Без автора - Черепашки-ниндзя и Дерево Познания

— Конечно.

— А чем вы вообще занимаетесь, Высочайший?

— Я был правителем Вселенной.

— Недурно... Вы давно женаты?

— Не помню... И вообще не считаю нужным отвечать на такие вопросы...

Колдун поднялся.

— Оставайтесь на месте, Высочайший! Я при­шел судить вас.

Голос Лео звучал спокойно и даже отстраненно.

— А по какому праву? — вздрогнул Колдун.

— По закону Вселенной,— сказал Лео.

— Ты сумасшедший!

— Это был отличный план, Высочайший! — с иронией в голосе сказал Лео.— По крайней мере продумали все детали. Подобрали метеорит нуж­ного размера. Оставили жену в салоне в нужное время: после того, как укрепили взрывное устрой­ство небольшой силы на стекле иллюминатора и предусмотрительно задернули его шторкой. Затем, вы вернулись в свою каюту и произнесли соответ­ствующие заклинания, чтобы обезопасить себя. Вы­ждав, когда произойдет взрыв, пробрались в генераторское отделение и повредили основной сол­нечный генератор...

Вы, наверное, сделали много расчетов, Высочай­ший, перед этим: расчет траектории полета метео­рита и тому подобное.

— У тебя богатое воображение,— холодно про­изнес Колдун.

— Все несчастье в том,— невозмутимо продол­жал Лео,— что вы проявили слишком много заботы о себе самом... Чтобы быть в полной безопасности, вы не только произнесли ваши дьявольские закли­нания, но и забрались в скафандр задолго до взры­ва, минут за десять. Затем уже повредили генера­тор. Мы, черепашки, приняли сигнал тревоги в пять ноль семь, а подобрали вас в десять пятьдесят. Я заметил еще кое-что. Каждый кислородный бал­лон в снаряжении скафандра рассчитан ровно на час. Если бы вы, Высочайший, надели перед самым столкновением с метеоритом, то к моменту, когда мы обнаружили вас, на исходе должен был быть шестой баллон. А у вас?

— Да, я действительно не прав относительно времени, когда надел скафандр,— усмехнулся Колдун.— Я надел его приблизительно за четверть часа до столкновения. Знаете, работа с ядовитыми парами... Я часто испытываю кислородное голо­дание.

— Вот как? — улыбнулся Лео.

— Именно.

— Что-то впервые слышу об этом.

— Я захватил с собой лишний кислородный баллон. Не всегда хочется признаваться в своих слабостях.

— Вы быстро соображаете, Высочайший,— сказал Лео.— Однако перед тем, как мы сняли ваш корабль с орбиты, я послал Дона и Рафа проверить иллюминаторы корабля снаружи...

Колдун перебил его:

— Эта шлюха! — закричал он не в силах сдер­жать себя.— Она даже в полете не могла обойтись без него... своего первого мужа... Снова завела со мною разговор о нем... Я решил рассчитаться с ней! Для меня это была прекрасная возможность! — Зловеще улыбаясь, Колдун поднял глаза на Лео: — Теперь-то, наконец, я избавился от нее. Я отомстил.

Лео сказал:

— Я буду судить Вас, Высочайший, по обвине­нию в преднамеренном убийстве. Всего на вашей совести семьдесят восемь убийств! Среди них есть птицы, звери, растения, дети.

Колдун пожал плечами.

— Впервые я жалею, что у нас, в Космосе, от­менена смертная казнь,— закончил Лео.

Членами суда были Дон, Раф, Микки. Судья — Лео.

— Вас нашли виновным, Высочайший, в пред­намеренном убийстве. Такое чудовищное преступ­ление предполагает по Закону Звезд самую выс­шую кару. Из чувства ревности и самолюбия вы расправились со своею женой... На вашей совести жизни семидесяти восьми живых существ. Вы со­вершили ряд убийств... Когда-то мы заключали убийцу на долгие сроки в места, где концентриро­валась отрицательная энергия. Однако теперь, со­образуясь с последними достижениями науки, мы выносим вам другой приговор — изгнание во Вре­мени.

— Что это значит? — вздрогнул Колдун.

— В будущее вам больше не попасть. Только в прошлое. И движение волн, Высочайший, будет для вас возможно только в одном направлении — назад, к своей памяти... С этого момента,— про­должал Лео,— вы уснете. Через считанные мгнове­ния капсула-шар, в который вы будете посажены, наполнится гепнаном. Вам будет дана такая доза гепнана, что вы не сможете ничего объяснить жи­вым существам того периода, той планеты, куда попадете. Вы ничего не сможете рассказать им об их будущем. Когда проснетесь, вы уже будете в прошлом.

Колдун хотел закричать, запротестовать, что это несправедливо, но затем, взяв себя в руки, про­молчал.

— Итак, Звездный Мир, весь Космос Будущего выбрасывает вас! — заключил Лео.

Послышался легкий свистящий звук. Это через клапаны огромного шара-капсулы, в которую был заключен Высочайший Колдун, начал поступать гепнан. Колдун почувствовал резкий запах и впал в забытье.

Пробудил Колдуна звук его собственного голоса. Голос шел из колеблющегося прямо перед ним огромного зеркала. Оттуда же смотрели на Кол­дуна три пары глаз — его собственных глаз, запе­чатленных в различное время.

Колдун прекратил колебательное движение зер­кала, и все три отражения тотчас слились воедино.

Камергер в это время заполнял подземный Дво­рец едкими клубами паров, трансформирующихся в различные уродливые образы.

— Я чувствую,— сказал Колдун, втягивая но­сом ядовитые испарения,— я чувствую, что станов­люсь все сильнее и сильнее, а черепашки ниндзя все слабее...

Он на мгновение прикрыл ладонью глаза и ухмыльнулся.

— Я вижу, что Лео потерял свой Огненный меч,— говорил далее Колдун.

— Настало время для вашей схватки,— отозвал­ся камергер.— Как вам нравятся, Высочайший, мои новые опыты с атомными ящерами?

Колдун протянул руку к одному из разноцветных Шаров, в которых зарождались чудовища, и улыб­нулся:

— Прекрасная работа... Они нам еще пригодят­ся. Я мечтаю, чтобы мой Небесный меч, наконец, воссоединился со своей половиной, Огненным ме­чом. Когда это главное оружие будет в моих руках, я одолею всех и буду безраздельно править Все­ленной! Я подчиню себе всех! Всех!

Голос Колдуна гулким эхом прогремел под сво­дами мрачного Дворца.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Опустившись в глубокий провал, между горными хребтами, черепашки тотчас принялись исследо­вать его.

— Я тут бывал,— сказал Раф,— но у меня в па­мяти почти ничего не осталось. Знаю, что здесь, на черной глубине, нельзя долго смотреть вниз, не то риск есть отползти прочь на четвереньках.

— Почему? — спросил Микки.

— Тошнит...

Стены трещины, ведущей в мир вечных сумерек, были совершенно отвесны. Казалось, в неосвещен­ной глубине скрывается вертикальное простран­ство недосягаемой протяженности. Мрак был как бы отражением черного неба.

Первым спускался Лео. Его плечо все время касалось скалы, и он не без усилия отвергал по­стоянные позывы глянуть вниз. Его нервы были напряжены, как в крупной игре.

Он медленно обогнул возникший на пути выступ: за темной аркой из камней была какая-то тропа. Она круто поворачивала в ущелье.

Отбрасывая ногой камни, чтобы не поскользнуть­ся на этом выпуклом карнизе, Лео на миг остано­вился.

— Дальше надо ползти,— сказал он друзьям.

Черепашки ползком, друг за дружкой, одолели опасную тропу и внезапно оказались в новом про­странстве.

Унылая местность, которой впору бы в сумрач­ный день служить вестибюлем ада, кончилась.

— Мы на свободе? — неуверенно поинтересо­вался Микки.

— Да, интересно, куда мы попали,— протянул Раф.

Они пробирались теперь в зарослях. Кругом было полно ям, поверженных бурей деревьев.

— По-моему, мы приближаемся к новой трещи­не,— сказал Лео.

— Какой трещине? — переспросил Раф.

— Которая приведет нас к Колдуну.

— Тогда не мешало бы сразу исследовать ее,— предложил Донателло.— Этот Высочайший живет, словно крот... Во всех измерениях...

— Ладно, не будем терять сил на пустую болтовню,— сказал Лео.

Он то и дело нагибался, присматриваясь к каме­нистым осыпям, поросшим кустами, и у одной из них повернул направо.

Друзья поспешили за ним.

Лео увидел нечто вроде узкой долины, сжатой известковыми выступами. Здесь росла густая и влажная трава. Но далее картина неожиданно из­менилась: трава исчезла и в темной гряде скалис­тых возвышений обнаружилось резкое углубление с зубцом голубого неба вверху. Это и был проход к Дворцу Колдуна.

— Здесь,— сказал Лео.

Все остановились.

— Надо бы найти место для укрытия,— пред­ложил Дон.

— Давайте спустимся в ущелье,— решил Лео.

Он опять пошел впереди, за ним Дон, следом Раф и Микки.

Дно ущелья было усеяно известковыми глыбами, пластами осыпавшегося сверху дерна, корнями по­гибших деревьев, скелетами птиц и рыб. Кое-где сочилась неприятно пахнущая вода. В крутых, тесных изгибах стен, поросших на высоте почти заслоняющим свет и небо кустарником, зарождал­ся воздушный поток, напоминающий мягкий ветер лесов. Сырость, застоявшаяся тишина и вечный сумрак придавали этому миру характер мрачный и дикий...