Арина Свобода - Шиворот-навыворот. Глеб и Ванька
— Разговоры о внезапном локальном разрушении озонового слоя лишены всяческого смысла… — наливаясь краской, гневно заговорил толстяк…
Глеб уже не слушал. Перед глазами стоял раскаленный пляж — его личный трехдневный ад. Палящее солнце на выцветшем небосклоне. Жара. Обжигающий песок. «Ничего себе, я потемпературил, — с беспокойством подумал Глеб. — А если бы мне море в бреду померещилось? Тогда что? Потоп? Пожалуй, лучше в ближайшее время не болеть. Беспорядков в городе еще не хватает. И где Пашкин папа работать будет, если завод прикроют? Вот я замутил тему…».
Захотелось срочно поделиться с кем-нибудь своими переживаниями. Поскольку в курсе событий был один Гном, то и поговорить о наболевшем можно было только с ним. Глеб вскочил и метнулся к телефону. Цифры на электронных часах сменились с ноль пятнадцати на ноль шестнадцать. Не самое подходящее время для звонка. Особенно учитывая, что Пашке завтра в школу и сейчас он, наверняка, спит.
Разозлившись на приятеля, не оказавшегося под рукой в нужный момент — кстати, мог бы и навестить больного товарища — Глеб пнул подвернувшегося под ноги игрушечного котенка… Нахмурился. Подобрал игрушку. Никак не удавалось вспомнить — был ли у Ники такой кот или это один из обитателей его шкафа.
— Блин! Как все сложно! — буркнул Глеб, раздраженно отбрасывая пушистого зверька.
Он вернулся в свою комнату, включил компьютер и погрузился в дебри интернета. Погодная аномалия, накрывшая родной город, бурно обсуждалась на форумах и конференциях. От некоторых предположений просто захватывало дух. Например, некто под ником «Гайд» писал: «Вы что, не в курсе, что в Нольске еще с пятидесятых годов прошлого века существует секретная правительственная лаборатория. Вот и все объяснение! Утечка у них произошла какая-то. Так что все жители города облучены неизвестным облучением. Пусть белые простыни готовят». Или «Эйншт»: «У меня родственники в Нольске. Вчера с ними разговаривал. Сказали — испытания ядерного оружия были. И жителей предупреждали, чтоб по домам сидели. Вот. А сегодня им звоню — не берут трубку. Все. Пипец родственникам». И все в таком духе.
Когда Глеб оторвался от монитора, часы показывали без пятнадцати четыре. Зевая до хруста в челюстях, он переместился на кровать и закрыл глаза. Но тут же открыл. Если заснуть сейчас, когда голова забита этой интернетовской чепухой — про ядерные испытания, инопланетных пришельцев, подлетающую комету и мутагенные излучения… Проснувшись он рисковал, в лучшем случае, обнаружить груду развалин вместо города. А в худшем… Лучше не думать.
Пришлось воспользоваться испытанным средством — умилительными картинками. Потратив не меньше двадцати минут на любование осточертевшими котятами (давно уже внесенными в «избранное»), Глеб снова перебазировался на кровать. С облегчением закрыл глаза. В темноте плавали разноцветные пушистые мордочки, глазки-пуговки, розовые язычки… На горизонте встал ядерный гриб. Котята, накрытые волной огня, почернели и рассыпались горстками серого пепла.
Глеб рывком сел, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.
— Держи его, держи! — пробормотал во сне Ванька низким, не своим голосом. — Уйдет…
Он добавил еще несколько неразборчивых фраз и затих.
Глеб отдышался, на цыпочках подобрался к окну и осторожно выглянул на улицу. При виде знакомого пейзажа — дома, тротуары, деревья, припаркованный машины — тугой комок в горле исчез.
Спать хотелось неимоверно. Стараясь не шуметь, Глеб пробрался в ванную. Подставил голову под ледяной душ и с трудом сдержал крик. Зато сон мгновенно улетучился. Выйдя из ванной, Глеб бросил скептический взгляд на дверь в свою комнату, вздохнул и направился в гостиную. Включил верхний свет, устроился на краешке дивана — специально неудобно — и взялся за пульт. Замелькали говорящие головы, стреляющие супермены, целующиеся парочки, крадущиеся в джунглях тигры, страстно извивающиеся безголосые певички… Проснулся он от того, что упал с дивана. Пришлось опять идти в ванную и обливаться.
Кое-как дотянув до половины седьмого утра, Глеб бросился звонить Гному. Выслушал десять длинных гудков и отшвырнул трубку.
— Вот гад! Дрыхнет, что ли, до сих пор?!
— Что случилось, сынок? — мама застыла в дверях, глядя, как Глеб мечется по прихожей и пинает мебель.
— А? Я… Ничего, мам. Не выспался что-то, — не подумав, ляпнул он.
— Тебе опять плохо было? Температура? Почему не разбудил меня? — забеспокоилась мама.
— Да нет… — досадуя на себя, промямлил Глеб. — Я просто днем поспал, потом за компьютером сидел долго. Вот и не выспался. Все нормально, мам. Ты как?
— Правда? Не обманываешь? Ну-ка, померяй температуру! При мне.
— Хорошо-хорошо… Вот, видишь — меряю. Как ты-то?
— Лучше, — улыбнулась мама. — И Ника спит спокойно, не горячая. Похоже, переболели мы. Теперь все на поправку пойдем. Ты первый заболел — первый и выздоровел. Теперь наша очередь. Лишь бы Ванька не слег. Кстати, пора ему вставать.
Она прошла в комнату братьев, склонилась над кроватью, дотронулась до Ванькиного плеча:
— Сынок, вставай! В школу опоздаешь.
— Отвали, тетка! — рявкнул тот. — Дай поспать.
— Что? — опешила мама.
Глеб дал брату подзатыльник.
— Да ты офигел так разговаривать?
— Глеб!
Ванька вскочил на кровати, сжимая кулаки. Покрутил лохматой головой, точно никак не мог сообразить, куда попал.
— Быстро извинись перед мамой! — приказал Глеб.
— Ты… это… мама, извини, — неохотно проворчал брат.
— Да ты не заболел ли, Ванечка? — она попыталась пощупать его лоб. Мальчишка испуганно отодвинулся от нее.
— Нет! Все в порядке… со мной. Нормально все.
Озабоченная мама переглянулась с Глебом.
— А у тебя что там с температурой?
— Тридцать шесть и пять. Порядок!
— Вот и хорошо, — совсем успокоилась мама. — Давай-ка к врачу сходи. С восьми до часу у нее сегодня прием.
— Что — сам? К врачу?! Чего ходить-то… Зачем? — ноги были как ватные, и Глеб присел на кровать. — Я и так знаю, что здоров.
— Тоже мне — профессор! Знает он! Надо чтобы врач посмотрел. Шутка ли — такая температура три дня держалась! Да и справку в школу нужно взять, скоро конец четверти все-таки.
В соседней комнате захныкала проснувшаяся Ника. Когда мама вышла, Ванька метнулся к шкафу, вытащил глебовы джинсы и начал напяливать.
— Эй, нормально вообще без разрешения вещи трогать? Дорасти сперва, чучело.
— Ты что сказал? — нагло спросил Ванька и пошел на него, сжав кулаки. — У тебя какие- то проблемы?
Что-то непонятное случилось с ним. Знакомое лицо вдруг превратилось в маску злобного тролля. Оно подергивалось, исказившись настолько, что Глеб едва узнавал в нем братишку. А глаза… Разве бывают у людей такие глаза. Пустые, ненавидящие.
Или это он сделал Ваньку таким? Глебу вдруг стало не по себе. Он вздрогнул и помотал головой, пытаясь отогнать наваждение.
Ванька подошел совсем близко, закрывая свет, и теперь его лицо невозможно стало рассмотреть. В следующий миг брат отвернулся и принялся рыться в шкафу, разглядывая свой эмо-прикид.
— Ага. Вот это мое. Ну и дрянь, — он грязно выругался на родном языке. — Ты это… Глеб?
— Что?
— Дай мне что-нибудь из своего на сегодня, — он достал любимую оранжевую футболку брата. — Не могу же я как чмо ходить!
— Ладно, бери, — недоумевая, сказал Глеб.
Глава 10. Было полбеды, теперь кругом беда
До половины восьмого Глеб еще четыре раза звонил Гному. С тем же — нулевым результатом. Потом в комнату зашла мама и напомнила про врача. Пришлось одеваться:
— Шапку надень! Куртку застегни! Заправься!
— Мама! Я не маленький! И тепло на улице, вообще-то!
— Конец октября — тепло?! Ну-ка застегивайся! Мусор захвати. И на обратном пути за булкой зайди.
Оказавшись на улице, Глеб потянулся расстегнуть куртку — воздух, действительно, был очень теплым — но вовремя сообразил посмотреть на окна своей квартиры. Конечно же, за стеклом виднелось мамино лицо. Пришлось, как примерному сыну, топать до угла, обливаясь потом, и только потом сорвать с головы дурацкую шапочку, расстегнуть куртку (а, заодно, и кенгуруху) и красиво выпустить поверх джинсов футболку. Вернув себе нормальный вид, Глеб расслабился и спокойно зашагал в сторону поликлиники. Идти было не близко — пять остановок — но ждать автобуса, платить за проезд… Да и прогуляться после нескольких дней сидения дома было приятно.
Впрочем, хорошее настроение быстро исчезло. Что-то было не так. Глеб принялся вертеть головой по сторонам. Дома, голые деревья, киоски, машины… Стоп! Три ларька, находящиеся в поле зрения оказались закрыты. Машины… Припаркованных сколько угодно, а вот движущихся… Одна. И людей почти нет. И что-то еще. Воздух! Он пах совершенно неправильно. Глеб принюхался и с удивлением понял, что пахнет… ничем. Нос не улавливал привычной смеси выхлопных газов, бензина, приторного запаха, наплывающего от кондитерской фабрики через дорогу, аромата свежей выпечки из магазина справа. Стало неуютно. В груди закопошилось беспокойство. «Неужели это из-за меня? Но я-то выздоровел! И родители, и Ника!» — с отчаянием подумал Глеб.
