Борис Батыршин - Египетский манускрипт
Если бы совсем недавно Никонову сказали бы, что тот примет участие в столь недостойном лицедействе – он, не задумываясь, хлестнул бы наглеца по щеке. А потом с легким сердцем принял вызов – и постарался бы не промахнуться. Разыграть спектакль, до отвращения похожий на эпизод из бульварных романов, столь любимых барышнями нежного возраста… Да, кузина, Варя оценила бы его актерские способности!
Никонов скривился от отвращения к себе. Николка, конечно, и не заподозрил, что чувствительная сцена, разыгранная в гостиной – недостойная клоунада, с целью выманить у него заветный шарик от четок. Но ведь и лейтенант отнюдь не сразу осознал, что происходит – и в чем его вынуждают участвовать! Да, Никонов считал себя обязанным новым друзьям – в конце концов, они на самом деле спасли его от серьезных неприятностей. Понимал лейтенант и то, как важно заполучить ключик от двери между веками; но чтобы его использовали вот так, втемную…
Вдохновителем плана был Геннадий – он казалось, вообще не проявлял никаких эмоций, мгновенно выдавая решения, подобно счетным машинам потомков. Ольге происходящее откровенно не нравилось; тем более, что она выказывала к моряку благосклонность, которую тот вполне разделял. И это было тем более отвратительно – в угоду чужому замыслу, согласился превратить в балаган то искреннее и, – он был уверен! – взаимное чувство, которое уже возникло между ним и девушкой…
Этой гнусному лицедейству не было бы никакого оправдания – если бы не то, что Никонов успел узнать за время своего недолгого пребывания в будущем. Он проглатывал книги, которые приносил Геннадий; читал, до головной боли, до потери ориентации в пространстве, с трудом привыкая к чужой орфографии, к непривычному стилю, путаясь в датах и названиях. А потом искал подтверждения прочитанному в обрывках увиденных телепередач, в разговорах, которые велись в кратких промежутках между дежурством у монитора и просмотрами записей видеокамер на Гороховской.
Прежде всего, он набросился с расспросами на Ольгу с Романом. Как живут люди в их времени? Кто правит Россией? Как изменился мир за эти сто тридцать лет? Никонов с удивлением обнаружил, что молодые люди плохо знакомы с историей своей страны. На любой из его вопросов Ольга и Роман отвечали по-разному, путались, сбивались, поправлялись… Впрочем, о том, как устроен их мир, они рассказывали очень подробно – но большинства из сказанного Никонов не понимал. А то немногое, что удавалось понять, вгоняло его в оторопь.
Бомба, способная превратить в руины целый город? И не один, а сразу много? А несколько бомб могут опустошить целую страну? Ах, ракеты… И запускают их с другого континента? Какие Штаты? Те, которые североамериканские? Да ведь им только с Мексикой воевать! С какой стати – сильнейшая держава мира? И устраивает военный переворот на Украине? Значит, теперь принято говорить не «на» а «в»? Что??? Украина и Россия – разные государства? А Польша? И Финляндия с Эстляндией тоже? Как, и Белая Русь? Что, Украина и Россия собираются воевать??? Какой еще Израиль? Евреи, что, тоже за Россию? Что??? Их армия – одна из лучших в мире??? Снова Масада[16]? Ах Моссад[17]… не крепость, а разведка? И женщины тоже воюют? Что, и содомиты? Ах, только в Америке… Как – парад? Точно, парад, а не публичная порка? Где? В центре города? Еще и бунты негров и арабов? Не в Алжире, не в Судане, а в ЛОНДОНЕ??? Как – нет Британской империи? А куда она делась? Ах, сателлит Америки… Что? Китай – второе по мощи государство в мире? А в Аравии король арабов торгует нефтью? Что, здесь тоже террористы? Значит, не студенты, стреляют в губернаторов, а женщины-самоубийцы, взрывают вокзалы, полные мирных обывателей? Война на Кавказе??? ДО СИХ ПОР???
К счастью, Геннадий, с которым Ольга познакомила Никонова на следующий день после его бегства от Семенова, оказался человеком более знающим. Он обстоятельно отвечал на вопросы лейтенанта, мгновенно находил в удивительном устройстве под названием «ноутбук» нужные тексты, фотографии и даже фильмы. Узнав об открытке с броненосцем, с которой всё, собственно, и началось, Геннадий дал моряку подробные пояснения – и тот весь вечер потрясенно слушал о бесславной гибели Первой Тихоокеанской эскадры, о неслыханном позоре Цусимы, о японских флагах на мачтах балтийских броненосцев. Это причиняло лейтенанту почти физическое страдание, но Геннадий немедленно поспешил его утешить. Оказывается, потомки создали своеобразный литературный жанр, почти что науку – «альтернативную историю». И эта наука учит, что можно, пользуясь знанием о том, что должно произойти, не допустить этих событий, заставив их развиваться в нужном тебе ключе.
«До сих пор АИ была чисто умозрительной дисциплиной, — говорил молодой человек. — Но теперь возникла уникальная возможность проникнуть в прошлое, а значит – изменить ход истории. И то, что было недавно интеллектуальной забавой становится руководством к действию, способом отвести от России призраки грядущих катастроф!»
Никонов, морской офицер и сотрудник Научного комитета при Адмиралтействе, конечно оценил перспективу – и с головой ушел в поиски и сбор нужной информации. И прежде всего – справочников, книг, статей по истории флота. И Геннадий искал вместе с ним, упорно повторяя – все это, вся история в его, Никонова мире еще не состоялась; надо запастись знаниями и сделать так, чтобы позволит Андреевскому флагу гордо развевался над океанами, на зависть и знамени с восходящим солнцем, и звездно-полосатому полотнищу крепнущего североамериканского хищника, и даже гордому «Юнион Джеку». А для этого нужна самая малость – научиться проникать в прошлое и возвращаться оттуда. Задача невероятная – если не знать, что кто-то уже сделал это и продолжает делать – прямо сейчас.
Что ж… способ нашелся – хотя и несколько сомнительный. Но на другой чаше весов были волны, захлестывающие палубу «Графа Суворова», беззвучные вопли «ослябинцев», погибающих в железной ловушке, бомбы крупповских мортир, рушащиеся на корабли в гавани Порт-Артура. Когда речь идет о такой цене – приходится закрыть глаза на то, что при иных обстоятельствах сам отверг бы с негодованием…
Оставался Николка. Лейтенант пытался внушить себе: мальчик – сын морского офицера, а раз, сделанное им, Никоновым, сослужит добрую службу отцу, то это, возможно, извиняет гнусность, совершённую по отношению к сыну. Тот конечно, поймет – когда узнает. Не может не понять…
Запоздало подумалось – может быть, следовало поддаться первому порыву и попросить Николку о помощи? Но ведь гость из будущего наверняка предупредил его о том, сколь важно хранить все в тайне? Иначе, конечно, и быть не могло, убеждал себе лейтенант, понимая в глубине души, что на самом деле ищет оправдания для своих, весьма неблаговидных поступков.
Да, и к том уже – он снова поморщился, – мальчик, кажется, пришел в будущее за помощью? И, конечно, об этом все забыли – еще бы, за великими-то целями! Да и сам Николка, обрадованный встречей с Никоновым, запамятовал о своих бедах. А зря, между прочим – судя по всему, эти события, (мальчик успел рассказать и о слежке за домом, и о похождениях Яши, и о стычке с посланцами загадочного бельгийца) так или иначе связаны с тайной портала. Что ж, во всяком случае, теперь можно оказать пареньку помощь – и тем самым, хоть как-то искупить свою вину.
Глава десятая
Вж-ж-ж-бац! Пуля визгнула над самой головой и шлепнула в стену. Ваня инстинктивно сжался, прячась за выщербленной саманной перегородкой – другая пуля выбила фонтанчик пыли напротив того места, где только что была его макушка. Мальчик шарахнулся назад и не глядя, выпалил в окно из обоих стволов лупары. Отдача тяжко ударила в ладони – он даже не вскинул ружье-обрубок к плечу, а выстрелил с рук, наудачу.
И, похоже, попал – за окном взвыли гортанными голосами на арабском, неистово заржала лошадь. А может и нет – и проклятые гопники в драных арафатках так выражают возмущение тем, что строптивые белые не сидят смирно, ожидая, когда их, как полагается, ограбят и прирежут, а смеют отстреливаться.
Голоса стихли – из окна доносился лишь удаляющийся конский топот. Похоже, всадники так и не рискнули спешиться и подойти вплотную к огрызающемуся свинцом полуразвалившемуся строению – бог знает, сколько лет, а то и веков оно жарится вот тут, под яростным сирийским солнцем! – а в очередной, непонятно какой уже по счету раз, пронеслись мимо, на скаку постреляв из своих карамультуков. Весьма метко, надо признать, постреляв – Ваня чудом избежал пули, а ведь стрелки неслись во весь опор, в клубах пыли и песка, да и палили, надо полагать, навскидку.
За спиной снова грохнул отцовский «лебель». Ваня повернулся. Олег Иванович пристроился у противоположной стены и торопливо набивал магазин винтовки патронами – оптический прицел мешал, и отец что-то раздраженно прошипел сквозь зубы. Грохот копыт снова ударил по ушам, на этот раз – с противоположной стороны; Олег Иванович, торопливо отставив винтовку и несколько раз подряд, не целясь, выстрелил в окошко из револьвера. Ваня клацнул стволами и вскинул приклад-коротышку к пле –чу – вот, сейчас всадники пролетят мимо дома и покажутся с его стороны, и тогда-то.
