Кай Майер - Мерле и повелитель подземного мира
Мерле думала над его словами и ждала, чтобы Королева вставила свое слово. Но голос молчал.
— А лилимы? — спросила наконец Мерле. — Ты думаешь, они тоже из одушевленного камня?
— Мне не показалось, что у этих тварей имеется душа. Но ведь есть люди, которые считают нас, львов, неодушевленными. Значит, как я могу правильно оценивать лилимов?
— Пожалуй, ты здраво рассуждаешь. Даже мудро.
Фермитракс рассмеялся.
— Совсем нетрудно выдавать неосведомленность за мудрость. Ваши ученые, философы и священники только этим и занимаются. С тех пор, как появилось человечество. — Помолчав, он добавил: — Впрочем, и наши львиные предводители не лучше.
Мерле впервые услышала из уст обсидианового льва порицание его собратьев, львов, и, как ей показалось, ему это нелегко далось. Львиный народ действительно очень отличается от людей, вдруг подумала она. Наверное, львы и лилимы находятся в более тесном родстве, чем львы и люди. И спросила себя, не страшит ли ее эта мысль, но нет, вместо страха она испытывала только любопытство.
Настоящий страх ей внушало все, что находилось вокруг, даже каменный выступ, на котором она лежала, и таинственное тепло, исходившее от камней. Ей чудилось, что они находятся на вулканах, о которых она много слышала, и вот-вот начнется извержение. Но, подобно многим другим людям, она старалась отмахнуться от неприятных мыслей.
— Что будем делать, если найдем Лорда Света? — Она, собственно, ни к кому не обращалась. Говорила просто так, в пространство. Но именно этот вопрос беспокоил ее все то время, пока они летели вниз, в бездну, — вопрос о цели их миссии. Она медленно обводила взглядом мерцающее вокруг них каменное пространство. Едва ли здесь кто-нибудь мог жить по своей воле, и, понятно, тут не захотел бы поселиться ни один знатный вельможа, не говоря уже о таинственном Лорде Свете.
— Про то, наверное, Королева знает, — сказал Фермитракс. Он умел хорошо владеть своим голосом, звучавшим ровно и спокойно даже тогда, когда тревоги одолевали его не меньше, чем Мерле.
— Мы будем просить у него помощи, — сказала Королева Флюирия.
— Это я знаю. — Мерле поднялась на ноги, подошла к краю каменного уступа и подставила лицо влажному и теплому ветерку с запахом дегтя. Фермитракс напомнил ей об осторожности, но ей захотелось всем своим существом прочувствовать грозящую им опасность, понять наконец, что она не спит и не грезит наяву.
Крутой обрыв у ее ног уходил в страшную глубь, и у Мерле на долю секунды закружилась голова. Странное дело, но она сочла это за добрый признак. За доказательство того, что вокруг — настоящая действительность, а она сама живет и чувствует, как все люди.
— Я знаю, что мы тут муки терпим, чтобы добиться его помощи, — повторила она. — Ради Венеции и ради всех остальных. Но как нам это удастся сделать? Хочу сказать, о чем он подумает, когда увидит перед своим троном девчонку на летучем льве…
— Кто сказал, что он сидит на троне?
— Но ведь он — король?
— Он властвует над Адом, — промолвила снисходительно Королева. — Но здесь, внизу, все устроено по-другому, чем наверху, в мире людей.
Мерле не могла отвести взор от бескрайней каменной равнины. Суровый пейзаж не очень отличался от пустыни, знакомой по картинам и рисункам. Жители пустынь, например египтяне, наверное, чувствовали бы себя здесь как дома.
Ее вдруг осенила мысль, от которой бросило в жар.
— Ты его знаешь!
— Нет, — без выражения ответила Королева Флюирия.
— Тогда откуда тебе известно, что у него нет трона? И что он не такой, как другие властители?
— Это всего лишь мое предположение. — Королева редко бывала так немногословна.
— Предположение, говоришь? — Мерле произнесла слова так укоризненно и гневно, что даже Фермитракс оглянулся на нее с удивлением. — А откуда же ты знала, где находится вход в Ад? — продолжала она запальчиво. — И то, что в Аду все совсем не такое, как наверху… Хотя тут-то ты промахнулась. Я не вижу здесь ничего особенного. По-моему, — самая обыкновенная пещера…
Она никогда не видела ни одной пещеры, но это сейчас не играло никакой роли. Других аргументов у нее не было.
— Эта пещера, Мерле, занимает пол-Земли, а может быть, и больше. Да и лилимы разве похожи на какое-нибудь земное создание?
— Все же раньше ты обо всем говорила с большей уверенностью, — стояла на своем Мерле. Ей надоело проигрывать в каждом их споре. К тому же как можно вести диспут, не видя собеседника и слыша только свой собственный голос. — Я все-таки не понимаю, почему ты не хочешь сказать мне… сказать нам всей правды?
Фермитракс приглаживал лапой волоски на морде, был очень занят своим делом и не вникал в суть разговора, начала которого он вообще не слышал.
Мерле в который раз с сожалением подумала о том, что только ей одной дано слышать Королеву и спорит с Королевой только лишь она одна — это и нелегко, и неправильно.
— Я просто слышала россказни о Лорде Свете; то, что в Лагуне болтали русалки. И больше ничего.
— Какие россказни?
— Он, мол, властитель не такой, как все остальные. Для него власть — не главное.
— А что же главное?
Королева, немного помолчав, сказала:
— Каждому правителю государства, конечно, прежде всего нужна власть. Но его мощь и власть должны быть безграничны, чтобы держать всех своих подданных в подчинении. А лилимы на той каменной стене вели себя вовсе не так, будто они с покорностью подчиняются чьему-то приказу.
— Что же ему нужно? — допытывалась Мерле.
— Ему нужно знать все обо всем и обо всех. Так я думаю. Тогда он сможет властвовать над всеми мирами. Но сначала, мне кажется, он желает исследовать Землю.
— Исследовать? Как это…
Ее прервал рев Фермитракса:
— Мерле, взгляни наверх, туда!
Она так резко повернулась, что едва не потеряла равновесие. Левая нога уже повисла над пропастью, но Мерле мгновенно отшатнулась от края, перевела дух и посмотрела туда, куда указывал Фермитракс.
Сначала она вообще ничего не увидела, кроме оранжевой дымки на пустынном горизонте. Сообразив, что зрение хищников гораздо острее ее собственного, она замерла в ожидании. Так бывало и раньше: то, что лев уже разглядел, попадало в поле ее зрения чуть позже.
Но через минуту-другую и она увидела нечто странное. И это «нечто» явно приближалось.
— Что за черт? — вскричала Мерле и похолодела от ужаса. В ее воображении уже возникали сотни, тысячи крылатых лилимов, несущихся прямо на нее.
Нет, их было совсем немного, всего трое. И хотя они летели высоко над равниной, крыльев у них не было.
— Ой, это же…
— Головы, — сказал Фермитракс. — Гигантские головы. — И через секунду добавил: — Каменные.
Она со свистом втянула воздух — не потому, что ему не поверила, а потому, что не знала, что сказать. Каменные головы. Высоко в воздухе. Ну и ну!
Через некоторое время Мерле сама смогла убедиться, что к ним летят головы, причем очень быстро, быстрее, чем способен летать Фермитракс, — это она сразу определила.
— Садись на меня! — взревел лев.
Она не стала ничего спрашивать, вскочила ему на спину, вцепилась руками в гриву и крепко прижалась к обсидиановому меху.
— Что он там заметил? — спросила Королева.
— Что ты заметил?
— Посмотри-ка на них. Они — неживые.
Фермитракс оттолкнулся лапами от скалы, и они взмыли вверх.
— «Они — неживые», — повторила про себя Мерле и вслух добавила: — Ну и что? Что это значит?
— А то, что они не лилимы. По крайней мере, не представляют опасности.
— Да ну? Правда?
— Не спеши, — сказала Королева Флюирия, уловив сомнение в голосе Мерле. — Возможно, он прав.
— А если нет?
Ответа Мерле не получила, а может, и не расслышала, поскольку три головы были теперь от них так близко, что ей удалось их рассмотреть.
В самом деле, головы выглядели как человеческие, но были высечены из камня. Они летели очень высоко, и их нельзя было с чем-нибудь сравнить, чтобы определить их величину, хотя Мерле предположила, что каждая имела не менее пятидесяти метров в поперечнике. Лица были серого цвета, вместо глаз — темные впадины. Каменные волосы обтягивали каждую голову наподобие шлема, приподнятого над ушами. Огромные губы не двигались, но были приоткрыты, и Мерле почему-то показалось, что мертвые головы или переговариваются, или даже кричат.
Да, она уже улавливала отдельные звуки.
Слова странного, непонятного языка разлетались над пустынной местностью, как стайки щебечущих и вспархивающих птиц.
Мертвые головы были уже на расстоянии километра и летели к ним клином: одна голова впереди, две другие по бокам и чуть поодаль.
— Это… это их голоса?
— Не знаю, голоса ли это, но звуки идут из их нутра, — сказал Фермитракс.
