Юлия Галанина - Трое из Города
– Ничего себе Малыш! – Затычка выбрался из седла и, как с горки, съехал с крутого бока. – Его бы Великаном назвать!
– Нет, он Малыш! – улыбнулся Король. – Он еще маленький. Примерно такой же, как и вы. Сорванец.
Шустрик скатился по примеру Затычки, только с другого бока.
Король расстегнул пряжки сбруи и с помощью данюшек снял большое, но удивительно легкое седло, поставил на траву. Затем убрал со спины Малыша яркую попону и войлочный потник.
Птеригоплихту очень нравилось, что его расседлывают и он, выпуская из ротовой присоски струи теплого воздуха, чуть пританцовывал на месте.
– Не шали, Малыш, не шали! – успокаивал его Король.
Рядом точно также распрягали своих панаков Меченосцы.
Король откинул верхнюю половину седла. В углублении, всегда под рукой, лежали щетки, тряпки и плоская глиняная посудина с маслом.
– Сначала надо почистить его щеткой. Видите, какой он пыльный? – объяснил Король, вручая щетки. – Особенно тщательно растирают места под упряжью. Шкура у него, конечно, толстая, пластинчатая, но под седлом ходить – работа не из легких. Нерадивый всадник способен надолго вывести своего скакуна из строя, если пренебрегает этим правилом. А затем натрем его от хитрого носа до хвоста маслицем!
Данюшки с восторгом принялись тереть крупную чешую птеригоплихта снизу, насколько позволял их рост, а Король, примостившись у спинного плавника, чистил Малыша сверху.
Птеригоплихту видимо, было приятно, но щекотно: он, прикрыв глаза, вздрагивал всем телом и довольно похрюкивал. Чтобы стать пониже, он расправил грудные плавники и прижался к земле, придавив своей тушей траву.
Закончив чистку спины и головы, Король спрыгнул и, потрепав Малыша за грудной плавник, скомандовал:
– Давай, лежебока, поднимайся! Надо еще твое пузечко подновить.
Птеригоплихт послушно поднялся в воздух, зависнув над примятым местом. Король скинул куртку, лег на спину и заполз под брюхо Малышу, только королевские сапоги торчали снаружи.
Орудуя жесткой щеткой на длинной ручке, Король счищал прилипшую к чешуе грязь, увертываясь от мощного потока теплого воздуха, который прицельно выпускал Малыш.
После щеток пришел черед масла.
Данюшки тряпками так отполировали бока Малыша, что его роскошная парчовая окраска просто заблистала в вечерних лучах солнца.
Закончил чистку птеригоплихта Шустрик: он осторожно расправлял твердые костяные лучи хвостового плавника, и протирал полупрозрачные роговые перепонки, пока не привел хвост в образцовый порядок.
Даже втроем данюшки обхаживали королевского скакуна дольше всех.
Меченосцы давно выпустили панаков на соседнюю поляну попастись и те, по своему обыкновению, устроили потасовку, грозно топорща острые защечные клыки и налетая друг на друга.
– Ну все, теперь ты писаный красавец! – сообщил птеригоплихту Король. – Иди, питайся!
Малыш легко перевалил через кусты и двинулся по полю, не обращая никакого внимания на дерущихся панаков.
Те уважительно расступались перед громадиной, но как только начищенный хвост проплывал перед носами дравшихся соперников, – они снова сцеплялись не на жизнь, а на смерть.
Малыш низко стелился над травой и срезал ее своими ротовыми пластинками, оставляя за собой ровный, будто выстриженный след.
Но вскоре ему захотелось что-нибудь повкуснее травы, и он свернул к опушке леса, высматривая десерт к ужину.
Ничего не попадалось, и птеригоплихт раздраженно фыркал.
Наконец, он нашел долгожданное лакомство: поваленное дерево, старое и трухлявое. Оно привело Малыша в полный восторг.
Птеригоплихт припал к нему и принялся скоблить ротовыми пластинками, упиваясь вкуснятиной.
– А почему все воюют пешком, а не на панаках? Почему даже Меченосцы спешиваются перед боем? – спросил Затычка, завороженно наблюдая за Малышом.
– Ну да, воевать! – фыркнул Шустрик – Они же тихоходы. Любой Гонец бегает в три раза быстрее, а то и вчетверо!
– Угу, с седоками они не торопятся, – согласился Король, убирая в седло чистящие принадлежности. – Кроме того, панаков мало и их берегут. Да и сражаться на них затруднительно: представляешь, если во время боя панаки сцепятся друг с другом? Ведь их хлебом не корми, дай подраться! Перевертыши лучше, они хоть и игривые, но таких баталий не устраивают. Но перевертыши, к сожалению, маленькие. Будь они побольше, тогда можно было бы сделать конницу. У харацинов хорошие скакуны. Они кочуют на них по Степи и воюют в седле. Но нам от этого толку мало – мы же не союзники и поближе узнать их жизнь не можем!
– А почему панаки и перевертыши так невысоко над землей парят? Летали бы как орлы!
– Ну, во-первых, они слишком большие и тяжелые. Даже перевертыши. А во-вторых, перемещаются, как бы отталкиваясь от земли. То ли выдыхаемым воздухом, то ли еще чем, – не знаю. Даже по воде скакуны с седоком пройти не могут. Шлепаются все, как один! А без седока – пожалуйста… Ладно, пойдемте к костру. Ужин готов: видите, повар половником машет. Настал твой долгожданный час, Шустрик из рода Леопардовых Данио, Королевских Гонцов!
* * *До Предгорья они добирались еще два дня.
Дорога огибала восточную окраину Непролазных Чащоб. По правую руку шла прорезанная оврагами и балками равнина. Она тянулась вплоть до Круглого Озера, северо-восточной оконечности которого располагалось королевство Ньямагол.
Ньямаголом правила веселая толстуха Королева Ньяма.
Данюшки частенько бывали летом в Предгорье. В трех деревнях: Пригорках, Крутогорках и Бугорках, – у них жило много родственников и друзей.
Неприступный Кряж становился все ближе. Снег покрывал его вершины.
За первой цепью хребтов высилась вторая, за ней третья – и далеко ли простиралась горная страна, не знал никто.
Акватиканцы пристально рассматривали горы.
Острые вершины, крутые склоны, глухие распадки – никакого намека на проходимый перевал не было.
“И как же разобраться в этой мешанине камней?” – тихонько гадали данюшки. – “Пирры затеряются здесь бесследно…”
И вот Летучий Отряд добрался до развилки.
Свернуть направо – Северный Тракт уведет в путешествие по Предгорью, налево – безымянная дорога вьется по краю Неприступного Кряжа, ныряя и поднимаясь по лесистому подножию гор.
Войско свернуло на левую дорогу.
Горы вырастали на глазах, теснили небо.
Заросшие сосной крутые склоны сменялись глухими распадками, в которых журчали ручьи.
Молодая листва берез по распадкам радовала нежной зеленью. Сосновые склоны прогревало Весеннее Солнце и терпко пахло смолой, нагретым мхом, хвоей и перепревшими листьями.
Глинистую дорогу пересекали канавки, оставленные в начале весны ручьями, переполнившимися после таяния снегов и хлынувшими вниз, в долину.
Не так давно прошел дождь, кое-где поблескивали шоколадного цвета лужи.
И на влажной глине отчетливо были видны следы сапог и колес…
Десять повозок проехали здесь недавно.
И вдруг следы кончились.
Прямо посередине дороги лежал громадный валун, вывороченный из склона и спущенный вниз.
По нему вразнобой скакали бурые знаки.
Король остановил Малыша, и данюшки первыми подбежали к камню.
Подошел и Король. Постепенно гарцующие буквы сложились в слова:
ШАГ ЗА КАМЕНЬ = ГОЛОВА ПРИНЦЕССЫ!
НЕ ОСТАНОВИТ – БУДУТ ГОЛОВЫ ПЛЕННИКОВ ВДОЛЬ ДОРОГИ.
– Да, ничего лишнего, – в сердцах бросил Король, пытаясь скрыть овладевшее им отчаяние.
– Неужели ничего нельзя сделать? – спросил Затычка, осматривая камень со всех сторон.
– Пока ничего… – глухо сказал Король и приказал:
– Отступаем!
Летучий Отряд повернул восвояси.
* * *Ехали молча.
Уже у развилки Король сказал:
– Я остановился даже не ради дочери. Просто эти люди выполнят обещанное. Если мы сейчас попытаемся догнать их, они убьют всех пленников и наш поход потеряет смысл. Пока мы отступаем, но мы вернемся.
И направил Малыша на Северный Тракт, чтобы разместить людей на ночлег в ближайшем селении.
Ближе всех были Крутогорки.
Там жила многочисленная родня Затычки, и, главное, его любимая бабушка, перебравшаяся на склоне лет из столицы на родину, в деревню поближе к свежему воздуху и тишине.
Крутогорки стояли на трех буграх на правом берегу речки Быстринки, петлявшей по Предгорью, и пропадавшей потом в глубине Непролазных Чащоб.
Селения данюшек можно было распознать с первого взгляда: ладные деревянные домики были выкрашены в самые разные, веселые цвета: желтый, красный, голубой, зеленый. Все было по-хозяйски прилажено и ухожено.
Первыми Летучий Отряд встретили, конечно же, мальчишки. Они были одеты так же, как Затычка: курточки желтые, одна штанина синяя, другая розовая.
Мальчишки побежали рядом с королевским птеригоплихтом, визжа от восторга.
Затычка подбоченился в седле: он чувствовал восхищение и зависть своих деревенских друзей и был на седьмом небе от счастья.
