Исчезнувшая стражница - Альварес Марта
– Он не убежал, Эрин. Он только что был здесь и секунду спустя – пуф-ф-ф! – она показывает взрыв руками. – Он исчез. Но, возможно, если я…
– Сейчас тебе нужно отдохнуть, – мягко обрывает ее Нора и грустно улыбается. – Не волнуйся: кто бы это ни был, он обязательно появится снова.
Нора
Они молча спускаются в лабораторию и выглядят при этом довольно мрачно – словно только что прошли сквозь грозовую тучу. Как выясняется, даже после попытки неизвестного аберранта их убить Хана все еще не прочь разрядить обстановку шуткой.
Ей это удается, и атмосфера становится более непринужденной, когда они входят в лабораторию. На самом деле это всего-навсего старый подвал, который школа продолжала использовать как дополнительное помещение, добавив несколько шкафов для хранения материалов и пару длинных потертых столов.
Однако по удовлетворенному выражению лица, моментально преобразившему лицо Эрин любой мог подумать, будто они только что вошли в лабораторию доктора Франкенштейна. Это она попросила ключи от класса, а теперь направляется к шкафам, чтобы подготовить и разложить на столах все необходимое. Хана и Нора предлагают ей помощь, но пребывающая в научном экстазе Эрин, кажется, их даже не слушает. Она скользит между столами, как будто в танце, расставляя пробирки, горелки, колбы, резиновые перчатки и листы с инструкциями опытов, выбранных ими для работы. Ее движения настолько уверенны и решительны, что никто не осмеливается ее прервать. Когда Эрин делит девочек на пары и говорит, что сама будет работать одна, Луна немного возмущается, но Нора подозревает, что это скорее из желания поспорить, нежели из-за несогласия.
Мариан вкратце объяснила: они могут провести десять опытов – любых, которые захотят. Цель работы, помимо проведения химических экспериментов, заключается в поэтапном описании всего процесса в отдельной «тетради для опытов».
Все в этой работе звучит настолько серьезно, что Нора испытывает стресс при одной только мысли о ней. Похожее чувство овладевает и Ханой, но есть отличие – вместо того, чтобы напрягаться, она зевает и задает череду глупых вопросов: «А что, если мы сделаем фальшивый вулкан, как в сериалах?» или «Что, если мы заснимем, как купаем гремлина в полночь? Это было бы очень эпично… Вы не знаете, кто такие гремлины? Вы серьезно не смотрели этот фильм?»
Вероятно, именно поэтому Эрин поручила им, несомненно, самый простой опыт в списке. И именно поэтому провал ее так расстраивает.
Нора привыкла не получать желаемого, но это же наука! Два плюс два должно быть четыре, а2 + b2 = с2, и, согласно инструкции их эксперимента, при контакте полиакрилатов (что бы это ни было) с водой образуется нечто похожее на снег. Однако через двадцать минут попыток ничего не изменилось: на столе по-прежнему стоит колба, полная воды с горсткой нерастворенных порошков.
– Эрин рассказала мне, что именно это происходит внутри подгузников, когда дети писают в них, – считает необходимым упомянуть Хана, пока ее взгляд теряется среди крошечных пятнышек, вращающихся внутри банки.
«Прекрасно», – думает Нора. «Даже писающий ребенок оказался бы здесь полезнее меня. Моя гениальная тупость заслуживает премии».
Ирис и Луна, расположившиеся рядом с ними, напротив, добились хороших результатов в своем эксперименте. Не говоря уже об Эрин, которая работала сразу над двумя проектами: справа от нее над слабым пламенем горелки пузырится смесь из непроизносимых компонентов, а слева стоит контейнер, содержимое которого меняет цвет каждый раз, когда его перемешиваешь. Очевидно, таланты распределились неравномерно.
– Может, поликарп просрочен? – предполагает Хана, не в состоянии даже правильно произнести название вещества. – У него вообще есть срок годности?
– Если бы я знала…
– Если сфоткать немного размыто, может, и сойдет за снег… – Хана перебирает в голове варианты маскировки неудавшегося эксперимента. Компоненты внутри колбы, кажется, смотрят на нее в ответ, да так невинно, как будто они вовсе и не отказываются взаимодействовать друг с другом, как задумано природой.
– Не думаю, что Мариан на это купится. Вот если б настоящий снег пошел с потолка… мы были бы спасены, – вздыхает Нора, опираясь локтями на стол.
– Да!!! – радостно вскрикивает Хана.
Вздрогнув, Нора наклоняется над веществами.
– Что? Что такое? У тебя получилось?
Но даже наклонившись над колбой (интересно, насколько это опасно для здоровья?), она не замечает никаких изменений.
Хана хлопает Нору по плечу, привлекая ее внимание, и смотрит на нее с таким выражением лица, будто задумала очередную хитрость – насколько забавную, настолько и опасную.
– А если снег все-таки начнет падать с крыши?
Ее слова зависают в воздухе на несколько секунд, а Хана тем временем смотрит на напарницу с озорной улыбкой, как у чертенка.
– Подожди, – шепчет Нора. – Ты предлагаешь мне?..
– Ты ведь можешь это сделать, да?
Сперва Нора теряет дар речи (хоть это не так уж и удивительно, по правде говоря). Да, в теории мистикал Стихийного центра может вызвать снег. Но это в теории. А практика – это немного другое, и Нора в ней не особо преуспевает. Если бы ей все легко давалось, этот разговор бы в принципе не состоялся.
– Не думаю, что у меня получится…
– Конечно получится! Ты сможешь вызвать снег! – подбадривает ее Хана. С нехарактерной для нее аккуратностью девочка касается рукава Норы, прикрывающего ожог чуть ниже локтя. – Ты недавно замочила летающего огнедышащего монстра, который весил… тысячу тонн!
Нельзя сказать, что для Норы этот ожог служит символом победы. Скорее наоборот. Однако уверенность Ханы вот-вот затуманит ей глаза. Хана по-настоящему в нее верит. И на этот раз Нора не чувствует, что ожидания тяжким бременем ложатся на ее плечи. На этот раз они сами как плечо, на которое можно опереться.
Легко и практически без усилий камень появляется у нее в ладони, а улыбка Ханы при виде его становится еще шире. Норе хочется трансформироваться, но это, несомненно, привлечет внимание остальных, поэтому она тихо поглаживает свой камень, прежде чем приступить к работе, с каждым новым прикосновением обретая все больше уверенности.
Она концентрируется на колбе: внутри нерастворенные компоненты напоминают пылинки, танцующие в воде, как в лучах света.
«Снег», – думает Нора. «Снег – это же кусочки льда, да?» А что если заморозить смесь целиком, а затем попросить ее распасться… Послушается ли ее вода?
«Да, послушается». В голове Норы эти слова звучат голосами ее родителей, Галы, Эрин… Она давно заметила, что так она чувствует себя в большей безопасности, нежели когда ведет разговор сама с собой. «Ты мистикал Стихийного центра. Природные силы подчинятся твоей воле. Сейчас вода в этой колбе замерзнет».
Она так прищуривается, что ресницы затуманивают зрение, и ей требуется несколько секунд, чтобы понять: стекло начинает запотевать. Небольшой успех придает ей смелости. По воле Норы вода потихоньку замерзает. Сперва по поверхности жидкости скользит гладкая непрозрачная пленка. Затем она не спеша проникает внутрь, как растущий ледяной цветок. Нора пытается не обращать внимания на холод, который пробегает по всему телу – от затылка до кончиков пальцев. В порыве вдохновения девочка хватается за колбу обеими руками, стараясь не вытолкнуть драгоценный камень из ладони. Процесс ускоряется. Нора замечает, как кристаллы льда прилипают к ее пальцам. Она пытается оторвать руки, но не может. И почти мгновенно возвращается ее давняя подруга – паника.
Что, если она не сможет превратить лед в снег? Что, если у нее не получится оторвать руки? Стекло становится холоднее и холоднее… таким холодным, что обжигает ее. Жар поднимается по пальцам, ладоням, запястьям, и Нора уже не может двигаться. Ей необходимо согреться. А еще измельчить лед, сделав его похожим на снег.
