Михаил Атаманов - Прорыв в Эрафию
— Неужели бабка Мария Никитична?! — удивилась Фея.
— Точно, она. Стояла на инопланетном рынке и торговала семечками и всякой мелочевкой.
Бабка Мария Никитична была достопримечательностью нашего дома и всего города, недавно ей справляли девяностопятилетний юбилей. Даже мэр города приезжал с журналистами поздравить самую пожилую жительницу города. При своих почтенных годах Мария Никитична исхитрилась сохранить ясность ума и отменное здоровье. Почти каждый день с самого раннего утра и до вечера она стояла возле сквера по пути в школу и на одном и том же месте уже много лет продавала вкусные жареные семечки. И хотя сквер пользовался в городе дурной славой, за все эти годы даже у самых отмороженных хулиганов ни разу не поднялась рука обидеть Марию Никитичну — безобидную простую пенсионерку, всю нелёгкую трудовую жизнь которой можно читать, как открытую книгу… Но, как выяснилось, не всё мы знали о Марии Никитичне.
Пузырь подошёл к ней и поздоровался. Бабка прищурилась сильно подслеповатыми глазами и после долгого разглядывания узнала соседа.
— А, здравствуй, Петенька! Не узнала сразу, богатым будешь. Один здесь гуляешь или с родителями?
— С друзьями. А вы что здесь делаете, бабушка?
— Как что, — искренне удивилась бабка. — Лето же, в школу твою никто не ходит, покупателей на моём обычном месте нет. Вот я и на другой рынок летом хожу торговать, через лес.
— Так ведь далеко идти сюда! — удивился Пузырь
— Ну, жить захочешь, и вставать рано научишься, и ходить далеко. Это меня еще моя бабка-покойница учила, дай ей Господи упокоения, во время большого голода в тридцатые годы. Тогда нам с ней приходилось вставать ночью и идти на дальнее поле чужого колхоза, чтобы колосков успеть набрать до рассвета. То страшное поле охраняли мужики с ружьями, много народу они поубивали из нашей деревни. Но ночью можно было пробраться — залечь, подождать, пока они пройдут, и быстро бегом рвать колосья. Нужно было успеть уйти, пока охрана круг вокруг поля не сделает. А за водой для теста мы с ней вообще ходили по два часа в одну сторону, все колодцы тогда пересохли — так земля людей наказывала за грехи. Тогда из всей нашей деревни только мы со старой бабкой вдвоём и выжили, все детки мои малые померли с голоду, а мужа моего единственного застрелили на том страшном поле. Так что мне не привыкать вставать спозаранку и ходить далеко, с молодости привыкла.
— Но дорогу сюда не каждый ведь из нашего города знает, — сказал Пузырь.
— А что дорога… Идти сюда, правда, далековато уже для моих старых ног, но не заблудишься. Мне ещё при ироде Горбачёве дорогу сюда показала Клавкина сестра, покойная Аннушка. Голодно тогда было, ничего не купить в магазинах. Вот и стали мы ходить сюда торговать с ней. Странная то была баба, в сказки до самой смерти верила, постоянно глупости разные говорила — то про гномов, то про драконов. Но поступала всегда разумно, торговаться умела и любила, мы никогда отсюда с пустыми руками не уходили. Она всё время мне рассказывала, что уйдёт вскоре в другой мир и станет опять молодой девушкой-красавицей, и ждёт её там вечно любимый рыцарь. А потом она попала под автобус и ноги лишилась. И прямо после этого в больнице и повесилась. Чудная она была, и умерла по чудному. Написала перед смертью записку странную, где сообщила, что не сестра она Клавке, а принцесса какая-то заграничная, а без ноги нет ей дороги назад. Совсем после ампутации рехнулась, короче.
Сама Мария Никитична, хоть и ходила уже много лет в такое странное место, как Лес Между Мирами, на удивление, сама даже не подозревала НАСКОЛЬКО это странное место. Пузырь спросил напоследок соседку, не знает ли она случайно, чем слепоту лечить? Бабка неожиданно обиделась на него — решила, что парень дразнится. Сама она видела едва-едва одним глазом. Пузырь извинился и пошёл дальше.
Он начал расспрашивать торговцев всякими травами и алхимическими ингредиентами про мою слепоту, но никто не знал способа лечения. Пузырь совсем отчаялся, но тут неожиданно один из покупателей на рынке — седой бородатый священник в длинных чёрных одеждах необычного покроя — обратился к нему:
— Послушай, отрок. Я тут случайно услышал твой разговор с тем достойным продавцом. Хочу спросить, ты уверен, что твой друг ослеп именно из-за цветков «Глаза Лютеции»?
— Да, именно из-за них. Он нарвал синих цветов, выдавил сок, разбавил солёной водой, промыл глаза этим раствором и полностью ослеп.
— Странно, очень странно. Может, передозировка? Сколько он нарвал цветков, сколько сока было? Какого цвета получился раствор?
— Нарвал большой букет, сока вышло… так, приблизительно… четверть кружки. Сок был синим, как медный купорос.
— А, вот в чём дело. Не думаю, что всё серьезно — даже уверен, что твоему другу станет лучше через день-два, и зрение постепенно вернётся. Просто он допустил сразу две большие ошибки. Во-первых, сок берут из расчёта по одной капле на каждый больной глаз, он же использовал в сотню раз больше. Во-вторых, раствор соли должен быть очень слабым. А синим раствор может стать только в том случае, если сделать концентрированный солёный раствор этого лекарства. Таким его делают, чтобы дольше хранился и не портился в жару. А перед применением разбавляют в сто раз. Лечить слепоту твоего друга не нужно, болезнь сама пройдет.
— Вы уверены? — спросил у священника Пузырь.
— Не полностью, конечно, но почти уверен. Я неоднократно сам использовал сок «Глаза Лютеции» для лечения зрения у людей и других разумных существ, и встречался со случаями неумелого самолечения. Хотя признаться, мне не доводилось пока слышать о применении настолько концентрированного раствора. Сок в этих цветах весьма едкий, попадание в глаза может быть болезненным, да и соль тоже при попадании в глаза вызывает очень неприятные ощущения. Но считаю, что всё должно закончиться благополучно, если только твой друг не ошибся, и синие цветы были действительно «Глазами Лютеции». Ошибки не могло случиться?
— Нам эти цветы показала знакомая женщина-друид по имени Илона, она хорошо разбирается в растениях и не должна была ошибиться.
— Да, я тоже так думаю. Друиды вообще разбираются в лечебных травах и цветах намного лучше всех остальных. К тому же я знаю только одну женщину-друида по имени Илона — полуэльфа и одну из лучших специалисток в травоведении, к тому же частую гостью здесь на этом рынке. Если ты знаком именно с ней, то ошибки с определением цветов быть не может. Она прекрасный специалист, я сам у неё стараюсь приобретать редкие растения.
— Да, это именно она. Так вы считаете, что лечить моего друга не нужно? — всё ещё недоверчиво спросил Пузырь.
— Ему нужно только обычная мазь, чтобы снять красноту и отёчность. И другая мазь, обеззараживающая — он мог занести всякую инфекцию своими грязными руками. Обе они у меня имеются в лагере, отдам тебе, как другу Илоны, по той же цене, по которой их сам купил — обе баночки за шесть серебряных монет. Пусть твой друг трижды в день их применяет, пока зрение не восстановится полностью.
Пузырь прошёл за священником обратно в сторону замка, зашёл с ним на постоялый двор и подождал, пока лекарь сходит к себе в комнату и найдет необходимое лекарство. Лекарь взял всего одну золотую монету, разменял у трактирщика, и отдал пузырю четыре маленьких цехина сдачи. После этого Пузырь поблагодарил священника и лишь после этого, смущаясь, спросил:
— Извините, а вы кто? Я сразу не спросил, а потом как-то неудобно было…
— Зовут меня брат Нестор. Некоторые еще добавляют «Беспокойный» за то, что не могу спокойно пройти мимо чужой беды. Я жрец бога Латандера, служу в главном храме Латандера в Западной Столице, и своим долгом считаю помогать больным.
— Я Пётр по прозвищу Пузырь, шёл с моими друзьями как раз в Холфорд, хочу стать рыцарем.
— Рыцарем просто так не станешь, — заулыбался Нестор Беспокойный. — Вначале тебе нужно стать воином, в храбрости и ратных способностях которого никто не станет сомневаться. Потом тебе придётся большими и малыми делами доказать свою преданность Империи, а затем как-то прославиться и выделиться из толпы простых воинов. Лишь тогда один из рыцарей может за особые заслуги отметить тебя и согласится представить твою кандидатуру совету высших рыцарей Холфорда. Если совет единогласно решит, что ты действительно достоин, то тебя допустят к последнему, самому трудному испытанию, пройдя через которое ты можешь стать рыцарем.
— Я стану рыцарем, чего бы это мне ни стоило!
— Тогда удачи тебе, мой юный друг Пётр. Беги, успокой своего друга и принеси ему лекарство.
* * *Когда Пётр закончил свой рассказ, уже совсем стемнело, начал накрапывать дождь. Я намазал глаза принесёнными Пузырём кремами, вроде краснота стала спадать. Затем разделся до трусов и залез в воду проверить рыболовную сеть, но она оказалась пустой, и я оставил сеть стоять до утра. Фея в это время попробовала готовящуюся на вертеле утку ножом, и сказала, что мясо совсем скоро будет готово. Ленка начала резать хлеб и зелень, а также разлила всем в кружки чаю.
