Владислав Крапивин - Полосатый жираф Алик
Никакого сандаля там не было, да и пара из носа тоже (и даль — не морская). И вообще полная белиберда. Но она веселила нас, и мы сочиняли куплет за куплетом. Такие стихи придумываются бесконечно.
Эй, не разевайте ртов,Звезды мчатся вдоль бортов.Зазеваешься — и вотПолон звездами живот.Аккабалдо дорогой,Распрощались мы с тобой!Как ты там живешь один,Рыкко-балдо, бал-бал-дин!!
И был еще припев, его срифмовала Аленка:
Я уселась на полуИ кручу у ног юлу.И жужжит моя юла,Будто желтая пчела…
Это уж вроде бы совсем ни к селу, ни к городу. Во-первых, надо говорить не «на полу», а «на палубе». Во-вторых, при чем тут вообще юла-пчела? И все-таки мы весело голосили припев — он казался нам подходящим. «Пчела» — потому что палуба отливала восковой и медовой желтизной. А еще Голован сказал, что в звездном компасе («компасе» — говорили мы все) есть юла. Такой особый волчок, он помогает держать нужное направление. Называется «гироскоп».
Но мы не только голосили нашу мореходную песню. Иногда просто беседовали. О том, что за планета нас ждет, много ли там собак и… нет ли кого-нибудь еще? Может быть, она такая, что следует там поселиться навсегда? Что мы забыли на астероидах? Только заросли «Венериного башмачка» немного жаль, но Минька взял с собой семена.
На палубе собирались не все. Рулевой оставался у штурвала, а Веранда обычно сидела в своей каюте. Мне или вахтенному штурману (Головану или Кирилке) полагалось быть на капитанском мостике, на корме. Но так ли уж это обязательно? Можно командовать и с полубака. Да и что могло случиться в этом ровном плавании-полете?
Но однажды оказалось, что случиться — может.
Нас атаковал метеоритный рой. Свистящие камни изодрали верхние паруса, перебили два рея и фор-брам-стеньгу. Ух, мы перепугались! Хорошо, что атака была короткой.
Я за несколько минут залатал парусину и срастил поломанный рангоут. У Миньки каменным осколком разодрало щеку и плечо. Конечно, он мог бы очень скоро вылечить себя сам, но Аленка и Локки повели его к Веранде. Та сумрачно обрадовалась. Наконец-то ей — корабельному доктору — нашлась работа…
После этого случая мы решили быть бдительней и строже соблюдать дисциплину. Хотя как убережешься от залпа встречных метеоритов? Защитное поле впереди стремительного корабля не поставишь, клипер увязает в нем, как в киселе, и моментально теряет ход…
А один раз случилась буря. Вроде морской, только, наверно, пострашнее. Ровный пассат превратился в бешеные вихри космических излучений. Пространство вздыбилось грудами магнитных, гравитационных и всяких других полей. Нас мотало, швыряло, вертело в чудовищных черных воронках. Я успел убрать паруса, но такелаж лопался, рангоут сыпался сверху, как бревна, которые уронили с крыши строящегося дома…
Наверно, неподалеку столкнулись два скопления галактик, и это нарушило структуру пространств.
Казалось, космический ураган растерзает клипер, а нас раскидает по разным граням Великого Кристалла и никогда мы больше не увидим друг друга. Локки опять громко заревел — как при прощании с Кирилкой.
Спас корабль и всех нас Доня Маккейчик. Он кое-как добрался до своей каюты, выволок оттуда аккордеон и растянул меха…
Я не знаю, не помню, что это была за музыка, только она окружила корабль прозрачной сферой. За пределами этого шара буря бесновалась по-прежнему, а вокруг нас возникла тишина. Спокойствие. Так рядом с кораблем утихают бушующие волны, когда за борт выливают бочку масла (я читал про такое).
Мы долго висели внутри шара, который подрагивал под натиском урагана. И наконец дождались — космическая буря стала утихать… Стихла совсем. И Доня своим аккордеоном рассеял защитную сферу.
Ого-го, как потрепало наш клипер! Я несколько часов прилаживал обратно стеньги и реи, протягивал от них новые тросы и канаты. А Голован чесал в затылке и ругался сквозь зубы.
Оказалось, что вдребезги разбит звездный компас, а гироскоп от него унесло в… Голован оглянулся, нет ли рядом Аленки, Веранды и Кирилки, и конкретно сказал, куда унесло несчастный волчок.
— А новый разве нельзя придумать?
Голован сказал, что можно. Только все равно придется рассчитывать курс заново, потому что буря забросила нас… в общем, туда же, куда и гироскоп.
— Главный штурман Голован, ведите себя прилично, вы на капитанском мостике, — строго сказал я.
Мы посмеялись, и он пошел управляться со своими штурманскими делами.
И, конечно, управился. И мы прежним курсом помчались дальше.
Теперь, после урагана, мы были даже довольны. Досталось нам крепко, но что за корабельное путешествие без бурь и приключений!
Оказалось, что приключения не кончились. Когда я сменился с вахты и уступил мостик старпому Кирилке, из космической черноты грянул залп!
Разнесло фигурное ограждение полубака. Расщепило тонкую приставную трисель-мачту у грота. Свистнуло над головами.
— Тревога! — заорал я.
Кирилка — он же вахтенный командир — тоже закричал. Звонко и бесстрашно:
— Все по местам боевого расписания! Коптилка — к орудиям!
Доня метнулся к бортовому прожектору, тот, к счастью, не пострадал. Широкий луч ушел в звездную темноту…
С подветра, в кабельтове от нас, тем же курсом, что и мы, мчался корабль.
Он был почти неразличим. Потому что такой же черный, как межзвездная тьма. Но все же мы поняли — именно корабль. Прожектор высветил ряд блестящих бортовых орудий и размалеванную фигуру дракона под бушпритом. Сделался различимым и серый флаг с заковыристым иероглифом.
А потом луч выхватил из мрака пиратского капитана.
Это был Рыкко Аккабалдо!
Да, мы сразу узнали его, хотя злодей и принял другое обличье. У него было теперь почти человечье толстое туловище, укрытое сверху до пояса как бы копной черной растрепанной соломы — такие волосы росли на его башке. Сквозь них светились багровые глаза и торчал похожий на дыню нос.
Рыкко потрясал волосатыми кулачищами, как пират Беналис в старинном фильме про Айболита. Наверно, он подсмотрел этот образ в наших снах и теперь подражал.
— Гы-ы! Ха-ха! — заорал Рыкко на все окрестные пространства. — Вздумали удрать, лягушки паршивые? От меня не уйдете! Сейчас вам будет окончательный и последний конец!.. Огонь!
И его орудия выплюнули красные огни.
Опять свистнуло над головами, что-то затрещало, сверху посыпалось.
Но тут грянули наши пушки!
Ай да Коптилка! Под Рыкко вдребезги разнесло капитанский мостик, а самого его швырнуло к подножью грот-мачты. Там Рыкко вскочил и завопил такие слова, что куда там нашему Головану! Невозможно пересказать даже намеком.
— Чего тебе от нас надо, Рыкко?! — закричал я. — Мы же тебя не трогали!
— Да! — крикнул и Голован. — Сидел бы дома и грел свое раздутое пузо!
— Какие хитрые! — загоготал Рыкко. — Столько всяких пакостей мне понаделали и думаете улизнуть безнаказанно? Фиг вам и еще две большие дули!.. Огонь!
И опять нас потрясло ударом. И снова Коптилкины карронады ответили на вражеский залп. На корабле Рыкко в щепки разлетелся носовой дракон. Коптилка обрадованно крикнул:
— Разворачивай свою калошу обратно, Рыкко! А то из нее получится дуршлаг! Поварешка с дырками!
Рыкко почему-то очень оскорбился.
— Если у меня калоша, значит, и у вас! Головастики безмозглые! Мой клипер в точности такой же, как ваш! Вот!.. — Во мраке побежали белые полоски и очертили корабельный контур.
Да, пиратский корабль был почти копией нашего. Только не из света, а из черноты.
Голован скрежетнул зубами:
— Вовка, я знаю! Он подобрал тот силуэт, который ты вырезал из черного неба. Мы про него забыли, а он… У, ворюга!
Рыкко понял, что мы догадались. И злорадствовал на своей палубе.
— Вот! Ха-ха! Не будете раскидывать по пространствам обрезки, козявки безмозглые!.. Вы вообще больше ничего не будете! Я вас уничтожу со страшной силой и на целую вечность!.. Огонь!
Ух как по нам шарахнуло!
Но и нам стрелять по врагу стало легче — Рыкко забыл убрать светлый контур. И снаряд Коптилки сделал в пиратском борту во-от такую дырищу навылет! Сквозь нее засветились звезды.
Однако Рыкко тут же заделал пробоины.
Мы лихорадочно старались укрепить вдоль борта магнитную броню. Но сделать ее сплошной было нельзя: она помешала бы нашим собственным пушкам. А отдельные броневые листы держались плохо. Окружить защитным полем паруса и мачты мы вообще не могли — тут же потеряли бы скорость и маневренность.
Я отодвинул от штурвала Миньку и сам взялся за рукояти — чтобы пойти зигзагами и ускользнуть от вражеских залпов. Хотел развернуться кормой к Рыкко, но в основание штурвальной стойки врезалось ядро. Щепки хлестанули меня по ногам. Штурвальное колесо поскакало по палубе. Локки и Аленка догнали, упали на него животами.
