Наталья Щерба - Часовая битва
Но получалось плохо: как только Василисе удавалось со всей четкостью вообразить лицо Фэша — насмешливые ярко-голубые глаза, чуть вздернутый подбородок, столь знакомые ямочки, — так вместо него вдруг появлялась Черная Королева, хмурая и встревоженная, Нортон-старший — печальный и равнодушный. А за ними Василиса вспоминала и Миракла, во взгляде которого ясно видела глубокое разочарование бывшей ученицей… И Астариуса — смотревшего с легким, грустным укором… Кто знает, что все они думают о ней, как оценивают ее поступок. Василиса очень надеялась, что когда-нибудь сможет вернуться на Эфлару и все объяснить. Может, она обратится за помощью к Астариусу или даже Родиону Хардиусу, чтобы они помогли наладить отношения с отцом и бабушкой…
Василиса сердито тряхнула головой — опять сбилась! Предельно сосредоточившись, девочка представила, как встает с постели, подходит к нуль-зеркалу и попадает в темный временной переход, освещаемый всего двумя свечами — черной и белой. Долго идет по нему, ее фигура в длинной ночной рубашке постепенно тает вдали…
И вот она уже выходит из нуль-зеркала, на ободе которого сверкают драгоценные камни. На окне, едва прикрывая витраж из цветного стекла, колышется от сквозняка атласная штора. Перед камином — ярко-зеленый, словно летний травяной газон, коврик, а возле него стоит громоздкое старое кресло на гнутых ножках и с высокой спинкой.
Василиса еще не видит, но уже точно знает, что там сидит ее гость.
Получилось!
Мало того, она совершенно уверена, что находится во сне, хотя происходящее кажется ей очень даже реальным.
Василиса медленно обходит кресло, стремясь унять радостно бьющееся сердце перед долгожданной встречей, и — застывает как вкопанная.
— Ну вот и снова свиделись, Василиса Огнева!
— Вы?!
Родион Хардиус хохотнул, по всей видимости, донельзя довольный ее реакцией. Он приподнялся, подхватил руку Василисы и галантно поцеловал кончики пальцев.
— Итак, дорогая правнучка, ты все-таки вляпалась.
И Родион Хардиус, вальяжно откинувшись на спинку очень старого, с потертой зеленой обивкой кресла, придирчиво оглядел правнучку.
Василиса терпеливо ждала, когда же прадед продолжит разговор. Она уже справилась с первым удивлением, и теперь ее разбирало любопытство. Конечно, лучше бы она снова увидела Фэша, но встреча с Родионом Хардиусом тоже могла приблизить ее к разгадке исчезновения друга. Возможно, этот хитрый старикан вновь согласится помочь.
— Ну что же, ты не похожа на сумасшедшую, да и вообще выглядишь неплохо, — тем временем заключил Родион Хардиус. — И как тебе новый учитель? Не конфликтуете? — Последний вопрос почему-то вызвал у него широкую улыбку.
Но Василиса не разделяла его веселья.
— Как вы сюда попали? — потребовала она объяснений.
Прадед неопределенно махнул рукой.
— Неважно как, главное — зачем я пришел, не так ли? Впрочем, могу сказать, что я воспользовался тем, что ты сама проложила переход в свой сон. Как я понимаю, ты ожидала увидеть кого-то другого? — Прадед широко ухмыльнулся.
Василиса зло прищурилась, но не ответила, ожидая продолжения речи.
— Я пришел поговорить о твоем выборе, — не разочаровал ее прадед. — Мне интересно, почему ты стала ученицей Астрагора. Другими словами, что тебя подвигло бросить ему вызов?
— Бросить вызов?! — Василиса недоверчиво хмыкнула, решив, что ослышалась.
— Именно так, — охотно подтвердил прадед.
— Вы все неправильно поняли, — хмуро произнесла девочка. — Я пришла в Змиулан, чтобы спасти своего друга, вот и все. А с Астрагором пусть разбирается РадоСвет… Астариус!
Прадед громко и раскатисто рассмеялся, словно Василиса порадовала его особо удачным анекдотом.
— Поверь мне на слово, Астариус спит и видит, как бы наказать этого Астрагора за все его злодеяния. Но, как ты понимаешь, это отнюдь не просто… Вот почему ты должна помочь.
— Вы шутите?!
— Поздно, Василиса. — Родион Хардиус перестал улыбаться. — Ты сделала выбор. Как любят петь в героических балладах: «Она сама избрала пу-уть…» — прогнусавил он довольно фальшиво. — Ты должна или погибнуть — что никогда нельзя исключать, увы… Либо настроиться на борьбу и победить.
— На борьбу с Астрагором? — нервно уточнила Василиса.
Прадед коротко кивнул.
— Не надо так переживать, — успокаивающе заметил он. — Когда знаешь врага в лицо, то легче с ним совладать. Предупрежден — вооружен, не так ли? Для начала тебе стоит проникнуть в тайну часольбома… И поверь мне, скоро тебе представится такая возможность.
— Это когда?
— Извини, но большего сказать не могу.
— Так вы мне поможете? — с надеждой спросила Василиса.
— Я тебе уже помог — дал черную маску. В следующий раз надень ее перед сном и сможешь ходить в луночасе где только вздумается. — Прадед подмигнул, чему-то улыбнувшись, и вдруг спросил: — У тебя уже есть мысли, как открыть Бронзовую Комнату?
— Вы и про это знаете? — снова изумилась Василиса. — Так, может, вы мне и подскажете? — хитро поинтересовалась она.
Но прадед лишь покачал головой:
— Если я дам тебе готовый ответ, то нарушу твою судьбу. Просто подумай над тем, что восьмерка, знак Бронзовой Комнаты, довольно непредсказуемый символ. Даже в какой-то степени парадоксальный — замкнутый круг, скрученный восьмеркой, и вдруг считается символом бесконечности. Как, по-твоему, можно связать этот символ с тиккером, а?
— Вы думаете, что… — У Василисы блеснула яркая мысль, но тут же исчезла — быстрее, чем падающая звезда. Мало того, витражное окно вдруг распахнулось и, срывая зеленую штору, впустило в комнату сильный белоснежный вихрь. Ковер, кровать и столик, каминная полка — все оказалось засыпано снегом.
Родион Хардиус, оказавшись по колено в пушистом сугробе, недовольно щелкнул языком:
— Ай, Василиса, не научилась еще удерживать контроль над сном! Захарре передай мое порицание.
— Я не думала про снег, — растерялась та, отряхивая одежду от снежинок. — Не пойму, откуда он взялся… Кстати, а откуда вы знаете, что это Захарра обучает меня хождению в луночасе?
Прадед таинственно улыбнулся, одновременно поднимая ноги и воспаряя над креслом.
— Я знаю многое… — заметил он, устраиваясь в воздухе по-турецки. — Не только Астариус свободно ходит по реке Времени.
— И все-таки, что вы имели в виду… — начала Василиса, но не договорила — на нее посыпались бублики самого разного размера, целый дождь из сушек и баранок. Она глянула под ноги и увидела… лисенка — маленького, дрожащего и испуганного.
«Кар-р!» — сказал лисенок и превратился в черную, лохматую ворону, тут же обернувшуюся подсвечником с зажженными свечами черного и белого цвета.
— Занятные метаморфозы, — прокомментировал Родион Хардиус. — Ты либо голодна, либо испугана, либо злишься, либо намекаешь, что пора уходить — тебе и мне, каждому в свое время.
— Я не знаю, как так получается, — призналась Василиса. Хотя на самом деле ее восхитила такая «непостоянность» сна. Выходит, если научиться управлять сном, можно легко изменять пространство…
— О, во сне можно пережить невероятные приключения, — многозначительно произнес Родион Хардиус, наблюдая ее восторженность. — Здесь небывалое становится обыденным, а время и пространство может меняться с фантастической быстротой… Но помни об осторожности. Мало ли кто вдруг захочет войти в твой сон? Поэтому держи свои занятия в секрете.
Василиса хотела кивнуть, но тут стены совершенно исчезли, уступив пространство комнаты лесной поляне, сплошь усеянной ландышами. К счастью, Родион Хардиус все так же парил в воздухе, а сама Василиса по-прежнему стояла на коврике, усеянном бубликами.
— Ты скоро проснешься… — напомнил прадед. — Не забудь о восьмерке!
— Подождите, — заволновалась Василиса, подходя ближе, — а что вы скажете насчет Железной Комнаты? Как ее открыть? Или же Рубиновой?
Родион Хардиус задумался. Или, что вероятнее, сделал такой вид.
Тем временем они снова вернулись в Зеленую комнату.
— Астрагору не нужна Железная Комната, он знает, что в ней… — протянул прадед, будто что-то припоминал. — А вот Рубиновую… Хм, не знаю. Очень многое зависит от выбора.
— Какого выбора? — быстро спросила Василиса, от внимания которой не укрылось, что комната наполнилась синевато-серым туманом, очертания стен, мебели, камина таяли, размывались, подернувшись синевато-серой дымкой.
— От твоего выбора, Василиса Огнева, — насмешливо уточнил Родион Хардиус, силуэт которого бледнел с каждой минутой. — Поэтому извини, но дальше как-нибудь сама. И поменьше бубликов и ворон, будь серьезной, всегда помни об ответственности. Прощай!
И Василиса проснулась.
Некоторое время она молча смотрела в потолок, стараясь запомнить все, что наговорил ей прадед. А потом поднесла к глазам то, что держала в руке.
