Приговоренные к жизни - Мария Тович
— В моём возрасте уже не ходят в школу, папочка, — Лэйлу услышала только Валентина.
В нос ударила резкая вонь — смесь перегара и какой-то кислятины. Стол был заставлен немытой посудой. Деревянные косяки отошли от дверных проемов, под ногами шуршали старые газеты, на обоях уродливым узором расплывались бурые пятна засохших брызг.
Мать Лэйлы была очень худой женщиной, с набрякшими веками и синюшными мешками под глазами. Тонкие бесцветные волосы она пригладила старомодным ободком. Старые застиранные легинсы, казалось, болтались прямо на костях. Мужчина, наоборот, отличался обрюзглостью, пивной живот его нависал над резинкой треников и упирался в стол. На лбу и щеках толстяка поблескивала выступившая испарина.
— Ну, как она? — мать Лэйлы вяло улыбнулась, обнажив щербатый рот. Женщина явно с трудом воспринимала действительность, но старалась не показать это гостье. Лэйла, невидимо сидевшая рядом, со вздохом отвернулась.
Наверное, это невыносимо тяжело — наблюдать, как близкие люди теряют человеческий облик.
— С Лэйлой всё хорошо. Она просила передать, чтобы вы не волновались, — придумала Валентина на ходу.
— А чего сама не явилась? — буркнул мужик и рыгнул.
— Лэйла не смогла приехать. Она занята, — Валентина почувствовала, что её голос прозвучал беспомощно и совсем неубедительно.
— Чем? Гулянками? Танцульками своими? — заорал мужик.
— Нет. Она работает.
— Кем она может работать? Шлюхой? — расхохотался пьяница.
Валентина увидела, как Лэйла вскочила. Её брови сложились домиком, губы искривились, ноздри гневно раздулись. Видно было, что она еле сдерживается, чтобы не обнаружить себя.
Родители, совершенно не стесняясь постороннего человека, начали перепалку.
— Коля, что ты говоришь? — прошамкала Ирина, еле шевеля языком.
— Так вся в тебя пошла, — плюнул ей в лицо отец Лэйлы.
— Не смей, сволочь! — не вытерпела та. — Меня ругай, а её не смей!
— Нет, у неё хорошая, высокооплачиваемая работа, — повысила голос Валентина.
Нужно было прекратить этот неприятный разговор.
Но на неё уже не обращали внимания. Пьяный мужчина вскочил, качнув брюхом стол. Забрякали пустые бутылки.
— Ах, высо-высоко-оплачиваемая, — с трудом выговорил он, — ну точно проститутка! Такая же, как её мать! — рубанул он рукой по воздуху.
— Прекрати, Коля! — Ирина повисла на его руке. — Ты не прав! — икнула она.
Но мужик грубо оттолкнул её и сгрёб свободной пятернёй нож со стола.
— А что, не так? Не так? Сейчас я тебе покажу, кто у нас не прав! Ты на кого…
Валентина оторопела от ужаса.
Лэйла подскочила и крепко вцепилась в руку отца.
— А ты кто такая? — он вытаращился на неё. — Ты… как… откуда появилась? — даже нож от неожиданности выронил.
Тут же закричала Ирина, увидевшая только упавший нож вместо своего мужа.
— Куда он делся? Коля! Коленька! Куда он? — она стала дёргать за рукав Валентину, которая совершенно растерялась и не могла пошевелиться.
Валентина понимала, что Лэйла увлекла отца в Хиатус. Она видела их обоих, но для Ирины муж только что просто растворился в воздухе.
— Всё хорошо, — попыталась она успокоить женщину. — Вам привиделось, Ирина, не волнуйтесь.
В это время Лэйла тащила отца к входной двери. Валентина видела их краем глаза.
— Пойдём. Давай же! Поговорим без посторонних. Всё же давно не виделись, — Лэйла рывками перемещала отца к выходу. — Это же я, твоя дочка. Не узнал?
— Не похожа, — прищурился толстяк. — Хотя вы сейчас все на одно лицо!
Он озирался по сторонам, но шаг за шагом продвигался за Лэйлой.
— Почему Ирка разоралась? Отпусти меня! — прогремел мужик и стал выдёргивать руку. — Ирка, вот он я! Да куда ты меня тащишь? — брыкался он.
Хлопнула дверь. Валентина и мать Лэйлы остались одни. Женщина плакала, закрыв лицо ладонями.
— Куда? Куда же он пропал?
— Это просто вам показалось, успокойтесь, — бормотала Валентина.
— П-правда? — женщина подняла голову и попыталась сфокусировать взгляд на лице собеседницы.
— Конечно.
— Кончать надо с этой водкой. Да не мо-гу-у-у, — завыла Ирина, раскачиваясь на табурете.
В попытке утихомирить несчастную Валентина положила ладонь на её сгорбленную спину и почувствовала, что под тонкой кофтой проступают рёбра.
Худющая… вот ведь как себя довела.
— Конечно, надо бросать. И вообще… вам нужно больше есть.
Женщина обречённо кивнула и, уцепившись за стол, встала. Валентина поддержала её, помогла дойти до узкой замызганной кровати. Мать Лэйлы упала на неё как подкошенная. Валентина подошла к выходу, прислушалась. С лестничной площадки не доносилось ни звука. Неужели Лэйла смогла утихомирить буяна?
Девушка осторожно выглянула из-за двери. Лэйла стояла, прислонившись к перилам, одна. Она глубоко дышала, прикрыв глаза.
— Лэйла, — тихо позвала Валентина.
Девушка открыла глаза и уставилась невидящим взглядом в ободранный дерматин входной двери.
— А где твой отец?
— Его больше нет.
Валентина испугалась.
— Его больше нет в её жизни. И не будет! Он очнётся ничего не помнящим человеком за тысячи километров отсюда, в другом месте и в другое время.
— Ты специально это сделала?
— Он слишком сильный — вот и вырвался, — отвела глаза Лэйла.
Валентина не знала, что сказать.
— Там Ирина. Переживает.
— Сама виновата, — жестко отозвалась Лэйла и скомандовала: — Идём отсюда. Так и знала, что не нужно было приходить.
— Она же твоя мама. Может, тебе с ней поговорить? Не прячась.
— Нет. Не могу её видеть такой. Хватит с меня. Пусть всё остаётся как есть.
Уже спускаясь вниз, Лэйла вдруг остановилась и, развернувшись, побежала обратно. Валентина зашла следом в квартиру, но осталась у дверей.
Там я буду лишней.
От нечего делать она стала разглядывать небогатое убранство прихожей. Поцарапанный стеллаж. Плюшевый пуфик со вспоротым брюхом. Грязная куртка, одиноко висящая на вешалке. Старое фото в пластмассовой рамке.
На нём рыжеволосая девочка лет трёх смеётся, сидя на пони, рядом стоит миловидная женщина, в которой с трудом угадывается Ирина. Неужели это маленькая Лэйла и её мама? Валентина захотела рассмотреть их поближе. Она взяла в руки рамку и на пол что-то выпало. Коричневый конверт, такой же, как и предыдущие послания от матери. Однако этот заклеен. И подписан: Лэйле.
Ну вот и ещё один. Не зря приехали.
Когда Лэйла вышла из комнаты, то сразу приметила конверт.
— Кажется, это мне, — процедила она и вытянула его из рук Валентины.
— Ты поговорила с мамой?
— Она в отключке, — сухо ответила Лэйла. — Пусть проспится.
На обратном пути Валентина только и думала об увиденном.
Какая гадость эта водка! Сколько от неё бед. Теперь понятно, почему Лэйла такая. Ещё бы, попробуй поживи в подобной обстановке да с такими родителями.
Как же мне повезло, что у меня есть моя мама! Умная, добрая, терпела все мои
