Ольга Златогорская - Виноватых нет

А любит ли Игорь родителей? Судя по тому, как он на меня вызверился, маму любит. А отца?

Я снова подумала о своей маме.

Уже очень скоро она приедет из командировки. И я даже не смогу её обнять. Потому что она очень удивится, если какой-то мрачный парень полезет к ней с нежностями. А Игорь-я вряд ли сможет обнять незнакомую женщину.

Папа, конечно, что-нибудь придумает. Пусть он не может решить проблему в целом, он ведь не Бог и не это, как он сказал… Миростроение? Нет, не так… Мироздание. Но жизненные ситуации он разруливает на высшем уровне. И всё равно. Маме не расскажешь всё как есть, значит, придётся врать. А если она догадается? Хотя никто не догадался, только папа. Парадоксальное мышление всё-таки…

Когда я вырасту, у меня будет такое мышление? Или я буду обычная, как мама? Хотя я её всё равно люблю и очень соскучилась. Скорей бы она уже приехала… Хоть из чужого тела на неё посмотрю, рядом побуду…

Мысли снова перескочили.

Я подумала, что мои мама и папа не ссорятся не только потому, что нужны друг другу. А ещё и по такой простой причине, что каждый из них сам себе нужен. У них жизнь интересная, работа не как наказание, им там нравится. Папа даже дома работает.

А Сельцовы на работу ходят как на каторгу. И дома — как зомби.

А как будет у меня? Когда я вырасту, буду ли нужна другим людям? Вот Витька уже сейчас всем нужен, а я? Кроме Машки в классе меня никто не любит. Перейду в другую школу, меня через месяц забудут…

А Игорь? Кому нужен он? На тренировку какую-то ходит, и друзья у него, наверное, есть… Надо узнать, что это за люди…

На этом месте мои мысли запутались, и я всё-таки заснула. Проснулась разбитой и уставшей, словно всю ночь полы мыла.

Мама Игоря зашла в комнату, сказала:

— Доброе утро. Завтрак на столе. Оденься тепло, ночью заморозки были.

Виновато улыбнулась и добавила:

— И, кстати, можешь закрывать дверь, когда захочешь. Ты ведь большой уже. У тебя свои дела.

Я даже растерялась. А она ушла на работу раньше обычного, как будто боялась со мной разговаривать.

Завтрак был по-сельцовски безвкусным: несоленая овсянка и чай из пакетика. Я быстро проглотила его и заторопилась в школу.

Игорь-я встретил меня вопросительным взглядом, я кивнула — мол, всё нормально. Он понял и больше на меня не смотрел.

Сегодня он-я был в моём любимом джинсовом сарафане цвета «сафари» и белой водолазке. Наконец-то догадался переодеться. А я всё в тех же джинсах, только рубашку чистую надела. Тоже белую.

Похоже, мы оба подготовились к классному часу.

Уроки прошли на удивление однообразно. Меня не трогали. Сельцова и раньше редко вызывали отвечать. А Игорь-я к месту вставил пару реплик, но чаще всего сидел с умным лицом и кивал. Я наблюдала за ним почти с ненавистью. На бывшем моём лице написано превосходство и пренебрежение. Учителя улыбались, как будто так и надо, словно я всегда такая была. А мне хотелось крикнуть: «Это неправда! Это не я!».

На последнем уроке, алгебре, у меня в кармане вздрогнул мобильник. Я осторожно вытащила его и прочла смску. Странный спам. Абонент с коротким именем «Дэн» сообщал: «осталось 26». Или это не спам? Шифр какой-то? Надо потом у Игоря спросить.

Пока я думала, что бы это значило, уроки кончились, и мы пришли в свой кабинет на классный час. Татьяна Николаевна появилась сразу после звонка. Осмотрела класс, на секунду задержала взгляд на мне и еле заметно покачала головой. Не для меня, а как будто своим мыслям ответила.

— Игорь Сельцов, — грустно начала «классная». — Объясни, пожалуйста, что у вас произошло с Корнеевым и Сильченковым.

Я встала.

— Ну же, Сельцов. Не молчи.

— Пусть они сами объяснят.

— Не сомневаюсь, что если бы они присутствовали сегодня, то охотно объяснили бы причину твоего неадекватного поведения, — ровно ответила Татьяна Николаевна.

— А я сомневаюсь, — вдруг сказал Игорь-я и тоже встал.

— Лера? — удивилась Татьяна Николаевна. — Ты что-то знаешь?

— Это все знают.

Ребята зашевелились, начали переговариваться — получается, история с дракой действительно всем известна. Интересные дела!

— Можно подробнее? — теперь Татьяна Николаевна сердилась не только на Сельцова, но и на всех остальных.

— Понимаете, у парней есть свой кодекс чести, — вежливо ответил Игорь-я. — Нельзя жаловаться учителям. Поэтому я понимаю, почему молчит Сельцов. Я не понимаю только, почему молчит Рябова. И Темляков.

— Причём тут я? — завопила Ирка.

Антон запыхтел, заёрзал и покраснел.

— Та-а-а-ак, — протянула Татьяна Николаевна и обвела взглядом класс. — Похоже, тут заговор?

Кто-то сдавленно засмеялся, кто-то забубнил что-то соседу. Стало шумно. Татьяна Николаевна покраснела.

— Тогда, может быть, ты, Лера, объяснишь мне, что происходит?

— Я тоже не могу, — извиняющимся тоном ответил Игорь-я. — Ведь меня в этот день не было в школе. Разве не правильнее послушать тех, кто на самом деле виноват?

— Но Сельцов молчит!

— А я не его имею ввиду.

Где это он так научился? Специально репетировал? У него же тройка по риторике! И вдруг такое. Кажется, здесь чувствуется папина работа…

Татьяна Николаевна помолчала и начала снова:

— И всё-таки, Лера, я тебя прошу. Мы ведь должны разобраться.

— Хорошо, — кивнул Игорь-я. — Но пусть на меня потом никто не обижается.

Рябова неожиданно крикнула с места:

— Ты предательница!

— Вот, пожалуйста, — Игорь-я широким жестом указал на Ирку. — Именно это я имела ввиду.

— Рябова! Как это понимать? — возмутилась Татьяна Николаевна. — Не хочешь объяснять сама — сиди молча и дай сказать другим!

Ирка надулась и стала смотреть в окно.

— Итак, если я всё правильно поняла, эта история началась на физкультуре, — тоном прокурора начал Игорь-я. — Мы готовились к соревнованиям и бегали десять кругов. А физрук в таких случаях никогда сам не следит. Он даёт секундомер кому-то из нас. Обычно — мне. А в тот раз меня не было, и вызвалась Рябова.

Обо мне как будто забыли. Все смотрели на Игоря-меня и на Рябову. Кто-то — со злорадством, кто-то с беспокойством. Некоторые откровенно веселились.

Ирка делала вид, что всё происходящее её не касается. Игорь-я продолжил:

— Когда секундомер у меня, всё по-честному. Анатолий Ильич-то даже не думал, что его могут обмануть.

— Я не обманывала! — взвизгнула Ирка.

— Да? — пригвоздил её тяжелым взглядом Игорь-я. — А как тогда объяснить, что ты приписала Корнееву и Сильченкову по два круга? Они пробежали восемь вместо десяти, да ещё первыми получились! А на самом-то деле первым был Сельцов!

Теперь все посмотрели на меня. Я изо всех сил делала безразличное лицо. Надо же, как всё интересно повернулось!

Татьяна Николаевна нерешительно сказала:

— Игорь, но ведь это не повод драться. Можно как-то решить вопрос мирным путём.

— Он пробовал, — вмешался Игорь-я. — Сначала он подошел к Рябовой, но разве с ней можно по-человечески разговаривать? Она сразу заверещала, как ненормальная. Тогда он в раздевалке подошел к пацанам и сказал, что так не по понятиям. А что было дальше, пусть Темляков скажет, он ближе всех стоял.

Антон пробормотал:

— Я почти ничего не слышал…

— Тем-ля-ков… — стальным голосом отчеканила «классная». — Объясни. Я жду.

— Он сказал… что это западло… А они его послали… Эээ… Далеко послали, в общем. А Сельцов им предложил за базар ответить. А они драться начали.

— Они? — удивилась Татьяна Николаевна. — Так драку начал не Сельцов?

Игорь-я спокойно сказал:

— Драку начал Сильченков, Корнеев поддержал. Это видели все парни.

— Но как же тогда?.. — не могла понять Татьяна Николаевна. — Ведь их было двое. Почему же тогда они лежат дома, а Игорь — здесь, целый и невредимый?

Надо же, «классная» назвала Сельцова-меня по имени! Что это с ней?

Игорь-я неприятно усмехнулся.

— Они тоже думали, что их двое, и они сейчас по-тихому отметелят зарвашегося пацана. Но кое-чего не учли.

— Игорь избил их сам, — грустно подытожила «классная».

— Говорят, Сельцов ударил каждого из них всего по одному разу, — доверительно сообщил Игорь-я.

— Почему же они не в школе?

Я-то знала, как бьёт рука Сельцова. Взрослый человек с ног падает. Но Сашка Клецко не выдержал:

— Да косят они просто! Устроили себе каникулы!

— Вот, значит, как всё повернулось, — задумчиво протянула Татьяна Николаевна. — Садись, Сельцов. Глупо ругать тебя за то, что ты не пошёл жаловаться мне, фискалов не любили во все времена. Но сейчас вопрос не в этом. Что-то не так у нас в классе. Заговоры, интриги, прямо «Дом-два» какой-то…

— А у нас всегда так было, — беспощадно ответил Игорь-я. — Просто раньше этого никто не замечал.