Джанет Азимова - Норби и ожерелье королевы (поменьше ошибок)
Джефф отскочил в сторону, но саблезубый тигр — а это был именно он — моментально остановился и развернулся к нему. Это была самая большая кошка, которую ему когда-либо приходилось видеть. Он снова отпрыгнул в сторону и побежал, но тигр оказался гораздо проворнее. Одна из его лап скользнула по спине Джеффа, порвав его камзол и оцарапав плечо. Мальчик упал ничком, но прежде, чем тигр успел обрушиться на него, Друг перепрыгнул через него и заслонил его собой.
— Вставай и беги!
Джефф откатился вправо, быстро встал и поднял с земли большой камень. Он хотел ударить тигра, не задев Друга, но они сплелись в такой плотный клубок, что Джефф не мог нанести удар до тех пор, пока огромная кошка не попятилась, прижав Другого к земле передними лапами. Зубы-сабли выдвинулись вперед для смертельного удара, но в это мгновение Джефф стукнул тигра камнем по голове, а потом еще и еще раз.
Зверь зарычал, но после третьего удара его тело обмякло. Джефф вытащил Друга из-под когтистых лап, но уже через несколько секунд саблезубый тигр снова глухо зарычал и начал подниматься.
— Йи-эхууу! — завопил Джефф изо всех сил, одновременно захлопав в ладоши. Животное медленно попятилось. Джефф продолжал кричать и хлопать. В конце концов тигр повернулся и медленно потрусил вниз по склону холма.
Другой был еще жив, но истекал кровью странного зеленовато-оранжевого оттенка. Мальчик старался остановить кровотечение пригоршнями листьев, но это было бесполезно.
— Не пытайся спасти меня, — сказал Друг. — Я не мог надеяться на лучшую смерть. Теперь я знаю, что умру не от болезни, а как подобает мужественному существу.
— Это было не просто мужество, а самопожертвование. Ты спас мне жизнь!
— Никакого самопожертвования: я все равно умирал. Посмотри, не возвращается ли животное? Если оно снова соберется напасть на нас, я постараюсь отвлечь его внимание, чтобы ты успел скрыться.
Джефф прикрыл глаза козырьком и всмотрелся в темнеющую равнину.
— На тигра напали люди, — сообщил он. — Трое вышли из леса за окраиной луга. Один из них прыгнул тигру на спину: он душит его одной рукой и стучит ему по голове плоским камнем, или… кажется, это каменный топор. Тигр упал! Все трое добивают его… а теперь они тащат его в лес.
— В таком случае они не увидят нас, — сказал Друг. — Полагаю, это твои предки, Джефф. Они хорошие бойцы.
Джефф кивнул. Он не стал объяснять, что эти люди были неандертальцами — с могучими плечами, широкими носами, низкими лбами и скошенными подбородками. Представители этой вымершей ветви человечества были так сильны, что вполне могли завалить крупного хищника, пользуясь лишь каменным топором.
Джефф сообразил, почему даже летом здесь было так холодно. Без сомнения, он попал в одну из ледниковых эпох.
— Воздух здесь свежий и прохладный, — слабым голосом произнес Друг, — Я очень рад, что оказался здесь. Пожалуйста, возьми мое устройство и вернись в свое родное время, если сможешь… когда сможешь. Осталось уже недолго.
Джефф наклонился над ним.
— Я хочу тебе кое-что сказать. Думаю, я видел, что случилось с твоим телом в будущем. Кости и череп не принадлежат нашей планете, но их не найдет никто, кто мог бы догадаться об этом. Их сожгут.
— Хорошо… Так мы и поступаем со своими костями.
— Это сделают мои предки на празднике в честь жизни и творчества.
Друг улыбнулся Джеффу торжествующей, счастливой улыбкой. Потом его глаза закрылись.
Было нелегко работать на ощупь в темноте. У Джеффа ушло несколько часов на то, чтобы воздвигнуть пирамиду камней над телом Друга в пещере. Он не стал трогать ожерелье. В конце концов, оно ведь нашлось впоследствии, и (Джефф с печалью вспомнил свои слова) каждый раз, когда его использовали, дела становились лишь хуже.
Солнце снаружи опускалось за горизонт, окрашивая облака пурпуром и багрянцем. Вскоре стало совсем темно. Джефф сидел в одиночестве и думал. Помощь должна прийти, она не может не прийти… но откуда?
— Я — часть вселенной, в которой нет времени. Есть только возможности… — Джефф удивленно замолчал. Он пытался прочитать литанию в честь дня солнцестояния, которая всегда успокаивала, но теперь в ней неожиданно появилось упоминание о времени. Он посмотрел на звездное небо и продолжил: — Я — одна из этих возможностей, земное существо, человек с планеты Земля. Но я тоже являюсь частью Единства. Жизнь едина. Время едино. Круг замыкается…
— Джефф, ты что, разговариваешь сам с собой? — спросил Норби.
Глава девятая ФРАНЦИЯ
— Норби, как тебе удалось бежать?
— Все началось с твоего упоминания о законах роботроники. Тот большой робот-тупица и старый Главный Компьютер были очень озадачены. После твоего освобождения Олбани продолжала давить на них. Она вдалбливала им, что роботы нарушают свои основополагающие законы, удерживая нас и не позволяя нам исправить ошибку. Наконец это дошло до их куриных мозгов, поэтому они выпустили меня из стазиса и попросили разыскать тебя.
Земля в неандертальские времена была по-своему прекрасной. Звезды ярко сверкали в чистом небе, Юпитер сиял, словно огненный самоцвет. Возможно, где-то на планете существовали и современные люди рода «гомо сапиенс»; но они еще не появились в Европе и не довели неандертальцев до вымирания войнами и кровосмешением.
Луч фонарика Норби освещал ближайшие окрестности. Маленькие летучие мыши с писком вылетали из пещеры на ночную охоту. На этой Земле было интересно, но Джеффу хотелось домой.
— Я так рад, что ты пришел, Норби, — со вздохом сказал он. — Мне было ужасно одиноко после смерти Другого.
Он рассказал маленькому роботу о Друге и о саблезубом тигре.
— Интересно, время вернулось на правильный путь? — спросил он через некоторое время, — Может быть, история уже изменилась?
— Боюсь, что нет, Джефф. Временное искажение остается. Я ощущаю его и по-прежнему не могу проникнуть в наше будущее.
— Однако мне пришлось попасть сюда: ожерелье притянуло меня. Я должен был завершить круг.
— Ты и сделал это, если видел в будущем скелет и ожерелье, лежащие под этой кучей камней. Ты предотвратил другое изменение в истории, но не затронул первое. Должно быть, его вызвал Фарго. Ты знаешь своего братца — мало ли о чем он мог рассказать Людовику XVI или Марии-Антуанетте?
— Тогда давай отправимся в будущее и разыщем Фарго.
— Конечно, Джефф, но это не так просто. Я обнаружил тебя, потому что настроился на ожерелье. Но если я сделаю это в восемнадцатом веке, то мы снова окажемся в доме ювелиров, ведь в то время ожерелье находилось там. А Фарго был в Бастилии, когда мы исчезли.
— Может быть, Франклин и его внук освободили Фарго и отвезли его в Пасси. Если мы объединим свой разум и сосредоточимся, то у нас есть шанс найти его. А потом, устранив временное искажение, мы отправимся за Олбани и Марселем. — Он покачал головой, — Ну и работенка!
— Всему свое время, — сказал Норби. — Сначала Фарго.
Они взялись за руки и сосредоточились на мысли о
старшем Уэллсе. Где-то вдалеке завыли волки, громко протрубил мамонт.
— Норби, мы переместились во времени? Кажется, мы оказались в лесу.
— Разумеется, мы переместились. Здесь холоднее. И если бы мы остались в неандертальской эпохе, то откуда бы здесь взялись замощенная тропинка и статуя обнаженной женщины из белого мрамора?
Джефф разглядел тропинку, петлявшую между деревьями, и мраморную статую, белевшую в полумраке. Следовательно, здесь жили цивилизованные люди… по крайней мере, он на это надеялся.
Они с Норби вышли на открытое место, где стоял большой особняк, окруженный клумбами и купами кустарника, унылыми и сиротливыми зимой. Джефф снова дрожал от холода. Сможет ли он хоть когда-нибудь нормально одеться?
— Кажется, я видел это здание на картинах, — сказал он, — Похоже на Трианон, особняк Марии-Антуанетты в лесах неподалеку от Версаля.
— И судя по звукам, которые оттуда доносятся, Фарго тоже там. — С этими словами Норби устремился вперед.
— Нет, Норби, вернись! Я должен нести тебя. Тебе придется изображать мой автомат: двигаться лишь по моей команде и выглядеть полным дураком. Пожалуйста, не обижайся.
Он поднял Норби, разразившегося потоком жалоб, и пошел к дому, навстречу звучному тенору Фарго Уэллса, певшему оперную арию.
— Добро пожаловать, Джефф, — жизнерадостно произнес Фарго, — Я знал, что рано или поздно ты появишься, но не предполагал, что ты останешься в таком неказистом наряде. М-да, печальное зрелище!
Он взял аккорд на струнном музыкальном инструменте, лежавшем у него на коленях, и две леди в напудренных париках немедленно придвинулись к нему с обеих сторон.
Фарго сидел на красной плюшевой подушке, положив рядом свой громоздкий парик. В клетках, расставленных повсюду, щебетали канарейки; им вторили женщины, одетые словно богатые пастушки для сказочной пасторальной постановки.
