Дмитрий Емец - Черная-черная простыня (Сборник)

Вначале Хитров хотел подарить крысу Аньке, и она была обеими руками «за», но ее родители, как выяснилось, терпеть не могут всего, что имеет четыре лапы, пусть даже и без хвоста. Пришлось Фильке оставить Нуль-Хвосту у себя. Незаметно он привязался к ней и иногда даже говорил: «Она мне как сестра! Сестры-то у меня никогда не было!» И Нуль-Хвоста тоже к нему привыкла. Отпусти Хитров ее в комнате, где будет тридцать человек, – она подбежит к нему и вскарабкается по одежде к воротнику. На уроках же она приучилась сидеть под свитером и не высовываться. Вроде: залегла на дно, нету меня...

Ближе к вечеру, когда Хитров вернулся с тренировки по прыжкам в длину, Петька и Анька уже торчали на лестнице у его квартиры. Оба были одеты, как для залаза, что Фильке сразу не понравилось. Рядом с дверью громоздился рюкзачина толстяка Петьки Мокренко, из которого (из рюкзачины, конечно, а не из Петьки) высовывался раздвоенный нос ломика-гвоздодера. Кроме гвоздодера, судя по размерам рюкзака, там можно было отыскать и веревку с карабином, и нож с заизолированной ручкой, и респиратор, и еще много снаряжения, тащить которое тяжеловато, но без которого запросто можно заночевать в склизком тоннеле по щиколотку в воде.

Анька Иванова в своих толстенных очках-лупах сидела на ступеньках и, высоко подняв колени, читала что-то невероятно заумное. Чуть ли не учебник по молекулярной биологии. Петька же развлекался тем, что пытался просунуть Фильке в замок отмычку. Он был так поглощен своим занятием, что пыхтел от усердия. Хитрова он не замечал. Поднеся палец к губам, чтобы Анька не испортила игру, Хитров стукнул Петьку по плечу и хрипло крикнул:

– Сто одиннадцатое отделение!.. Не двигаться! Руки на затылок!

От неожиданности Петька едва не взбежал на потолок. Потом опомнился и заорал: «Ты чего, с ума сошел?»

Филька открыл дверь, и Анька с Петькой ввалились в квартиру, где сразу же по-хозяйски устроились на диване. Обуви, разумеется, никто не снял – от диггеров, хотя бы и начинающих, этого не дождешься.

– Куда сегодня ныряем? – спросила Иванова.

Филька плюхнулся на кровать, закинув руки за голову. Приятно, когда тебя уговаривают и смотрят на тебя, как на профи. А все оттого, что это именно он первым познакомился с настоящими диггерами и сходил с ними в десяток залазов. Анька же с Петькой такого опыта не имели. Хотя, если разобраться, он тоже был изрядный чайник.

В тот день Хитров не испытывал особенного желания лезть под землю, но Петька с Анькой уломали его. Вначале Хитров хотел поводить их по водостокам у Москвы-реки, но вовремя сообразил, что там сейчас воды по пояс. И какой воды – хотел бы Хитров знать, чего там только не плавает! Такое всегда бывает после таяния снега.

– Ладно, если вам не терпится перемазаться, поищем новый залаз... – проворчал Хитров и стал неохотно собираться.

В отличие от Петьки, Филька никогда не таскал с собой рюкзак, а размещал все нужные вещи в куртке с вместительными карманами, которую сам сшил из палаточной ткани. Хотя это и делало его похожим на бочонок, зато Хитров мог все быстро достать, не путаясь в болтающемся за плечами рюкзаке.

– Филь, батареи для фонаря взял? – крикнула вдруг Анька, возникая прямо перед его носом.

Филька остановился и терпеливо посмотрел на нее. За кого она его принимает? Одна из первых заповедей диггера гласит: лучше забыть дома штаны, чем запасные батареи.

– Мне просто хотелось тебя позлить, – хихикнула Иванова.

Вскоре они уже были у первого залаза. Увы, тут их поджидало разочарование. За бетонным забором с проволокой работал компрессор, ходили рабочие, а у ворот торчал хмурого вида прораб, с которым совсем не хотелось сводить знакомство. На физиономии у него было прямо-таки написано: только попадись! Да уж, с таким лучше не связываться...

– Говорил вам: ночью надо было проходить, – проворчал Филька.

Внезапно он вспомнил, что рядом есть отличное местечко, куда ему давно хотелось наведаться. Забор там был очень солидный, с загнутой сеткой, исключавшей всякое вторжение, но зато стоял он на каменных опорах чуть ли не полуметровой высоты. Землей их засыпать поленились, и щели были огромные. В общем, залезай – не хочу.

Оставив Петьку с Анькой на улице, Хитров по-пластунски нырнул в дыру и смотался на разведку. Около башенки торчал подъемный кран, но никаких следов пребывания рабочих не обнаруживалось. Вагончик сторожа тоже был закрыт, хотя возле него и висела табличка с оскаленной собачьей мордой. Данная табличка прозрачно намекала, что стройка охраняется бешеными и злобными волкодавами.

Филька только хмыкнул, не потрудившись даже поднять палку. В большинстве случаев обещанные волкодавы оказывались мелкими дворнягами, годившимися только для облаивания диггеров и охотно принимавшими взятку в хлебно-колбасной форме. На этой же стройке даже и дворняга отсутствовала, если, конечно, сама табличка не обладала способностью оживать.

Филька свистнул, и Петька с Анькой пролезли под забором. Причем Петька ухитрился зацепиться рюкзаком, торчавшим у него сзади, как горб.

Через минуту они уже толпились у башенки. Решетка, закрывавшая вход, была наглухо забита досками. Наружу торчали только ржавые пики гвоздей.

Петька брезгливо потрогал одно острие пальцем.

– Как все запущено! – пробормотал он.

Обойдя башенку кругом, Хитров обнаружил подходящую трещину. В этом месте бетон осыпался, и стена держалась лишь на решетке арматуры. Фильке с Петькой было не протиснуться, но для Ивановой трещина оказалась в самый раз. Вручив ей ломик-гвоздодер и напичкав ее советами, Хитров с Мокренко протолкнули ее в трещину и велели ей отодрать доски, с чем она вполне успешно справилась.

В широченном круглом колодце проходили две лифтовые шахты и начиналась громыхающая железная лестница без перил. Уже здесь, у самой поверхности, ощущался запах Подземья. Запах этот был особенным и ни на что не похожим. Сырость – да, гнилые доски – да, но присутствовало еще что-то, чего нет в обычной сырости, гнили и грязи.

Нуль-Хвоста, сидевшая у Фильки под свитером на своем привычном месте, вдруг завозилась и просунула морду в воротник. Она всегда чувствовала приближение Подземья. Филька щелкнул ее ногтем по носу: «Марш на место! Команды десантироваться не было!» Когда Нуль-Хвоста спряталась, Хитров недоверчиво потрогал лестницу ногой.

Тотчас странный ржавый звук, похожий на стон, наполнил колодец...

Глава 2

ЗАСЕКЛИ!

Как-то человек пять диггеров шли под Склифом. Вдруг перед ними возник прозрачный человек, который с мольбой протягивал к ним руки, а затем «втянулся» в бетон. На следующий день диггеры случайно узнали, что именно в этот день там произошло самоубийство.

Этот залаз был не из глубоких. Тринадцать пролетов ржавой лестницы, метра по три каждый – всего около сорока метров. Внизу оказался раздваивающийся тоннель. Ребята зажгли фонари, осветив ход с закругленными стенами. Сквозь потолок просачивалась вода, кое-где каплями, а кое-где и струйками. «Отличное место для разведения плесени», – подумал Филька. Анька, зябко пошевелив шеей, натянула капюшон.

– За шиворот затекло, – пробурчала она. – Филь, ты здесь раньше бывал?

– Не-а, но мне рассказывали. Тут где-то должен быть ремонтный отстойник на три поезда, – сказал Хитров, прислушиваясь.

Ощутив вибрацию, он свернул налево, и вскоре они подошли к бетонной стенке. Примерно через полминуты за стенкой прогрохотал поезд, и Филька убедился, что выбрал верное направление.

– Там метро? – Мокренко в восторге ткнул его кулаком в плечо.

– Точно. Радуйся, что мы не ходим сквозь стены, а то оказались бы прямо на рельсах, – недовольно подтвердил Филька, растирая ушибленное плечо. Толстяк Петька сам не знал своей силы.

Они повернули и пошли вдоль стены, пробираясь между толстыми кабелями, уходившими в небольшие люки. Примерно раз в две минуты левая стена начинала дрожать. Один раз загрохотала и правая стена, и Хитров от неожиданности отпрянул, полоснув стену лучом. Но это был лишь включившийся вентилятор. В темноте шум вентилятора легко спутать с шумом метро, разница только в том, что поезд позванивает по стыкам рельсов.

– Филь, почему ты светишь фонарем под ноги и совсем не смотришь по сторонам? – поинтересовалась Анька, чей фонарик беспокойно шнырял по углам.

– А если люк или пролом? Знаешь диггерскую мудрость номер 2: «Зевнул – ножки протянул!» – пояснил Хитров.

– Я уже как-то ухнул, – сказал Петька. Об этом он мог бы не напоминать: Анька с Филькой сами его вытаскивали.

Минут через десять они добрались до решетки. Решетка оказалась не заперта, а лишь примотана цепью.

– Какая трогательная забота о диггерах! Типа: все равно влезете, так чего замки портить? – сказал Филька, разматывая цепь.