Фред Адра - Лис Улисс и потерянный город
– А! Со вчерашнего дня!
Служащая поставила перед археологом анкету и чернильницу.
– Обмакните в чернила пальцы и приложите их сюда.
Крот послушно исполнил веленое. Тигрица раскрыла папку с надписью «Приезжие» и вложила в нее анкету.
– А зачем отпечатки пальцев? – испуганно спросил Крот.
– Коллекционирую, – объяснила тигрица. – Люблю рассматривать перед сном. А военно-мирный отдел – на четвертом этаже.
Партнеры направились к лифтам.
– Что же все-таки мы ищем в горах? – поинтересовался Георгий.
– Древности, – рассеянно ответил Крот.
– А это как-то связано с той картой, что намалевана у вас на животе?
Бенджамин Крот резко остановился.
– Вы… Вы подсматривали за моим животом?
– Нет, профессор, что вы! Это он подсматривал за мной.
– Что-о?
– С вас под утро упало одеяло, а лежали вы как раз на боку, животом ко мне. А что это за карта, профессор?
– Это? – Крот занервничал. – Это не карта!
– А что же? – удивился Георгий.
– Это… татуировка!
Суслик выпучил глаза.
– Татуировка? У вас, профессора археологии?
– Ну, я же не только профессор археологии. Я еще и охотник за расхитителями древностей. Вы же знаете.
– Знаю, – подтвердил Георгий. – А охотникам за расхитителями разве полагаются татуировки?
– Видите ли, мой друг, – Крот взял суслика под локоть и медленно повел в сторону лифтов. – Однажды, по долгу службы, я был внедрен в банду. Под видом своего, разумеется. Я должен был вывести эту банду на полицию. Чтобы бандиты не догадались, что я засланный, мне и сделали татуировку, как это полагается в преступном мире. Вам кажется, что это карта, но на самом деле это надпись «Не забуду умереть, не жди меня, мама, я вернусь, Люся, поймаю – убью». Просто татуировщик был неопытный и получилось не очень удачно. Не похоже на надпись.
– Да и на татуировку не похоже. Но теперь, когда вы так хорошо все объяснили, мне понятно, что это именно татуировка и именно надпись. Да-да, сейчас припоминаю: если немного сдвинуть линии, действительно выходит «Не забуду умереть, не жди меня, мама, я вернусь, Люся, поймаю – убью».
Кроту показалось, что последние слова суслика прозвучали как-то не очень искренне. Уже не в первый раз археолог подумал, что Георгий вовсе не такой пофигист, каким хочет казаться. Уж не пригрел ли Крот на груди змею? Ядовитого очкового суслика?
Они подошли к лифтам, где толпились служащие, с озабоченными мордами ведущие важные служебные разговоры:
– Столько работы, не продохнуть.
– Я за сегодняшний день, можно сказать, ни разу не присела.
– Всего пять чашек кофе с утра, представляете?
– Когда же наверху наконец поймут, что нельзя нас так эксплуатировать?
– А что делать? Весь город на наших плечах.
– Вот увидите, я уволюсь.
Каждый служащий держал в лапах важную служебную бумажку, чтобы иногда в нее заглядывать, качать головой и произносить: «Ох…», «Ну и дела», «Когда же это кончится?», «Сил моих нет» и «Прямо не знаю».
Открылись дверцы одного из лифтов, и вся толпа, включая Крота и Георгия, в него погрузилась. Лифт начал неохотное движение наверх, и в его лязге и кряхтении слышалось «Ох…», «Ну и дела», «Когда же это кончится?», «Сил моих нет» и «Прямо не знаю».
– Вы по делу? – спросила одна тигрица Крота и Георгия.
Те подавленно кивнули.
– Ох… Сил моих нет, – покачала головой тигрица. – Еще и вы. Прямо не знаю. Вот увидите, я уволюсь.
Енот и суслик пристыженно промолчали.
Наконец лифт добрался до четвертого этажа. Он устало выдохнул и из последних сил раздвинул двери. Крот и Георгий поспешили наружу, боясь, как бы обессиленный трудяга не захлопнул двери, пока они еще внутри.
Их взглядам открылся длинный коридор, полный запертых дверей. Крот и Георгий двинулись вперед в поисках нужного отдела, вчитываясь в таблички: «Отдел трудноустройства», «Отдел по борьбе с бюрократией», «Отдел по борьбе с борьбой с бюрократией», «Отдел по отделам», «Туалет», «Отдел пока не придумано чего»…
– О! – воскликнул Георгий, указывая на табличку «Отдел войны и мира. Без входа не стучать».
– Не стучать так не стучать, – сказал Крот и распахнул дверь. За ней оказалась маленькая комната, в которой были только две электромагнитные арки, а за ними – еще дверь. Возле первой арки сидел на стуле и скучал молодой охранник-гепард. Гепардов часто брали в охрану, так как они очень быстро бегали, догоняли и удирали. Они даже сидели так, будто делали это быстро.
При виде посетителей охранник оживился и вскочил на задние лапы.
– Пароль? – грозно спросил он.
– Что? – удивился Крот.
– Правильно, – сказал охранник. – Заходите. – Он указал на корзину возле первой арки. – Выложите все металлические предметы и пройдите под аркой.
Енот и суслик послушались. Георгий проходил вторым. Арка среагировала на него аллергически – затряслась, замигала и зашумела.
– Стоять на месте! – закричал охранник. – Я же сказал – выложить все металлические предметы! Признавайтесь, что утаили?
– Ничего, – обескураженно развел лапами суслик.
– Неправда! Наверное, хотели скрыть оружие! А ну, выкладывайте оружие в корзину! Запрещается проходить под аркой с оружием!
– Нет у меня никакого оружия, – оправдывался Георгий.
– А что тогда звенит? – допытывался охранник.
– Да не знаю я! – воскликнул Георгий и так при этом широко раскрыл пасть, что гепард немедленно нашел причину тревоги:
– Ага! У вас золотой зуб! Это на него звенит! Вы его не выложили!
– Как я могу выложить зуб, вы что! – возмутился Георгий.
– Вы правы, – внезапно согласился охранник. – Сами не можете. Сейчас я вызову дантиста.
– Да вы рехнулись!
– Послушайте, уважаемый… – обратился к охраннику Крот. – Может, решим этот вопрос по-хорошему? – Он протянул гепарду монету.
– О… – сказал тот. – Есть в этом что-то. – Он взял монету. – Замяли. Теперь попрошу ко второй арке.
– Опять? – охнул Георгий.
– Что, снова выложить металлические предметы? – спросил Крот.
– Нет, металлические можно оставить, – ответил охранник. – Выложите пластилиновые.
– Дурдом, – покачал головой Крот, но послушался. Георгий последовал его примеру.
– Какое счастье, что у меня нет пластилиновых зубов, – проворчал он, проходя под аркой.
– Все, теперь можете заходить, – позволил охранник. – Только имейте в виду, там очередь.
– Ничего, – сказал Крот, распахивая дверь в соседнюю комнату. – Уж это мы как-нибудь пережи… – Он остолбенел.
В соседней комнате сидели: Берта, Константин, Евгений, Марио, Антонио, Джанкарло и – в некотором отдалении от остальных – брат Нимрод. Вид у всех был мрачный.
При виде Берты, которую Крот знал, как агента Самой Секретной Службы, археолог почувствовал сильное волнение. Лисица не подавала виду, что знакома с Кротом, и он тоже решил такого виду не подавать. Но то, что Самая Секретная Служба здесь, внушало ему одновременно чувство покоя и чувство тревоги. Узнай об этом суслик Георгий, ему, как философу, нашлось бы многое что сказать.
– Здравствуйте, господин Крот, – усмехнулся брат Нимрод. – Мы вас, можно сказать, заждались. А кто это с вами?
– Э-э… – Крот с трудом приходил в себя. – Это Георгий.
– Профессор, это как-то связано с той надписью у вас на животе? – полюбопытствовал ничего не понимающий суслик.
– Тише вы! – шикнул на него Крот. – Нашли время…
Енот сел на свободное место и еще раз прошелся взглядом по очереди. От брата Нимрода это не укрылось:
– Вы, наверно, хотите спросить, почему не видите среди нас сыщиков? Ответ прост – они как раз в кабинете. Надо отдать им должное, пришли первыми.
Крот посмотрел на дверь кабинета, из-за которой не доносилось ни звука. Выражение его морды стало таким же мрачным, как у остальных. Единственным, кто не разделял общего пессимизма, оставался Георгий.
– А где же… сам? – спросил Крот.
– Лис Улисс? – уточнил брат Нимрод. – Меня тоже весьма беспокоит этот вопрос. Но его юные сообщники хранят гордое молчание.
Берта, Константин и Евгений всем своим видом давали понять, что намерены хранить гордое молчание и далее.
Вместо них внезапно заговорил Марио:
– Лис Улисс достаточно умен, чтобы не показываться вам на глаза.
– Эх, Марио, – с тихой грустью произнесла Берта. – Как ты мог…
– Ты же был нам как брат, – добавил Константин.
– А теперь ты против нас, – внес свою лепту Евгений.
– Работаешь на того, кто тебя нанял, – полным упрека голосом развил мысль друга Константин.
Марио ничего не ответил, но по его морде было видно, что он и сам не прочь присоединиться к Несчастным с претензиями в собственный адрес.
