Тэд Уильямс - Драконы Обыкновенной фермы
— Значит, все дело в ДНК, — не унимался Тайлер. — Вы скрещивали гены и искусственно вывели этих существ…
Лицо дяди Гидеона стало наливаться багрянцем.
— Вы, юноша, — выдавил он, — очевидно, слишком много смотрите так называемых телешоу. Или читаете эти отвратительные журналы. Будьте любезны в дальнейшем избавить нас от всей этой чепухи! — Он сделал глубокий вдох, и лицо его приобрело менее тревожный оттенок. — Ладно, — бодро добавил он, словно пытаясь вернуть себе доброе расположение духа, — хватит ссориться. Нам еще многое предстоит увидеть, а время неумолимо. Идемте дальше. К сожалению, гиппокамп сейчас в лазарете — думается мне, он при смерти. А ведь он один из наших редчайших экземпляров.
— Некоторые животные не предназначены для содержания в неволе, — сказал Рагнар — как показалось Люсинде, немного мрачновато.
— Да, ну что ж. — Гидеон захлопал в ладоши, будто завершил трудную и неприятную работу. — Думаю, мы не станем тратить время и показывать вам всех птиц наверху. Птица рух весьма мала, и, если честно, я сомневаюсь, что наш феникс — настоящий феникс. Пойдемте, пора. Возможно, мы еще успеем увидеть Элиота — он любит показываться по утрам, а уже почти день!
Глаза на его морщинистом лице сверкали так ярко, что Люсинда даже не могла в них смотреть. Она уставилась в пол и стала раздумывать, каким зверем окажется этот Элиот и какие чудеса их еще ожидают.
Дядя Гидеон отвез их к пруду на своем электромобиле — небольшом грузовичке, на которых ездят гольфисты. Остальные следовали за ними в телеге мистера Уоквелла. В отличие от мистера Уоквелла дядя Гидеон явно не испытывал неприязни к моторизованному транспорту. Напротив, он даже впадал в другую крайность и водил машину так, словно мечтал стать пилотом «Формулы-1». К ремню безопасности он даже не притронулся.
— Так мы туда гораздо быстрее доберемся! — прокричал он Тайлеру и Люсинде, со всего маху влетев в яму, отчего их сильно подбросило в кузове. — Элиот нечасто показывается после полудня.
— Кто такой Элиот? — спросила Люсинда, схватившись за раму маленького автомобиля. Погибнут они от зубов дракона или в этом безумном гольфмобиле — так или иначе, они были обречены.
— Увидишь, если нам повезет. Если бы кто-нибудь проведал, что здесь живет такое существо, то на одного только Элиота приехали бы посмотреть сотни тысяч туристов!
— А вы собираетесь возить сюда туристов? — спросил Тайлер.
— Что-о-о? Нет, никогда! — Дядя Гидеон довольно надолго отвлекся от тряской дороги и наградил Тайлера сердитым взглядом. Машина сразу же подскочила на ухабе так, что у Люсинды заболели уши и голова. — Самое главное правило Обыкновенной фермы — полная и абсолютная секретность. Тайна, тайна и еще раз тайна!
— Мы в курсе, — многозначительно изрек Тайлер.
— Помните: стоит только обмолвиться миру о том, что здесь есть, и все рухнет. Все!
Он прокричал последние слова и смолк с таким суровым видом, будто уже поймал Тайлера и Люсинду за съемкой видео и размещением его в Интернете. Следующие несколько минут он молча гнал машину по кочкам и ухабам, пока наконец электромобиль не выскочил из маленькой рощицы дубов и красноствольных толокнянок.
— Ух ты! Да это никакой не пруд. — Люсинда окинула взглядом огромную водную гладь, заполнявшую дно долины. — Это озеро!
— Прудом его называл старик Октавио. У него было… своеобразное чувство юмора, — сказал Гидеон. — Иначе с чего бы он назвал это место Обыкновенной фермой?
— А что в нем? — спросил Тайлер. — Кит?
— Нет, это слишком банально. — Гидеон тихо хихикнул. Казалось, он снова пришел в благостное расположение духа. А ведь он едва не вышвырнул их из машины, подумала Люсинда, когда распалялся насчет секретности. — Давайте припаркуемся, пойдем к тем камням и тихо там посидим. Может, мы его и увидим.
— Как хорошо погреться на солнышке, — сказал дядя Гидеон. — Надо бы мне почаще выходить на улицу, несмотря на протесты миссис Нидл.
Несколько минут они сидели на пригорке возле самой воды. Внезапно Люсинда заметила, как у поверхности движется что-то длинное и серебристое.
— Смотрите! — показала она. — Там что-то есть!
— Тсс, — цыкнул дядя Гидеон. — Не так громко. Элиот у нас один из самых застенчивых обитателей.
— Элиот? Что за нелепое имя для…
Тайлер резко смолк и с открытым ртом смотрел, как из озера метрах в тридцати от места, где они сидели, показалась огромная серебристая шея какого-то животного, взметнув вокруг себя вихри воды.
— Морского змея, — договорил он.
Блестящая змеиная голова покачалась из стороны в сторону и тут же нырнула обратно в воду. Еще несколько мгновений над водой виднелась изогнутая шея, похожая на сверкающую петлю, но вскоре исчезла и она, как будто узел развязали.
Люсинда смотрела, как грациозное создание нырнуло в глубину и снова выплыло на поверхность, и сердце ее забилось сильнее, но теперь уже не от страха, а от восхищения.
— Боюсь, что имя Элиот скорее шутка, — пояснил Гидеон. — Вы же знаете, что такое Лох-Несс? А у нас Элиот-Несс?[2]
— Про Лох-Несс я слышала, — тихо сказала Люсинда, не отводя глаз от озера. — Но при чем тут Элиот, так и не поняла.
— Неважно. Он был знаменит, но задолго до вашего рождения. В общем, наш Элиот бросается за рыбой так же стремительно, как тот Элиот ловил бутлегеров. Смотрите.
И они стали смотреть, как кормится озерный обитатель, любуясь его стремительными грациозными движениями до тех пор, пока солнце не оказалось в зените и Гидеон, ставший на удивление спокойным после утреннего общения со своими питомцами, не решил, что пора возвращаться домой к обеду.
Глава 9
Чаепитие с императрицей лилий
Люсинда проснулась ближе к вечеру с таким же чувством, как однажды в пятом классе, когда у нее поднялась высокая температура и ей пришлось просидеть дома почти две недели. Пока держалась температура, время шло какими-то скачками, и порой она с трудом понимала, действительно ли с ней происходило то, что она припоминала, или это был всего лишь сон.
Вот как сейчас.
Она ведь только прилегла вздремнуть, а провалилась в забытье, как будто ее вырубили бейсбольной битой. Лежа в кровати, Люсинда вдыхала слишком теплый воздух и старалась припомнить события сегодняшнего утра во всех подробностях. С трудом верилось, что все это произошло с ними наяву — и единороги, и морской змей, — но такие запутанные и правдоподобные сны ей еще не снились.
Если только она не сошла с ума.
Эта мысль встревожила ее. Люсинда села. В комнате было почти нечем дышать. Она выбралась из постели и поплелась в ванную, чтобы набрать стакан воды.
В дверь Тайлера она стучалась не меньше минуты. Он так и не откликнулся, и она стала спускаться по лестнице, в надежде, что на кухне найдется какое-нибудь более подходящее питье, чем тепловатая вода из-под крана. Почти сразу она поняла, что повернула не туда, и оказалась в пыльном коридоре, оклеенном бордовыми обоями, на стенах которого висели пустые рамы без картин.
«Что за нелепый дом? — думала она. — Почему здесь так легко заблудиться?»
Казалось, дом сам от нее отворачивался, совсем как девчонки в школе, когда хотели посекретничать и выгоняли ее. Люсинда злилась, ужасно страдала, но от бессилия могла лишь говорить им гадости.
Теперь некому было даже гадость сказать, разве что этому дому с его темными извилистыми коридорами, наполненными душным воздухом.
А эта ферма? Просто в голове не укладывается, что тут происходит. Откуда взялись всамделишные драконы? Может, Тайлер прав и дядя Гидеон действительно идейный вдохновитель какого-то таинственного генетического проекта, наподобие тех, что показывают в фантастических фильмах? А что еще можно подумать? Животные не были роботами или какими-то спецэффектами, это точно. Мезерэ она видела собственными глазами. У Люсинды не было никаких сомнений, что дракон настоящий.
Она посмотрела под ноги на вытертый ковер в зеленых розах. Сюда она еще не забредала. Люсинда вздохнула и пошла дальше. Минут десять она слонялась взад-вперед по коридорам и лестницам, и ни разу ей не попалось на пути ни единого окна, ни одной знакомой приметы.
Наконец она открыла массивную филенчатую дверь и снова оказалась в незнакомом месте. Это была небольшая гостиная с пыльными диванами и полками, уставленными фотографиями в рамках. На полу лежал ковер с узором из зеленых роз и черно-серых пятен. Стены комнаты были оклеены обоями, которые повторяли рисунок на ковре, только в зеркальном отражении — на бледно-зеленом фоне сплетались черные розы. Люсинда хотела уже выйти из комнаты, но внимание ее вдруг привлекли фотографии. Она отпустила дверь, которая тут же с глухим стуком закрылась, и прошла в глубь гостиной. Снимков было очень много, и со всех смотрела одна и та же темноволосая женщина.
