Сьюзен Коллинз - Грегор и проклятие теплокровных
— Вообще-то я уже выучил его наизусть, — сказал он наконец.
— Да, мы знаем, но мы с Нериссой решили, что тебе важно хорошенько изучить оригинал пророчества, — ответил Викус. — Возможно, там есть подсказки — именно в том, как оно написано.
И Грегор вновь уткнулся носом в зеркало. Первые два пророчества, в которых говорилось о нем, были написаны большими буквами посреди каменной комнаты, где Сандвич сначала грезил, а потом запечатлевал свои видения. А вот третье пророчество невозможно было хорошенько разглядеть. Оно было начертано на полу в самом дальнем и темном углу комнаты. К тому же оно было написано очень мелкими буквами и со множеством дурацких завитушек, наползающих одна на другую. Ну и, кроме всего прочего, оно было написано наоборот — зеркально.
Сколько бы Грегор ни ползал и ни извивался, как ни старался прочитать витиеватое нагромождение букв — все было напрасно, он лишь натыкался на собственное отражение в зеркале, а пророчество ему не давалось. Когда руку, которой он держал зеркало, начала сводить судорога, он сдался.
— Да что не так с этим пророчеством?! — воскликнул он. — Такое впечатление, что Сандвич не хотел, чтобы его вообще кто-нибудь прочитал!
— Нет, Грегор, он хотел, — мягко возразил Викус. — Иначе он просто не стал бы его записывать.
Старик встал на колени и принялся ощупывать пальцами буквы, вырезанные в камне.
— Но Нерисса полагает, что он намеренно сделал это пророчество таким трудным для чтения, — добавил он.
— Вот как? И зачем же он так поступил, Нерисса? — спросил Грегор, не сводя с нее взгляда.
Когда Люкса пропала в одном из крысиных туннелей, Нериссу как последнюю оставшуюся в живых представительницу рода короновали. Против этой коронации выступали многие, ведь у Нериссы бывали видения, и вообще она была слишком странной, чтобы занимать королевский трон. Многие сомневались, что она, слабая физически, сможет выполнять свои нелегкие обязанности.
Теперь она сидела на полу, откинувшись спиной на стену. С тех пор как Нериссу короновали, она стала лучше одеваться, и волосы ее теперь всегда были убраны в высокую прическу. Но она оставалась все такой же болезненно худой и странной.
— Пророчество трудно прочитать, а это значит — его непросто разгадать, — сказала Нерисса.
— На самом деле меня смущает только одна его часть, — произнес Грегор. — В первой строфе говорится про чуму — ладно, мы с ней столкнулись. Третья строфа велит доставить сверху Грегора и Босоножку — тоже ладно, сделали. Дальше говорится о том, что теплокровные должны найти противоядие — ладно, они постараются. В седьмой строфе говорится о том, что мы либо сделаем это, либо все погибнем. Хорошо, мы это поняли. Но строчки, что повторяются рефреном во второй, четвертой, шестой и восьмой строфах как припев… Это очень странные строчки.
Поворот, и еще, и еще, и опять не туда.Ты знаешь, что, но не знаешь, где и когда.И злодей и герой оказались в одном лице,А начало пути обнаружилось в самом конце.
— Поворот, еще поворот… Это что значит? — недоуменно спросил Грегор.
— Прежде чем я нагружу тебя теорией, которая вырабатывалась лучшими умами Подземья на протяжении нескольких веков… скажи, Грегор, сам-то ты что об этом думаешь? — осведомился Викус.
Грегор прокрутил в голове эти странные строчки.
— Ну, для меня это звучит так, будто Сандвич пытается сказать… предупредить, что мы ошибаемся. И, типа, все, чего мы ждем… все будет не так.
— Да, но не только это. Еще — что пока мы будем крутиться, делать все эти «поворот, еще поворот» — мы не узнаем правды, — согласилась Нерисса.
— Тогда… ну если мы все равно ошибемся… зачем мы все это делаем?! — спросил Грегор. — Зачем собираемся к этим Виноградникам или как их там?
— Но у нас нет выбора, — сказал Викус. — И потом — путешествие предопределено. Мы должны дойти до колыбели, чтобы обнаружить там лекарство. Оно, видимо, представляет собой что-то вроде виноградной лозы, что растет на Виноградниках. Так что нам следует поторопиться, и не исключено, что в пути мы сможем понять смысл этой строфы и исправить свои ошибки.
— Когда вы говорите «нам следует поторопиться» — вы имеете в виду себя и меня? На этот раз вы пойдете в поход вместе со мной? — с надеждой спросил Грегор.
Викус улыбнулся:
— Нет, Грегор, я сказал «нам» в более широком смысле. Я идти не могу. Но с тобой хотела отправиться Соловет.
— Ну, это уже кое-что, — кивнул Грегор.
Викус, конечно, непревзойденный толкователь пророчеств, но в бою Соловет гораздо надежнее. И если это место — Виноградники — на самом деле так опасно, как про него говорят, это здорово, что с ними будет Соловет.
— А Живоглот? Он с нами?
— Он сказал, что ни за что на свете не упустит такую возможность, — ответил Викус.
Грегор почувствовал, как его сердце подпрыгнуло. С Живоглотом и Соловет у них появляются реальные шансы.
В дверь постучал один из подземных и сообщил, что их ищут.
— Должно быть, крысы и тараканы вернулись, — сказал Викус. — Нам надо продолжить встречу в стенах дворца. Пойдем.
Уже на выходе из комнаты Грегор протянул карманное зеркальце Нериссе, но та сказала:
— Сохрани его. Может, оно тебе еще понадобится.
И он сунул зеркальце в задний карман штанов.
Едва переступив порог зала, Грегор сразу узнал место, куда привел его Викус. Да и мог ли он его забыть? Он смотрел на каменные скамьи, уходившие вверх по кругу, и на возвышение в центре этого круглого помещения. На этом возвышении они с Аресом дали друг другу клятву верности. Сейчас постамент пустовал, зато скамьи были заняты самыми разными существами. Люди занимали здесь одну из секций. Летучие мыши сидели справа от людей, тараканы слева, а крысы расселись на скамьях напротив их всех.
Викус и Нерисса направились к людям.
А Грегора охватило то же чувство, как в тот день, когда Анжелина и Ларри не пришли в школу и он обедал совсем один. Он не знал, куда сесть. Не с крысами — это точно. Но и члены Совета не особенно его привлекали — ведь они, возможно, все еще считали его заслуживающим наказания изменником.
Летучие мыши не лучшим образом обошлись с Аресом, сделав его жизнь невыносимой.
Наконец Грегор развернулся и пошел к тараканам. Они были единственными, с кем он чувствовал себя комфортно.
Викус открыл собрание, поприветствовав присутствующих. И сразу перешел к делу:
— Так сложились обстоятельства, что поход к Виноградникам с каждой минутой становится все более насущной потребностью. И начать его следует немедленно. В нем будут участвовать Грегор и Босоножка — Воин и Принцесса. Кроме того, в него отправляется Найк — в качестве летящей и — на всякий случай — в качестве еще одной принцессы, если окажется вдруг, что мы неправильно интерпретировали роль Босоножки. Живоглот, Пролаза и Коготок представляют крыс. И так как Сандвич упомянул о тараканах, Темп любезно предложил свои услуги.
— Нам что, придется всю дорогу терпеть этого ползучего? — спросил Пролаза.
— Полагаю, мы можем просто съесть его, если он будет тормозить, — ответила Коготок.
Эта реплика вызвала смех среди летучих мышей и даже людей. Да, над тараканами всякий норовил поиздеваться. Темп ничего не ответил — только слегка задрожал.
Грегор посмотрел на крыс в упор:
— А может, давайте съедим тебя, Коготок? Я никогда в жизни не пробовал крысятины. Возможно, если приготовить правильный соус — оно и ничего, а?
В ответ на эту шутку засмеялся только один голос — и это был Живоглот.
— Что ж, по крайней мере этот поход обещает быть нескучным!
— А никакого похода не будет, — прошипела Коготок, — пока мы не убедимся, что наши интересы гарантированы!
— Совет согласен открыть вам западный проход к рыболовным угодьям, — ответил Викус. — Это должно обеспечить грызунов продовольствием.
— А желтая пудра? — спросил Пролаза. — Чтобы бороться с блохами?
Со стороны людей не последовало ни слова в ответ, Грегор только услышал, как тихонько вздохнул Викус.
— Нет пудры — нет разговора! — заявила Коготок.
Ну и дела! Поход может не состояться лишь из-за того, что люди не захотят дать крысам блошиную пудру! Что тут обсуждать?!
Грегор подумал о фиолетовых бубонах, которые лопаются, кровоточат, сочатся гноем…
Он вскочил на ноги и заорал Совету:
— Да что с вами такое?! Дайте им пудру! Вы видели Ареса? Вы вообще видели, что делает с больными чума? Какая разница, насколько вы ненавидите крыс, — неужели вы и вправду желаете им такого?
Наступила долгая тишина. И наконец последовал ответ.
— У тебя большое сердце, Грегор Наземный, — сказала Соловет. — Ты великодушен.
