Александр Зорич - Денис Котик и Замок Хитрецов
Злосчастный учитель благодарно и виновато поклонился ему и осторожно отнял платок от лица. Кровотечение уже прекратилось.
По всей видимости, это именно магия заклинания мастера Магнуса запретила крови течь дальше.
Некто осторожно ощупал нос. После чего детски-радостная улыбка осветила его лицо, он даже зааплодировал чародею-норду. И только теперь аудитория его поддержала.
Воспитанники хлопали громко, не жалея ладоней. Иные даже стучали ногами и колотили кулаками о крышки столов. А мастер Магнус встал рядом с Некто, дружески приобнял его за плечи и, склонившись, тихо прошептал какую-то любезность. Видимо, успокаивая и подбадривая заробевшего лицейского гостя.
Некто кивнул и тоже что-то пробормотал в ответ. При этом оба улыбнулись, понимая друг друга.
В занятии был объявлен маленький перерыв. Ведь нужно же было учителю из Лицея умыться и привести себя в порядок. А заодно и прибрать кафедральный стол.
Надо сказать, что Денис с Максимом тоже дружно хлопали Магнусу, который сумел так умело и быстро сгладить возникшую неловкость. Да еще при этом и не уронить дальше авторитет бедного Некто. Впрочем, свой авторитет в Магисториуме ему предстояло еще заслужить, а для этого, по мнению троих друзей-лицеистов, у Некто были очень слабые шансы.
Не хлопал только Антон. Он вообще никогда не был склонен бурно выражать свои чувства, предпочитая помалкивать. Однако в течение всей этой нелепой сцены падения и исцеления Некто за кафедрой Антон не сводил глаз именно с Магнуса.
Его явно всерьез заинтересовало заклятие крови, что выкрикнул преподаватель Академии. И он внимательно вглядывался в лицо лицейского преподавателя, особенно когда тот шепнул что-то своему незадачливому коллеге.
А когда Некто ответил, Антон вдруг побледнел. После чего закусил губу и надолго задумался.
Так он и сидел в перерыве, как сомнамбула, пока его не хлопнул по плечу Максим.
– Пошли, Антошка, прошвырнемся-ка немного по их Академии, – небрежным тоном предложил Макс. – На людей поглядим, себя покажем. Давно пора, между прочим, – с вызовом прибавил он.
– Не, я лучше тут посижу... – попытался отказаться Антон. Но друзья были настойчивы, и ему все-таки пришлось уступить.
– Если будем в Магисториуме вечно сидеть на одном месте, никогда ничего не узнаем, – шепнул ему Денис. – А здесь надо уже вызывать огонь на себя. Записку забыл?
Антон с кряхтеньем вылез из-за стола и послушно поплелся за друзьями. Они уверенно шли впереди, шагая через ступеньки аудиторного спуска, и потому не видели, что Антон чем-то очень сильно озадачен.
Таких переменок между занятиями, как в Академии Магисториума, Денис еще в жизни не видел! И в Лицее, и в родной школе, обычной общеобразовательной, под номером 55. И вообще ни в какой другой школе, где только Денису в жизни довелось побывать.
Там, во всех этих школах, лицеях и гимназиях в переменку каждый ученик был предоставлен самому себе. Это были его законные десять-пятнадцать минут, в течение которых он мог размяться на школьном дворе, сбегать в столовку за компотом и булочкой, поболтать с приятелем или, на худой конец, позубрить предстоящий урок. Наконец, просто побегать школьными лестницами и коридорами, поразмяться, что называется, от души.
Поэтому во время переменок в школе № 55 все ребята обычно разбредались кто куда, до тех пор, пока их не созывал вместе неумолимый и строгий звонок на занятия. Здесь, в Магисториуме, все было совсем по-другому.
Посреди самой широкой площадки между помещениями классов – Денис не раз слышал, как учителя называют их странным и мудреным словом "рекреация" – собрались в круг все воспитанники Академии. В коридорах было темновато; тут почему-то не оказалось электрического освещения, только свечи и миниатюрные фонарики по стенам.
Видно было, как те ребята, которым не досталось места в кругу, образовывают другой, пошире. Оттуда было не так хорошо видно, но зато хорошо слышно все, что должно было происходить внутри основного круга. Друзья-лицеисты тоже подошли поближе – посмотреть.
– Они что, хип-хоп тут все танцуют? Или нижний брейк-данс? – украдкой шепнул Денису на ухо Максим. Будущий великий изобретатель и надежда Мастерового посада скептически наблюдал за двумя мальчиками, которые уже вышли в центр круга.
– Нет, иначе бы лист "ДэВэПэ" подложили, как минимум, – предположил Денис, осторожно ковыряя половицы носком ботинка. – Уж больно полы тут жесткие.
– Еще для этого надо бы какую-нибудь музыку, – тонко подметил Антон с таким невинным видом, что Денис с Максимом еле удержались, чтобы не прыснуть со смеху.
В этот миг круг расступился, и лицеисты увидели в его центре Людвига. Он улыбался, в то время как его руки совершали круговые, оглаживающие друг друга движения. Точно Людвиг воображал, что лепит большой и крепкий снежок. Вокруг него как петух на птичьем дворе расхаживал Фриц, потрясая какой-то штуковиной, более всего напоминавшей блестящую серебряную погремушку. Подручный Людвига ритмично размахивал ей, и погремушка от этого издавала тонкий мелодичный звон.
Он напомнил Денису японские трубки-колокольчики, которые висели за дверьми в квартирах многих его одноклассников. Только в отличие от японских трубочек этот звон надолго поселялся в ушах.
Примерно так у Дениса было, когда он однажды здорово нанюхался мокрой хлорки во время субботника в их школе. Тогда у него долго щипало в ноздрях, и противный едкий запах никак не выветривался из носа добрых полчаса после уборки. Хотя на улицах стояла весна, и вовсю гулял теплый ветерок.
Тихий звенящий звук свербил в ушах, от него было щекотно и еще почему-то – страшновато. Денис никогда прежде не имел дела с такими звуками, которые жили словно сами по себе. Глянув искоса на друзей, он понял, что и те испытывают подобные неприятные чувства.
А потом Людвиг громко и отчетливо сказал непонятное слово, видимо, на одном из северных наречий, и резко встряхнул руками.
Трое лицеистов вздрогнули от неожиданности и дружно попятились, потому что из рук светловолосого воспитанника Магисториума тут же со змеиным шипеньем вырвались и разлетелись во все стороны огненные шарики! Они здорово походили на файерболлы – огненные мячи, которыми можно было швыряться во всяких монстров, играя в компьютерные игры-стрелялки.
Клочки огня тут же устремились в разные стороны, как лучи света. Но словно по мановению волшебной палочки большинство их сразу оказалось в протянутых руках воспитанников. Их руки взметнулись ввысь подобно светящимся мечам или факелам, что вдруг одновременно обрели огонь – белый, трескучий, искрящийся.
Денис толкнул в бок Макса. Но тот с замиранием сердца смотрел на сверкающие шарики. От огней исходило явственное тепло, однако жар пламени почему-то не причинял ладоням воспитанникам никакого вреда.
– Видал? – наконец пришел в себя Максим. – Прямо как в Болгарии. Там, где нестинарки ходят босиком по углям.
– Кто-кто ходит? – не понял Денис.
– Женщины, которые танцуют без обуви огненный танец. Как индийские йоги, – со знанием дела пояснил Максим.
– Чья сегодня будет очередь отражать натиск? – спросил Людвиг Фрица. Тот на мгновение замер со своей погремушкой, потом медленно очертил ею второй круг воспитанников.
В тот миг, когда серебряная штуковина миновала добрую половину собравшихся, она неожиданно зазвенела сама, громко и требовательно. Воспитанники оживленно зашумели, заулюлюкали и под общее веселье вытолкнули на центр круга испуганного худенького мальчишку с частыми веснушками.
Им оказался уже знакомый Денису и остальным лицеистам Петер. Вид у него был покорный и обреченный.
Друзьям почему-то показалось, что выбор водящего в этой неизвестной им местной забаве падает на Петера уже не раз. Воспитанники же весело хохотали и явно предвкушали интересное зрелище.
Фриц быстро глянул на Людвига. Тот кивнул, дозволяя, и носитель погремушки с шутовским поклоном передал свой странный серебряный указатель Петеру. Тот осторожно взял погремушку в руку, точно коснулся живой змеи неизвестного вида. Лицо Людвига при этом выглядело совершенно несчастным, к тому же он и сам весь съежился и словно уменьшился ростом.
Людвиг же занял место в первом кругу – при этом воспитанники почтительно расступились – и раскрыл маленькую и узкую, почти девичью ладонь. В его пальцах ярко горел один огненный шарик. И тут же светящиеся сферы, прежде угасшие, вновь, как по команде, появились в руках всех воспитанников.
– Пусть отражающий воспрянет! – торжественно провозгласил Людвиг.
Повинуясь его слову, Петер пугливо взмахнул погремушкой, и вдруг... на глазах ошеломленных лицеистов она выросла, превратившись в длинный сверкающий меч.
Клинок оружия отливал серебром, его острие холодно светилось. Денису почудилось, что даже пламя свечей сразу потускнело, точно уступая первенство этому удивительному источнику магического света.
