Дмитрий Емец - Мальчик-вамп
Школа стала островом, который не покинешь.
Пути назад не было. Мальчик и девочка оказались отрезанными от всего остального мира.
В тишине разнесся зловещий хохот графа Дракулы.
Глава IX
В ЛОВУШКЕ
Идет Иванушка-дурачок по лесу, а навстречу ему скелет в ржавых доспехах. Подходит он к Иванушке и говорит:
– У меня, Иванушка, для тебя две новости. Одна хорошая, другая плохая. С которой начинать?
– С хорошей!
– Иванушка, я не Кощей Бессмертный!
Обрадовался Иванушка:
– Уф, пронесло! Ну теперь давай плохую!
– Я граф Дракула!
Хроники потустороннего мира1
Сжимая взмокшими ладонями кол, Филька Хитров пробирался по коридору первого этажа. Паркет негромко всхлипывал у него под ногами. Именно всхлипывал, иначе мальчик не смог бы описать этот звук.
Днем паркет звучал совсем иначе. Да и звучал ли? Все заглушали топот сотен ног и звук сотен голосов.
Школа была погружена во мрак. Длинный ряд ламп дневного света, тянувшийся вдоль потолка, был погашен. Лишь одна дальняя лампа то и дело вспыхивала блеклым синевато-белым огнем.
Филька напряженно всматривался в изгибы школьного коридора. Темноты для него не существовало. Зато она очень угнетала Наташу, чье взволнованное дыхание раздавалось справа от плеча Фильки. Рукой девочка крепко держала Хитрова за плечо.
Своим новым вампирьим чутьем он ощущал исходившие от Наташи тепло и беззащитность. Они представлялись ему в виде пульсирующего розово-алого кокона, окутывавшего все тело девочки. Особенно ярким этот кокон был там, где его не заглушала одежда, – на лице и на горле. Там он будто прорывался и излучал энергию. Особую аппетитную энергию, от которой его, Филькины, клыки приходили в беспокойство.
Он знал, что и скелет графа Дракулы, притаившийся где-то во мраке, чувствует то же, что и он. Поэтому Дракула и заманил Наташу в школу. Графу мало было сломить волю его, Фильки. Хотелось полакомиться еще свежей кровью, вонзить клыки в горло девочки.
«Ты угадал! Она мне нужна! Ты и она! Вы поможете мне возродиться из тьмы! Мне надоело быть скелетом, мне нужна плоть, нужна сила. Мне нужны такие, как вы! Остальные не в счет! Остальные всего лишь добыча! Мои послушные марионетки!»
– Ты что-нибудь видишь? – звенящим шепотом спросила Наташа. – Здесь ужасно темно!
Филька постарался, чтобы его голос звучал уверенно. Это оказалось непростой задачей. Совсем непростой.
– Вижу. Не волнуйся. Только держись за меня... и вот еще что...
– Что?
– Ты того... закутай чем-нибудь горло! – выпалил мальчик.
Рука Наташи, сжимавшая его плечо, вздрогнула.
– Зачем?
– Затем! Просто закутай и не задавай вопросов! – огрызнулся Хитров.
Не мог же он сказать: «Потому что твое горло светится и разжигает его аппетит. Аппетит графа Дракулы! И мой, кстати, тоже».
По тому, как потускнел розово-алый кокон, Филька понял, что Наташа подняла воротник.
Клыки Хитрова перестали зудеть. Мальчику стало чуть спокойнее. Теперь он уже не боялся.
Во всяком случае, он больше не боялся себя...
Они дошли уже до середины этажа, как вдруг наверху, над их головами, что-то с шумом обрушилось. Потолок содрогнулся.
Филька вскинул голову.
– Он там! Он наверху! – прошептал он.
Граф Дракула был где-то рядом. Прямо над ними. На втором или третьем этаже. Граф насмехался. Он призывал их к себе.
Филька напрягся. Его вновь окатила ледяная волна ужаса. Захотелось завопить что есть силы и бежать, не разбирая дороги.
«Не бойся! Главное – не трусить! Это битва не силы! Это битва мужества!» – вспомнил он слова Витьки.
Их брат сказал ему два года назад. Тогда они с Петькой Мокренко еще не были друзьями и дрались почти каждый день. И, разумеется, Филька всякий раз оказывался в роли боксерской груши. Не вылезал из синяков.
Тогда он выдержал. Победил Петьку морально. Заставил уважать себя.
– Это битва не силы. Это битва мужества! – прошептал он.
«Ты проиграешь эту битву! Я заставлю тебя стать вампиром! Ты – юный граф Дракула! Ты избран тьмой!»
2
Раздевалка была не заперта. Филька это знал наверняка, как, впрочем, и вся школа. Не так давно кто-то забил ее замок спичками, и дверь пришлось взламывать. Стафилококк тогда носился по классам и метал громы и молнии, требуя, чтобы виновный сам признался.
Виновный, разумеется, не спешил являться с повинной, хотя Стафилококк и называл его во всеуслышание трусом. Сложно сказать, был ли таинственный злоумышленник трусом или не был, но едва врезали новый замок, как и он в первый же день оказался испорчен. Это был явный вызов Стафилококку.
Дверь снова высадили, а на другой день произошел тот самый случай с фотографией, вложенной в ребра скелету.
Стафилококк пропал, а новый замок так и не был вставлен.
И вот теперь Филька втолкнул Наташу в раздевалку.
– Жди здесь! – велел он.
– Но я хочу идти с тобой!
– Пойми, ты будешь мне только мешать. Граф Дракула видит тебя по твоему свечению!
– А тебя?
– Со мной он на равных. Почти на равных, – неуверенно сказал Хитров.
«Почти на равных? Со мной, с графом Дракулой! Ха-ха! Самонадеянности тебе не занимать, щенок! Возможно, когда-нибудь, лет так через тысячу, мы и сравняемся с тобой силой. Но не раньше».
– Прошу тебя, останься! Я вернусь за тобой. Ты мне веришь? – Филька мягко коснулся ладонью щеки девочки.
Наташа кивнула. Хитров видел, как сильно она напугана. Но при всем том она не визжала и не устраивала паники.
– А если граф придет сюда, когда тебя не будет? – спросила она.
– Я оставлю тебе святую воду. Мы сделаем вот что... Только что пришло в голову. Это должно сработать!
Филька раскупорил бутылку со святой водой и быстро очертил на полу раздевалки круг. Святая вода, пролитая на пол, зажглась голубоватым сиянием. Филька не знал, видела ли это сияние Наташа, но для него оно представлялось вполне реальным. Вода сверкала так ярко, что ему приходилось щуриться. Для вампирьего взгляда это свечение было невыносимым.
Очертив святой водой круг, он провел границу. Границу, которую граф Дракула не сможет переступить. Есть в мире силы, неподвластные даже ему.
– Помнишь, мы проходили в школе «Вия»? Не выходи из этого круга! Пока ты в нем, ты в безопасности. Выйдешь – и ты погибла. Поняла?
Девочка благодарно кивнула:
– Поняла!
– Ну тогда я пошел! Пожелай мне удачи!
Филька взял кол и хотел выйти из раздевалки.
– Погоди!
Мальчик обернулся. Ну что еще такое? Разве она не понимает, что сейчас не время для разговоров? Но тут Наташа на секунду выскочила из защитного круга и поцеловала его в щеку.
– Зачем ты это сделала? – пораженно пробормотал Филька.
Сложно сказать, кто был смущен больше: он или она.
– Возвращайся скорее! Слышишь: я буду тебя ждать! – крикнула Наташа, вновь укрываясь внутри круга.
Мальчик оцепенел. Торопливо закрыл ладонью место, которого коснулись ее губы. Этот поцелуй обжег его. Но обжег не так, как святая вода. По всему его телу разлилось тепло. Он ощутил себя сильнее.
Гораздо сильнее.
3
Сжимая кол, Филька поднимался наверх.
Стены школы вибрировали. Подрагивала и лестница под ногами. В воздухе плавал красноватый туман, такой же, как во дворе. Сверху на мальчика сыпались черные перья, хотя самого ворона видно не было.
Его ждали.
Хитрову казалось, что он уже слышит хриплое дыхание графа. Но где вампир притаился? За каким изгибом лестницы?
Взгляд Фильки проникал сквозь стены, вгрызался в запертые двери. Везде была пустота. Сосущая пустота и чернота. Лишь изредка по стенам пустых классов проскальзывали загадочные сероватые тени. Чьи тени?
Кто знает? Кто скажет?
Хитров проверил второй этаж, затем третий. Скелета он нигде не встретил, но его присутствие ощущалось повсюду.
Дракула был везде и нигде.
По мере того как он обшаривал этажи, Фильке становилось все яснее, где сейчас граф. В кабинете биологии. Дракула ждет его там.
Мальчик вытер со лба пот. Пот был холодным. Слишком холодным для человека. Но не слишком холодным для вампира.
«Сейчас! – сказал он себе. – Сейчас это произойдет!»
Сунув руку в карман, он проверил, на месте ли вторая маленькая бутылочка со святой водой. Побрызгал острие кола. Случайно одна капля попала на приставшее к рукаву черное перо. Перо пшикнуло и растворилось, оставив смрадный запах.
«Ага! – торжествующе подумал мальчик. – Ага!»
Это открытие придало ему смелости. Одним быстрым рывком, не задерживаясь на лестнице, он поднялся еще на этаж. На четвертый. Здесь он остановился и вгляделся в темноту.
Дверь кабинета биологии была распахнута настежь. Поскрипывая, она раскачивалась. Филька явственно слышал доносившийся из кабинета мерный гул.
