Андрей Галадей - Город часов
Видение угасло. Теперь оставалось последнее дело – Часы. Но что-то остановило меня, я поднял монеты, сунул их в карман – пригодятся. Зачем, я и сам не знал, только понимал, что они ещё понадобятся.
Башня, узкая спиральная лестница, заиндевевшие стёкла в узких окнах. Огонь факела метался, бросая на стены гротескные тени. Сто одиннадцатая ступенька, сто двенадцатая… Лестница закончилась на сто семидесятой.
Помещение было большим и круглым, потолок выгибался куполом, но сумрак скрадывал очертания предметов. Оно было заполнено разновеликими шестернями, колёсами, сложнейшей и тонкой механикой. Мёртвой и замершей в холоде, пришедшем в Город.
Я шагнул ближе, коснулся пальцами большого медного колокола с неразборчивой вязью по краю. Металл был ледяным.
Где-то здесь скрывалась причина остановки Часов. Это лишь в сказках со смертью главного злодея всё восстанавливается само, увы, в реальности таких компенсаторных механизмов не предусмотрено. Как и возвращения к жизни тех, кто ушёл... Правда, говорят, на Дороге это возможно. Кто знает, может так и есть. Боль утихла, уступая место тихой грусти. Я снова коснулся колокола, в ладонь спилась игла холода, я одёрнул руку.
В нагрудном кармане что-то тихонько зашуршало. Та бумажка, что дал мне Владислав Всеволодович! Я тогда, не глядя, сунул её в карман.
На сероватом листе размашистым почерком была написана всего одна фраза: «Загадка оси — откажись от силы, обретёшь свободу».
Я недоумённо перечитал написанное. Ну, отказ от силы можно понять, как отказ убивать Князя. Я оказался свободен в выборе, и нашёл истинного врага. Но при чём тут ось? Однако есть что-то ещё. Что-то старик ещё добавил. О слонах и черепахе. Он сказал - они укажут путь.
Я снова, уже внимательнее, оглядел мешанину шестерней и колёс. В одном месте они расступались, открывая узкий проход куда-то в глубины сложного механизма.
Это напомнило давний сон — словно за мной гонится нечто, и, чтобы спастись, мне нужно проползти по узкой длинной трубе. Мешает тяжёлая зимняя куртка (во сне дело происходит зимой), неуклюжие ботинки. Я сбрасываю их и ныряю в трубу. Она прямоугольная в сечении и тесная — не развернуться. А нечто всё ближе. Но я делаю последний, отчаянный рывок, и всё — свобода. За окном голубой зимний вечер, уютно потрескиваю дрова в камине. Но отдыхать ещё не время, нужно успеть предупредить людей. Я выбегаю на улицу, похожую на старинную, словно из фильма «Снежная королева». Ноги скользят на льду, но я тороплюсь. Скорее, скорее...
Кожу саднило — всё-таки я довольно сильно оцарапался, пробираясь между шестернями и шестерёнками. Рукав комбинезона, из теоретически не рвущейся тетраткани, был располосован острым металлом. Но всё-таки я пробрался.
Похоже, я находился в самом центре комнаты. Вокруг вздымались огромные шестерни, раза в два выше меня. Очевидно, здесь и располагалось «сердце» Часов. Только никаких слонов и черепах, лишь круглая тумба. На её плоской «макушке» - круглое отверстие, словно здесь находился стержень, являющийся осью... Чего? Я огляделся.
Это был большой старинный глобус, опоясанный плоскими, по виду медными «орбитами», будто модель атома. Но необычный — он состоял из вложенных друг в друга полупрозрачных сфер с неясными рисунками, разводами. Он лежал на полу, словно какая-то сила сорвала его с тумбы и зашвырнула в переплетение шестерёнок, заклинив их намертво.
Просто так вытащить его не удалось, пришлось резать «орбиты». Я уже не удивлялся тому, что о деревянный клинок с лёгкостью рассекает металл, не до того было. Я поднатужился, и поставил тяжёлую «модель мира» на тумбу-постамент. И только сейчас почти безучастно заметил, что глобус покоится на спинах трёх медных слонов, которые стоят на панцире черепахи. Как однозначно! Разрезанные «орбиты» висели засохшими ветвями.
Но Часы молчали. Хотя, вроде бы, все условия были выполнены. Все?
В записке что-то говорилось про ось. А в постаменте было отверстие от стержня или оси. Её-то и нет. Сломалась ли, аннигилировалась — неважно. Нужна замена. Но где найти стержень нужной длины и диаметра?
Что-то оттянуло руку. Меч! Он больше не был мечом. Сейчас оружие скорее напоминало рапиру, но не плоскую, а круглую в сечении. Золотистого оттенка. Гарда исчезла, рукоять тоже округлилась.
«Откажись от силы», было написано в записке. Откажись от оружия, и станешь свободен.
Я опустил глобус (тяжёлый, зараза) на пол, осторожно вставил в паз стержень, в который превратился меч. Сухо щёлкнули невидимые фиксаторы, волна золотого света прошла по оси. Теперь — последний шаг. Глобус утвердился на оси. Секунду ничего не происходило, а потом дрогнули «орбиты», поднялись, соединяясь так, как были. Побежали, размазываясь, рисунки на поверхности и в глубине глобуса, быстрее, быстрее. Внезапно изнутри прянула темнота, и вот уже иссиня-чёрный шар в окантовке рыже-золотых «орбит» лежит на постаменте. Но вот в черноте проклюнулось пятнышко света, второе, третье, десятое... Млечный путь в миниатюре, вот что это такое. Глобус, словно экран, показывал галактическое скопление «сбоку», как мы привыкли его видеть каждую ночь. Щёлкнув, в полу открылся люк, и одновременно послышался нарастающий стрёкот и шелест — шестерни и шестерёнки повернулись раз, другой. Часы возобновляли прерванный ход. Я шагнул к люку.
В Городе уже властвовала весна. Снег таял на глазах, прямо как в мультиках, и столь же быстро набухали почки на деревьях, проклёвывались стрелки травы, истончался и темнел лёд. Я шёл по пустым ещё улицам, дрожащим о солнечно-туманном мареве. Люди вернутся сюда уже через пару дней — НОВМы городских служб сообщат им и подготовят Город к возвращению. Они уже выпустили на улицы армии юрких уникиберов, которые всё приведут в порядок.
Печаль таяла под ласковыми, по-майски тёплыми солнечными лучами, потому я почти не удивился, когда из-за поворота вышли четверо в серо-голубых комбинезонах — девочка с короткими каштановыми волосами и трое мальчишек.
Мы сошлись на середине улицы. Некоторое время молчали. Потом я нелолко зашарил по карманам, вытащил монетки.
– Вот...
– Это теперь твои, Хранитель, - произнесла Алиса, и я удивился тому, как она назвала меня. - Это теперь связь наших миров, залог того, что они когда-нибудь станут единым целым.
– Нет. Это ваши. Мы победили вместе. Мы все — Хранители.
Алиса улыбнулась, но не стала спорить. Взяла свою монетку.
Мы медленно пошли по улице, молча. Иногда лучше просто помолчать с друзьями. А Город просыпался и разворачивал перед нами новые и новые улицы.
– Дальше нам пока нельзя...
Ребята остановились.
– Там — Заброшенный сектор, он выведет тебя домой.
Наверное, огорчение так явно отразилось на моём лице, что Алиса сказала:
– Город теперь всегда открыт для тебя. Больше не нужно фиксированных порталов, достаточно лишь захотеть, и ты окажешься здесь. Но сейчас ты должен идти, чтобы проложить новую Дорогу, в свой мир. Мы ещё увидимся...
Заброшенный сектор явно утрачивая своё название. Он больше не выглядел пустынным. На солнцепёке сидела, умываясь, рыжая с белой грудкой кошка, тишину разбивали голоса и смех, где-то далеко играла флейта. Изменились и дома — больше не обезличенные бетонные параллелепипеды, а многообразные, похожие то на гроздь винограда, то на фантастическую башню, то стилизованные под средневековый замок. В тишине родился гул и свист, я оглянулся. Небо пересекала белая полоса инверсионного следа — на космодроме садился корабль. И почему-то я был уверен, что это «Синяя звезда»...
Перекрывая гул небо расколол удар грома. Молнией выбелило всё вокруг, а потом хлынул дождь.
Нет, настоящий ливень!
Я кинулся было под крышу, но за несколько секунд полностью вымок, потому махнул рукой и перешёл на неторопливый шаг. Небо раскалывали разряды, и в неверном их свете я успел увидеть выгнувшийся мост над железной дорогой и плоскую крышу автозаправки. Я вернулся туда же, откуда ушёл в Город. Ливень утих, перешёл в обычный тёплый ночной дождь. Тёплый! Значит, всё действительно получилось. Я улыбнулся и зашагал по ночной улице, глядя на отражающиеся в мокром асфальте огни фонарей.
Послесловие
Я понимаю, многие сочтут данный текст плагиатом с произведений Кира Булычёва и Владислава Крапивина. Пусть так. Понимаю, что многие будут упрекать автора за излишнюю слезливость текста, отсутствие «экшна» и наивность. Это тоже правда. Зачем же тогда автор вообще написал эту повесть?
Наверное затем, чтобы не забывать детство и сны. Неожиданно, да? Но я считаю, что именно там, за гранью привычных измерений жизни, ограниченных властью и деньгами, можно найти нечто очень важное и необходимое. Выход на Дорогу, путь в Город, встречу с гостьей из будущего или всего лишь немного доброты...
21.07.2009 (завершено)
