Алексей Олейников - Сон Видящей
Дженни дошла до первого ряда и села рядом с Германикой.
– Где тебя носит? – прошипела она. – Морель уже минут пять там топчется.
– Он там хорошо смотрится, в своей шляпе, – не растерялась Дженни. – Мы же циркачи, манеж – наш дом.
Опер-Ловец только зыркнула в ответ, но ничего не сказала.
Морель поднял ладони, и шум в рядах стих.
– Люди Договора! Люди Магуса! – провозгласил он звучным глубоким голосом. – Мы собрались здесь на Собор Магусов, первый за многие сотни лет. Уверен, всем известны чрезвычайные обстоятельства, которые послужили причиной этого Собора.
– Мы здесь из-за этих изменников! – долетел голос. – Что они делают в почетном ряду, их место в Замке Печали!
Зал взорвался негодующими криками, причем Дженни с трудом могла различить, кто был за Ловцов, а кто за Талоса. Все вперемешку, представители Магусов со всех сторон света. Их так много…
«Сколько из них захвачено диббуками? – подумала она. – А сколько искренне верят, что Талос прав?»
– Каждая делегация получит возможность высказаться, – заявил Морель. – Здесь цирк, а не балаган, господа! Тише, тише… Итак, все вы знаете о положении дел, которое сложилось на Авалоне. Ситуация экстраординарная, и на Собор ложится тяжелое бремя установления истины. Именно мы должны подтвердить правоту Судьи Талоса или же правоту директора СВЛ Юки Мацуда, мы обязаны…
Гул в зале все возрастал, Дженни боялась, что он выплеснется за пределы зала, его не сдержит светлый сон и шатер станет виден обычным людям.
– ТИХО! – Морель хлопнул в ладоши, и тишина упала на зал, как пыльный занавес после выступления.
– Я – глава Магуса Бретани, под моими ногами – Древняя земля Бретани. Вы все у меня в гостях, так будьте добры, уважайте мой дом!
– Круто Морель начал, – шепнул Эдвард, который примостился справа от Дженни. – Как бы не сорвался.
– Что происходит? – шепотом спросила Дженни, опасаясь повышать голос – мало ли, может, Морель у нее изо рта слова выхватит. – Они же все мирно разговаривали перед началом, я сама видела. Ходили друг другу в гости, беседовали. Чай пили.
– Здесь больше трехсот человек, и далеко не все любят друг друга, – заметил Эдвард. – С иными сядешь пить чай, так и не поднимешься больше. Не все здесь на стороне СВЛ, а еще больше не любят твоего приемного деда.
– А Марко-то чем им насолил?
– Болтал много! – шикнула Германика. – Слушай Мореля и помалкивай, пока не вызвали давать показания.
– А они так и будут на нас пялиться? – Дженни показала глазами на противоположную сторону манежа. Там, в серых одеждах, сидели Лекари. Взгляды, которыми они награждали Ловцов, а в особенности Дженни, ей сильно не нравились. Хорошо, хоть туата не притащили с собой на открытие Собора. То-то был бы номер.
– Таков порядок, в Соборе участвуют все стороны. Им тоже будет дано слово.
– Я предлагаю создать выборный Совет Собора, который будет решать все организационные вопросы, – заливался тем временем Морель, и Дженни поняла, что эта говорильня надолго. И ведь не улизнешь никуда, хотя жаба-светоед вот она, в кармане. Открой, схвати и беги отсюда со всех ног, пока не умерла со скуки.
– Герми, а может, я пока повыслеживаю диббуков? – В голову Дженни пришла гениальная идея. – Они же наверняка тут, спрятались в телах представителей. Выйду потихоньку на Дорогу Снов и…
– Великолепно придумала, – сказала Германика. – Спасибо, что поделилась, перед тем как воплощать. Неужели ты взрослеешь?
Дженни закатила глаза. «Неужели у тебя проснулся материнский инстинкт? Давно пора».
– Я тут как фигурка на торте, – сказала она. – Никакого толку, только для красоты.
– Ты Хранительница Синей печати, – строго заметила опер-Ловец. – Приемная внучка Марко и родная – Талоса. Ты фигура, которая должна быть на доске. На нашей стороне. Ты символ, в конце концов. А символы не скачут по Дороге Снов, выслеживая бестелесных. Сами управимся.
– Ага, управитесь. Арвет мне рассказал, как вы там все дрыхли, пока он не разобрался что к чему. Оперативников СВЛ сделали какие-то диббуки!
– Из оперативников там были я и Жозеф, – Германика выталкивала слова сквозь зубы, губы ее стали еще тоньше, а скулы острее. Она даже красива, неожиданно подумала Дженни: черные волосы, необычный разрез глаз, высокие скулы, белая кожа и серые глаза. Но мама все равно красивее.
– Остальные из твоего цирка, Дженни. Очень трудно управлять отрядом, который не имеет понятия о дисциплине. Впрочем, тебе меня не понять.
– Никто ее не понимает, бедненькая, – фыркнула Дженни. – Так что, я так и буду сидеть здесь, пока половина Собора под контролем диббуков?
Германика опустила голову и зашептала:
– Будь добра, помолчи. Проявляй уважение к Собору и мистеру Морелю. Он нас всех принимает на своей земле. Я прекрасно знаю, кто из глав Магусов захвачен диббуками.
– Знаешь?!
Губы Германики тронула слабая улыбка:
– За то время, пока диббуки владели телом Мореля, он сумел подчинить глав самых сильных Магусов Европы. Он знает всех поименно. Ты же помнишь, кто к нам вчера приходил с дарами?
Дженни задумалась:
– Из России, из Африки, из обеих Америк, из Азии были… Да, точно, почти никого из европейских Магусов!
– Вот именно, – сказала Германика. – И как ты себе представляешь охоту на диббуков посреди заседания Собора? Будешь прыгать по рядам и разить их направо и налево? Лучшего способа доказать, что Служба Вольных Ловцов – кучка опасных безумцев, и не придумаешь. После этого все, даже те, кто нас сейчас поддерживает, проголосуют за Талоса.
Дженни поразмыслила и с сожалением признала, что госпожа Бодден права. Некрасиво так с гостями обращаться, даже если они захвачены враждебными сущностями.
– Жди, – велела Германика. – Наша охота начнется позже. После заседания, вечером, когда они разойдутся по своим шатрам.
Дженни затосковала. Надо было кроссворд прихватить. Зачем так долго говорить, устанавливать председателя Совета Собора, выбирать заседателей и разводить всю эту тягомотину? Неужели не понятно, что они правы, а Талос нет?
Перед заседанием всем выдали по два мешочка с камешками, черными и белыми, и когда назывались кандидатуры, люди Мореля обходили ряды, собирая камни.
Так что она занялась пересыпанием камешков из мешочка в мешочек. Камень за камнем. Гладкие. Шуршат и гремят, как леденцы в банке. Тоска…
– Это тоже сражение, – утешил ее Эдвард. – Просто оно ведется по другим правилам. Смотри, триста с лишним человек вокруг нас, сильнейшие из Магусов Внешних земель, и мы точно не знаем, кто нам враг, а кто друг. Ведь каждому из глав Магуса, которых подчинил Морель, он выдал духов сосуд с диббуками. Это значит, что диббуков может быть намного больше.
– Сколько же? – спросила Дженни.
– Никому не известно, – Эдвард пожал плечами. – Пока мы можем быть уверены только в тех, кто к нам приходил вчера.
– Так ведь это… – Дженни оторопела. – Там всего человек тридцать наберется.
– Зато они точно на нашей стороне, – заметил Бард. – О, смотри, хорошие новости. Председатель Совета Собора – Никифор Ермаков, глава Китежского Могущества. Хороший человек. Редкость, чтобы Магус возглавлял Страж, обычно это Властные. Но у русских все по-другому.
– Да, зато шесть из десяти членов Совета – из Магусов Европы, – сказала Дженни. – Шотландия, Швеция, Голландия, Прованс, Италия, Бавария – это же в Германии, да? Это значит, что они захвачены диббуками?
– Скорее всего, – Эдвард пожал плечами, оглядывая зал. Когда называли имена избранных в жюри, те вставали со своего места и спускались на манеж. К концу голосования там собралось одиннадцать человек, не считая Мореля. Для них вынесли стулья, и они расселись у рабочего выхода в закулисную часть.
– Совет Собора создан! – провозгласил Морель. – Теперь мы начинаем слушания. Слово предоставляется представителям Службы Вольных Ловцов.
– Наконец-то! – Германика подскочила как распрямившаяся пружина и перемахнула через бортик.
Встав в центре манежа, она оглядела зал. Черное, с зеленой искрой, платье с асимметричным воротом облегало ее, черные ботинки с высокой шнуровкой зарывались в манежные опилки.
– Я ценю ваше и свое время, господа. Спасибо, что оторвались от важных дел и собрались здесь. Вы все знаете, какая ситуация сложилась сейчас на Авалоне. Из-за безудержной тяги Талоса Далфина к власти мы находимся на пороге гражданской войны. Между тем у нас есть куда более серьезные проблемы, и приводить в чувство старейшин Магуса, которым долгое правление вскружило голову, нам сейчас недосуг.
– Ближе к делу! – прокричал парень из третьего ряда. Дженни возмущенно обернулась и успела поймать его наглый взгляд. Рыжебородый, молодой, с серьгой в ухе. Наверняка Бард. Из какого Магуса?
Неизвестный Бард ухмыльнулся ей, сверкнув зелеными глазами. Наверняка одиббученный!
