тоже едет в «Ренессанс», хотя, возможно, и не хочет.
– Я хочу – и закрой дверь, идиот! – рявкнул Супер.
Пятница, осчастливленный этим хамством, поклонился и захлопнул дверцу.
– Можно было бы повежливей, – заметила Настя.
– Да я и не хотел грубить, – признался Супер. – Просто звездам иногда положено срываться. У них тонкая нервная система.
В клубе Насте было скучно и неприятно. Все на нее глазели. Как ест, как ходит, как говорит, как улыбается, как молчит, как заходит в туалет и как выходит… Ужасно! Потом начались танцы. Супер пригласил ее. Настя пожала плечами и согласилась.
На танцполе было довольно много народа, но, когда появилась знаменитая пара, все расступились. Только одна высокая красавица, танцевавшая с тощим и маленьким старичком, не успела посторониться. Настя ожидала, что сейчас врежется в нее, но с удивлением почувствовала, что ее тело прошло сквозь пустоту. Она хотела спросить у Супера, как это получилось, но тут он крепко обнял ее и вдруг полез своим лицом к ее лицу.
– Вы что… Ты чего это себе позволяешь? – возмутилась Настя.
– Один поцелуй, моя крошка! – проворковал Супер. – После этого о нас напишут все газеты. Тебе придется развестись с мужем. Твое горе покажут все телевизоры. Мы поженимся, но тут же разведемся. А наша популярность зато вырастет в десять раз! Мы станем в десять раз знаменитее! – Супер закатил глаза.
И тут Настя забыла свою вежливость и свое воспитание. Она ответила так, как ответила бы двадцать лет назад любому приставале на школьном вечере танцев, который полез бы к ней вот так вот нагло:
– Отвали!
– Что, моя крошка?
– Отвали, дурак! И не подходи больше ко мне ближе, чем на десять шагов!
– Ты что-то путаешь! Меня все обожают! – напомнил Супер.
– Кроме меня!
И Настя отошла от него.
– Я буду жаловаться в ЦРУ! – прокричал ей вслед Супер странную фразу.
– Хоть в ООН! – ответила ему Настя.
Она хотела уже выйти из клуба, но тут на сцене показался кто-то знакомый – с гитарой.
Она вгляделась и ахнула: Элвис Пресли!
Живой Элвис Пресли, кумир, любовь к которому Насте досталась по наследству от мамы. Конечно, это всего лишь двойник – но как похож!
Интересно, что он споет сейчас? Настя знала наизусть все песни Элвиса.
Певец тронул струны гитары, зазвучал его голос.
Настя прикрыла глаза, наслаждаясь.
И тут же открыла их.
Это невозможно! У нее абсолютный музыкальный слух, так подражать Элвису не может никто! Наверно, это фонограмма. Но почему Насте неизвестна эта песня? Очень красивая, лиричная, печальная…
– Кто это? – растерянно спросила Настя.
И тут же ей ответил Пятница, оказавшийся рядом:
– Элвис Пресли.
– Это я поняла. Кто его изображает?
– Его никто не изображает, это он сам. Счастлив сообщить вам, что вы еще не раз приятно удивитесь: здесь довольно много известных личностей.
– Двойников?
– Нет. Это люди, о которых думают, что они умерли. А они здесь.
– Но… Почему он не постарел?
– Я был уже счастлив сообщить вам: здесь не стареют.
У Насти голова (больная причем, как мы помним) шла кругом.
Меж тем Элвис пел чарующим голосом, но его никто не слушал. Кто-то переминался в ленивом танце, кто-то сидел за столиками – и все переговаривались, гомонили, будто на сцене не сам – САМ! – Элвис, а заштатный певец из провинциального ресторанчика.
– Почему на него никто не обращает внимания? – спросила Настя.
На что Пятница был лучезарным и вечно радостным человеком, но и он, глянув на сцену, слегка покривился:
– Надоел. Тридцать лет, как он здесь, все привыкли.
– Как к этому можно привыкнуть? Ничего не понимаю! Какой-то Супер, который ничего не сделал, знаменит, а Элвис – ЭЛВИС! – нет?! Ваша Бермудия – сумасшедшая страна!
– Счастлив вам возразить, что она не более сумасшедшая, чем весь мир, в котором так часто и бывает: кто ничего особенного не сделал – знаменит, а кто достоин славы – неизвестен никому. Счастлив добавить, что Супер, когда попал сюда, хотел быть знаменитым, а Элвис нет.
– Почему?
– Спросите у него сами!
– Вы с ума сошли? У него наверняка охрана, толпа поклонниц, к нему не пробьешься!
– Ничего подобного. После выступления он сидит в гримерке в одиночестве и пьет виски.
– Вы проводите меня к нему?
– С удовольствием!
Элвис, спев еще две песни, – и обе новые, обе прекрасные! – встал, поклонился, услышав жидкие вежливые аплодисменты, и ушел со сцены.
17. История Элвиса Пресли
Пятница проводил Настю к нему, постучал.
– Войдите! – неподражаемым голосом отозвался певец.
Настя вошла.
Элвис сидел за столиком и пил коричневую жидкость из стакана.
– Извините, – сказал он. – Я сейчас освобожу гримерку. Вы танцовщица?
