Это просто игра - Шамиль Шаукатович Идиатуллин
Рома всё-таки был ненастоящий. Очень красивый, очень верный, очень умелый и очень глупый. Бегал и прыгал, конечно, лучше настоящего коня, почти не капризничал и вообще был как машинка. Сели – поехал, послали – пошёл, слезли – встал.
С другой стороны, тут все такими были – что боты, которыми управляла программа, что персонажи, которыми управляли люди. Рома на их фоне гений и лауреат Нобелевской премии в области разумного поведения. А Немакс с таким гением справлялся. Значит, и с остальными обитателями этого мира сможет справиться. Надо только придумать, как и зачем. Зачем это ему, Немаксу.
Как минимум чтобы выжить, а лучше – чтобы дожить до момента, когда я найду выход, вот зачем, думал Немакс. У меня два преимущества – я тут всё время, и времени у меня много. Могу изучать обстановку, персонажей, их сильные и слабые стороны. Могу действовать не по правилам. Могу не отдыхать, в отличие от игроков. Получается, я не в худшем положении. Можно называть его неполноценным, а можно – нечеловеческим. Говорят же «нечеловеческие усилия». Вот их я и приложу. Пока для того, чтобы искать замаскированные дырки. В том, что они соединяют разные территории, я уже убедился. Может, они и миры соединяют – и где-то есть дырка в настоящее. Домой. Надо только искать.
Интересный и коварный момент: некоторые щели мог заметить только всадник. Поди пойми почему. Например, лаз, ведущий от границы Бифуана к перешейку полуострова Бу, Немакс до сих пор не мог открыть с первой попытки – всякий раз пинал несколько валунов, прежде чем попасть по нужному, тихо отъезжающему в сторону. А как раз дальше Бифуана колодцы были узенькими, так что Рома ничем помочь не мог. Тоскливо ржал и понуро уходил на словно бы специально отрисованный для него лужок с парой игривых кобылиц непонятной породы – играть и ждать Немакса.
На побережье Немакса про Суперкубок и спросили – когда он опять съехал по склону песчаной дюны и принялся отряхиваться и отплёвываться.
Вопрос задал ратник, неподвижно сидевший на гребне соседней дюны спиной к морю. Давно сидевший, видимо.
– К-какой Суперкубок? – переспросил Немакс, лихорадочно соображая.
– Какой-какой, Винс Ломбарди, – как будто пояснил ратник, на самом деле сделав всё непонятнее. – Не болельщик, да? Ну правильно, кто футбол смотрит, тот в «Это просто игру» не лезет. Один я такой урод нашёлся.
Он хлестнул себя травинкой по надетому на колено шлему и мрачно уставился в небо. Шлем был странно округлым и с решёткой впереди, как у хоккейного вратаря. Округлыми были и плечи ратника, а голые руки – толстыми, будто у качка. На ратнике была просторная синяя рубаха с коротким рукавом и серые штаны в облипку. Дубинка с навершием в форме здоровенного яйца лежала рядом. Солнце светило ратнику в спину, поэтому черты лица разобрать было непросто. Видно лишь, что темнокожий и бритый наголо.
– Не ушибся?
– Не, норм. Я норм, – сказал Немакс и последний раз хлопнул ладонями по штанам.
– Я Балтаз. Ты много ходов нашёл уже? – спросил ратник.
– Каких ходов?
Ратник поморщился.
– Норм, вокруг же не одни идиоты. То есть идиотов большинство, кто спорит, но именно здесь другая ситуация. Ты сюда минимум второй раз падаешь, ещё тебя у четырёх пальм видели – значит, не случайно действуешь, а ищешь. Много нашёл?
Немакс решил всех карт не открывать:
– Семь.
– Молодец, – с уважением сообщил ратник. – Мы всей толпой всего-то восемь отыскали. Давно этим занимаешься?
Немакс задумался и пожал плечами. Как всегда, попытки прикинуть любой проведённый в игре срок – общий, прошедший с момента последнего воскрешения или намотанный в гонках с Ромой, – вызвали приступ несильного, но очень неприятного головокружения.
– Понял, – сказал ратник. – Других таких до сих пор не встречал?
– Ты Макса знаешь? – спросил Немакс. А чего тянуть-то?
Он уже привык всем тыкать – «вы» при обращении к одному человеку, пусть самому древнему старцу, на местном языке просто не выговаривалось. А говорить и думать не на местном языке без труда не получалось.
Ратник показал, что готов слушать дальше. Слушать особенно было нечего – обычную песню «такого, как я, но не меня» заводить Немакс почему-то стеснялся. Он пробормотал:
– Ну, ты ведь не обычный игрок, а выбраться отсюда не можешь?
Ратник засмеялся.
– Я-то? Теперь не могу уже. А зачем? Я асат. Мы все асаты. Мы крутые, мы решаем, нас все боятся. Зачем выбираться? И куда? Мы тут до конца – то есть недельку ещё минимум.
– В смысле недельку? – спросил Немакс, холодея.
– Ты разве не знаешь? – удивился асат. – Конец света же.
Глава 14. Деда, я умру
– Ну не конец света же, Настьк, ну что ж ты. Да не реви ты! Блин, кто там звонит-то упорно так. Не реви, говорю! Сейчас, погоди. Да. Ёлки, Нестеров, некогда сейчас. Не-ког-да, понимаешь? А я-то при чём? Нестеров, блин, ты когда сам задания начнёшь записывать? Ну наглый. А вот не скажу. Да, отвечаю. Да… Слушай, не до тебя сейчас, понял? Ничего. Ничего-о. А тебе какое… Блин. Да Настька тут что-то совсем… У меня, да. Ничего, плачет сидит. Я не знаю. Здрасте, ты-то при чём? Не надо. Не надо, говорю. Нестеров, не взд…
Полинка отняла трубку от уха, некоторое время сосредоточенно смотрела в экранчик, тыкая пальцем, потом растерянно сказала:
– Во дебил. Припрётся теперь. Не пускать его, да?
Макс пожал плечом. Какая разница-то.
Он с ужасом понял, что ничего не сможет сделать. Просто времени не хватит. Да и всего остального тоже.
Завтра в полдень игра перезапустится с новыми героями. Старых, значит, не будет. Сотрут их, обнулят или отменят как-то иначе, неважно. Убьют.
То есть от нарисованных персонажей, конечно, не убудет, они живыми не были никогда. Чуть коды с пикселями перемешают и заново выпустят. А вот кто живым был – и остался, как Настя, например…
Может, конечно, их из игры вышибет в настоящее, в тела, которые ждут себе в коме или где там. Лучшая концовка будет, милосердная такая. Но не для Насти с Максом. Настино тело занято, вышибать её некуда. Макс из её тела в своё не вышибется. И за оставшиеся сутки не успеет добраться до Зотова, найти себя настоящего и организовать обмен. Как добираться-то, пешком, что ли? Ни машины
