Валерий Тимофеев - Особняк на площади, или Почти детектив
Теперь и думать нечего о поиске знакомых мест. Запас времени, который давала себе кошка, иссяк. И во что бы то ни стало, надо заботиться о маскировке.
Она почуяла запах костра и пошла на него.
На школьном дворе, затянутом густым сизым дымом, жгли строительный мусор: обрезки и об-ломки досок и брусьев, отслужившие свое стулья и столы, упаковочные ящики и бумагу. И все это в густых набрызгах краски трещит и дымит, распро-страняя такой едкий дым, что глаза слезятся.
Кошка подбежала к чадящему костру, сорвала одежду, сшитую у лучших портных города и не жалея бросила в огонь. Пламя притихло на миг, понюхало, пощупала ткань и благодарно вспых-нуло.
Вой сирен стал многоголосым. Казалось, в воз-духе летал один тревожный звук — все остальные, дабы не мешать, на время затаились.
Кольцо сжималось.
Гу оценила обстановку и решительно подста-вила бок огню. Ветер пригнул языки пламени и они пробежали по кошачьей шкуре. Кошка сжала зубы, выгнула спину. Глаза ее наполнились слеза-ми. Сил хватило простоять несколько секунд, ко-торые показались часами медленного зажарива-ния.
Она отскочила и осмотрела себя критически.
"Мало."
Залезла в чан с известью, повалялась в пыли, обмакнула хвост и лапу в краску, поломала когти о шершавые доски и успокоилась.
Теперь она сама себя не узнала бы.
Обыкновенная бездомная кошка. Тысячи таких бродяг по городу — брошенные, замученные, боль-ные. Поди, всех проверь!
Она растянулась на траве. Опаленный бок, смоченный известью, горел. Попыталась зализать — еще хуже — тысячи игл впивались в тело от каж-дого прикосновения.
В горле пересохло. Гу поискала глазами — где бы напиться.
— А место знакомое, — узнала она.
Школа встретила кошку непривычной тиши-ной. Опустели классы, коридоры, исчезли шторы с окон. Вокруг здания теснились бочки с олифой и фляги с красками, лестницы, штабеля досок и ку-чи желтого песка.
Откуда недавней сове, прожившей долгий век в лесу, было знать, что наступили летние каникулы. Школьники, собрав рюкзаки и чемоданы, подхва-тили мячи, ласты и удочки и разъехались в пио-нерские лагеря, в деревни к бабушкам и дедуш-кам, в интереснейшие путешествия по нашей ог-ромной стране.
Гу услышала шаги и оглянулась.
По дорожке шел патруль.
Два кота в форме — старый и молодой — о чем-то негромко переговаривались и в то же время успе-вали смотреть по сторонам. Вот они подкрались к помойке, вытащили за шкирку из железного ящи-ка кошку, обнюхали, осмотрели ее, о чем-то спро-сили, сравнили по приметам и отпустили.
Гу как завороженная следила за ними и попа-лась на глаза. Коты подошли к узорчатому забору и поманили ее.
— Иди-ка сюда.
— Зачем? — насторожилась Гу.
— Кому сказал — иди! — прикрикнул молодой. Он был за старшего.
Старый показал молодому фотографию и ска-зал.
— Не та. Пошли дальше.
Но молодой любил покомандовать и не любил, когда его кто-то ослушается. А эта кошка ослуша-лась, и он решил наказать ее.
— Та, не та! Приказ какой? Всех подозритель-ных собирать. Всех! Для опознания.
— Подозрительных, — напомнил старший. — Чем же эта для тебя подозрительная?
— Тем, что болтается, где не положено!
— А где положено болтаться? — ехидно спросила Гу, но вопросом этим еще больше разозлила кота.
— Я тебе сейчас объясню! — пообещал он, пере-лезая через забор. — Бездомная?
— А вот и не угадал! Я домная! — соврала Гу.
— Это мы проверим! — пообещал кот, приближа-ясь. — Паспорт, прописка есть?
Такой поворот дел никак не устраивал Гу. Бе-жать? Раньше надо было. Теперь догонят. И по-дозрительно это — убегать. А что делать? Отдаться в лапы? Смешнее не придумаешь.
Она приготовилась к встрече. Набрала в лапы горсти песка и, только кот подошел к ней, кинула ему в глаза и рванула: через школьный двор, куты, мимо магазина в беседку.
На явочной квартире ее живой не возьмут.
Ученый Секретарь прочитал доклад облезлой кошки, исправил ошибки, придумал вопросы и ночью вылетел в беседку.
— Тебе нужно выйти из игры, — еще с порога сказал он. — Ты слишком много наследила в этом городе.
— Совсем? — не очень обрадовалась Гу.
— И не мечтай! — отрезал Ученый Секретарь. — Задание я за тебя выполнять буду?
— От вас дождешься, — процедила кошка.
— У каждого своя работа. Посидишь в тиши, по-ка твоя Марьиванна не успокоится.
— Она успокоится только тогда, когда найдет меня, — заявила Гу. — Я ее знаю.
Ученый Секретарь только усмехнулся.
— Кому ты сказки рассказываешь? А то я не знаю, как расследуют в городе дела!
— Как? — насторожилась кошка. Вдруг она рано почувствовала себя в безопасности?
— Сыщики найдут кошку чуть-чуть похожую на тебя, изуродуют ее — по-ихнему это называется до-просом — добьются чистосердечного признания и прикончат. — Ученый Секретарь говорил так уве-ренно, словно сам ни один год проработал в этих органах. — И все будет настолько правдоподобно, что ни одна экспертная комиссия не обнаружит "следов пыток". У них всегда так делается.
— Даже в нашем королевстве такого бардака нет, — ужаснулась кошка.
— У нас кто вершит правосудие?
— Король.
— А кто отвечает за всех?
— То же король.
— А к кому ты идешь жаловаться?
— Только к королю.
— А уместится в твоей глупой башке такая ду-рацкая мысль, что вершить правосудие, наказы-вать, принимать важные решения и даже объяв-лять войну или мир нашему Палачу или Завхозу? А отвечать за все перед нами и перед нашими по-томками по-прежнему придется королю?
— Так не бывает! — возразила кошка.
— Если бы ты сказала: — "Так не должно быть", — я бы еще похвалил тебя. Но ты четвертый месяц работаешь в этом городе и до сих пор не увидела, что так здесь живут? Плохая же у тебя сообрази-тельность.
— При чем здесь я? — удивилась Гу. — Об этом никто не догадывается. Как могла я понять за че-тыре месяца, когда они за десятки лет не расчуха-ли?
— Система воспитания! — гордо поднял крыло Ученый Секретарь. — Я разгадал ее и внедрил у се-бя. Наши филины с младенческого возраста про-ходят этапы человеческого обучения и наши фи-лины самые преданные слуги своего короля. Пройдет много лет, поколения сменят поколение и в каждом с нарастающей силой будет прорастать моя система все больше преданных, все меньше думающих и почти нет недовольных. А с ними разговор короткий — по примеру твоего Пронырова — умники никому не нужны.
— Какие страшные веши вы говорите, — шептала кошка. — В такой системе жить не захочешь.
— Ты жила. И неплохо жила, — напомнил Уче-ный Секретарь. — Система тем хороша, что она по-зволяет многим пристроиться в ней, жить нечест-но и, во избежание разоблачения, отстаивать ее как лучшую из лучших.
— А что ждало меня впереди?
— Тебя ждал конец. А те, кто потерял совесть, получают повышение по службе и благодарность от Марьиванны.
— Я начинаю верить вам и моя совесть не дает мне покоя.
— Что не нравится твоей совести?
— Из-за меня погибнет невинная, — вздохнула Гу. — Как можно помешать им?
— Подсказать? — спросил Ученый Секретарь.
— Подскажите.
— Иди и сдайся. Невинную отпустят, а прикон-чат тебя, виноватую.
— В чем я виновата?
— Раз прикончат, значит виновата. Я же не пи-сал их законы.
— Да не виновата я! — доказывала кошка.
— Иди и объясни им, может поверят. Ну, что же ты не торопишься? — Ученый Секретарь откровен-но издевался над кошкой.
— Сдамся! — вспылила задетая за живое Гу. — вы-полню задание короля и сдамся!
— Тогда можно жить спокойно, — пообещал Уче-ный Секретарь. Печальное известие король не по-лучит.
— Почему? — в глазах кошки вспыхнул огонек надежды.
— Четвертый месяц ты рыскаешь по городу, но сегодня еще дальше от успеха, чем в первые дни.
— Неправда! Я два раза нападала на след!
— Нападала на след, — передразнил Ученый Сек-ретарь. — А волшебных слов почему-то нет.
Гу нечем было крыть. А Ученый Секретарь, осознавая это, развернул пред ней два листа.
— Подпиши здесь.
— Что это? Приказ? — насторожилась Гу.
— Приказ, — подтвердил Ученый Секретарь. — С завтрашнего дня ты уходишь в отпуск.
— Я не хочу бездействовать!
— Ты не будешь бездействовать, — пообещал ум-ный филин. — По сведениям нашей разведки…
— Так вы…
— Продолжали работу. Или надо было разреше-ния спрашивать?
— Я не о том…
— Так вот, по сведениям нашей разведки похи-титель должен уехать из города.
— Зачем?
— Все уезжают.
— Куда?
— Вот карта возможных мест его обитания. — Ученый Секретарь показал второй лист. — Это пионерские лагеря. Нет гарантии, что он в одном из них, но поискать придется.
