Кир Булычев - Древние тайны (Сборник)
– А может быть, именно это и опасно? – спросила Джейн. – Если дело сорвется и об этом узнает принц Ричард...
– Хуже не будет! – отрезала королева. – Хуже некуда. Я думаю, что у нас больше шансов, если ты выступишь от имени безутешной матери. Порой у правды больше шансов победить, чем у самой изысканной лжи.
Договорились, что Алиса пойдет с Джейн как ее компаньонка и помощница.
Потом они потратили еще часа два, выбирая для Джейн платье из гардероба королевы, причем такое, чтобы оно не обращало на себя внимания.
А вот место встречи с констеблем выбрали тщательно. Благо Грини поведал о всех привычках и слабостях сэра Брендбьюри. И одной из этих слабостей была еженедельная прогулка по городу до пивной, которая называлась «Белый кабан» и располагалась на самом берегу Темзы в полумиле от Тауэра вверх по реке. Эта пивная была хороша тем, что в солнечную погоду хозяин ставил длинные столы на широкой террасе над водой, и посетители могли любоваться закатом, отраженным в реке, лодками и кораблями, что бороздили ее спокойные воды.
К террасе подходил небольшой старый сад, яблони уже отцветали, и трава, как снегом, была покрыта ковром белых лепестков.
Там и уселись две дамы, возможно, мать с дочерью, солидные среднего класса горожанки, самостоятельные, как и положено лондонским жительницам, самостоятельность которых порой удивляла даже приезжих из Европы.
В это время дня посетителей в пабе было немного, и мальчишка сразу принес матери с дочкой по кружке светлого эля – большую и маленькую, а к легкому пиву сушеных рыбок.
День выдался теплым, в полдень даже жарким, но к вечеру похолодало.
Они недолго сидели в одиночестве, пока на улочке, что вела к Тауэру, не появился молодой человек в одежде слуги, который, проходя мимо, выказал неуверенность, то ли ему зайти в паб, то ли идти дальше по своим делам. В конце концов юноша решился – прошел сквозь темный прохладный пустой зал и вышел на террасу.
Он занял место за пустым столом неподалеку от того столика, где расположились две дамы. И, усевшись, незаметно кивнул им, словно показывая: все в порядке.
А еще через минуту на террасу вышел высокий сутулый джентльмен в шляпе с зеленым пером, черном камзоле, зеленых чулках, с тонкой золотой цепью на груди. Вид у него был донельзя скучный и даже тоскливый.
Джентльмен огляделся и уселся подальше от других посетителей, у самой воды.
И задумался.
Он не изменил позы, даже когда мальчишка поставил перед ним оловянную кружку с элем.
Если не считать Грини да двух горячо спорящих моряков на другом конце террасы, в пабе было совершенно пусто. Поэтому никто не обратил внимания на то, как полная, с добрым круглым лицом дама в синем бархатном платье и серой суконной накидке поднялась со своего места, не выпуская из руки кружки, подошла к джентльмену и спросила:
– Простите, сэр, вы позволите сесть за ваш стол?
Джентльмен был удивлен до крайности, если не сказать – испуган.
– Что случилось? – спросил он. Его глаза метались по лицу и фигуре дамы, словно их владелец никак не мог сообразить, кто она такая и почему осмелилась побеспокоить такого солидного господина.
Джентльмен сразу понял, что имеет дело не с нищенкой и не с женщиной недостойного поведения, не с обманщицей и не с бродячей торговкой. Так что же понадобилось от него такой богато одетой даме?
Так как джентльмен молчал и ничего не отвечал, дама продолжала:
– Разрешите представить вам, сэр Брендбьюри, мою дочь Алису, баронессу Гришем.
– Ал... – Констебль чуть было не поперхнулся пивом. Он никак не мог собраться с мыслями.
Тогда Джейн уселась напротив него и указала Алисе место рядом.
– Я приехала в Лондон, чтобы сделать вам выгодное предложение, – сказала фрейлина. – Вы позволите мне занять несколько минут вашего драгоценного времени?
Теперь все зависело от поведения констебля. Если он испугается и побежит прочь или начнет звать стражу, то Грини должен помочь Джейн с Алисой скрыться или прикрыть их от опасности. Но от фрейлины исходило такое спокойствие, ее добрым глазам так хотелось доверять... С ней можно было поделиться самыми жгучими тайнами.
Может быть, Брендбьюри и выслушает ее. Только бы благополучно прошли первые минуты!
– Вы говорите, – скрипучим голосом произнес констебль, – что вы приезжая?
– Я здесь по поручению несчастной женщины, матери, разлученной со своими детьми, – сказала Джейн. – Она желает припасть к вашим ногам.
– Не знаю я никакой несчастной женщины, – съежился констебль.
– Попробуйте поверить мне, сэр, – проникновенно сказала Джейн, глядя на констебля так, словно хотела его заколдовать. – И в доказательство моей искренности мне был дан этот перстень. Дан, чтобы показать его вам.
Джейн протянула Брендбьюри перстень королевы с резным изображением пальмовой ветви и рыцарского шлема – родового герба семейства Вудвилл, к которому принадлежала Елизавета. Над шлемом с ветвью был вырезан кабан с острыми клыками – герб правящей династии Йорков.
Алиса с интересом смотрела, как констебль берет перстень и внимательно его разглядывает. Ведь в то время визитных карточек не было, даже компьютеров не водилось – ну как людям друг друга узнавать? По паспорту? А если и паспорта не было?
Алиса подумала, что для мелкого дворянчика Брендбьюри гербы высокопоставленных особ, как дерево для дворняжки. Она уж и бегает вокруг, и обнюхивает, и ищет, кто из настоящих догов и сеттеров пометил это бревно.
– Это перстень королевы Елизаветы, – сообщил свой вердикт констебль. – Если только вы его не украли.
«Вот тут бы ему и показать визитную карточку», – подумала Алиса. Но Джейн ничуть не смутилась, а уверенно, хоть и негромко, произнесла:
– Вы могли видеть меня в свите ее величества.
– Ну, разумеется, разумеется, я польщен, – забормотал Брендбьюри.
– У ее величества беда, – сказала леди Джейн. – Ее дражайшая мать очень плоха и находится при смерти в Стратфордшире, в родовом поместье. Бабушка просила перед смертью привезти ей внуков. Попрощаться.
– Законное желание, – согласился констебль.
– Но есть одна трудность...
– Какая же именно?
– Ее внуки находятся в заточении в вашем замке.
– Ах да, да, припоминаю...
– Вы знали об этом?
– Я их вижу каждый день. Но нельзя сказать, что они находятся в заточении. О нет! Они ожидают коронации. Герцог Глостер только и ждет подходящего дня, чтобы выполнить обещание, данное им старшему брату.
– Но надо отвезти их к бабушке!
– Как можно? – опешил констебль. – Это же опасно! Они – достояние королевства!
И тут Алиса подумала: «Ведь уже половина Лондона знает, что по велению Ричарда брак Елизаветы признан незаконным. И не сегодня завтра об этом узнает и глупый констебль. Лучше было бы сказать ему об этом самим».
– Простите, сэр, – произнесла Алиса голосом послушной девочки, – но разве вам неизвестно, что обнаружилось, будто принцы – вовсе не принцы, а простые люди и не могут стать королями Англии?
– Ах, не может быть! – Сэр Брендбьюри был потрясен. – Это невозможно!
Но глазки у него были такие хитрые, что Алисе сразу стало ясно: врет уважаемый тюремщик.
Джейн быстро сообразила, что к чему, и продолжила:
– И очень скоро эти мальчики не будут представлять никакой ценности. Их просто выгонят из Тауэра, и дело с концом.
– Может быть, может быть, – согласился констебль.
– Но бабушка уже не увидит своих внуков, и это большое человеческое горе.
– О, как я сочувствую!.. – Тут констебль замолчал, подумал немного и спросил: – А может быть, и королева теперь уже не королева?
– Все может быть, – сказала Джейн.
Брендбьюри постучал донышком кружки о стол, и мальчишка принес всем полные кружки.
– А не хотите чего-нибудь покрепче? – спросила Джейн. – У нас есть деньги.
– А я не пью, – резко отказался Брендбьюри.
И тогда Джейн крикнула мальчишке, чтобы тот принес господину чарку настоящего лондонского джина.
Глазки констебля загорелись, и он признался:
– В моем положении я не могу себе этого позволить. Спасибо, добрая леди.
– Надо будет вывезти мальчиков из Тауэра, – твердо сказала Джейн.
Констебль допил джин, запил его элем и лишь потом сообразил, чего от него требует эта женщина.
– Как же это возможно?! – воскликнул он. – Мне отрубят голову.
Чтобы было понятнее, он даже провел ребром ладони по шее, и сам огорчился, чуть не заплакал.
– А ведь у вас трудное положение, – заметила Алиса.
– Ой и трудное, девочка, – пригорюнился констебль. – Тебе даже не понять.
– Всю жизнь вы честно трудитесь, а не можете купить себе дом, достойный детей и жены...
– И никакой надежды, – подхватил сэр Брендбьюри. – Даже если я заморю голодом всех заключенных, то не разбогатею. Кстати, вы знаете, какой указ пришел от принца Ричарда? Заключенного Генри Уайта, который что-то вез Генри Ричмонду, не кормить до полного прекращения в нем жизни, а все остальные его желания выполнять по мере возможности. Разве это не издевательство?
