Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Огненная Чаша
Все встали, все до единого. Заскрипели скамьи — весь Большой зал встал, поднял бокалы и повторил единым низким раскатом: «за Седрика Диггори».
В толпе Гарри случайно заметил Чу. По её лицу катились молчаливые слёзы. Гарри опустил глаза и уставился в стол. Потом все сели.
— Седрик воплощал в себе многие прекрасные качества, присущие истинным хуффльпуффцам, — сказал Думбльдор. — Он был добр, трудолюбив, был хорошим товарищем. Он ценил честность превыше всего. Его смерть затронула каждого из вас, независимо от того, хорошо вы его знали или нет. И, как мне кажется, именно поэтому вы имеете право знать, что произошло.
Гарри поднял голову и поглядел на Думбльдора.
— Седрика Диггори убил Лорд Вольдеморт.
По Большому залу пронёсся испуганный ропот. Школьники, в ужасе от услышанного, неверяще смотрели на Думбльдора. Директор хранил невозмутимое спокойствие и ждал, пока гомон прекратится.
— В министерстве магии, — продолжал Думбльдор, — возражали против того, чтобы я сообщал вам это. Возможно, ваших родителей шокирует то, что я всё-таки это сделал — потому ли, что они не верят в возвращение Лорда Вольдеморта, потому ли, что считают вас слишком маленькими для подобных известий… Однако, по моему глубокому убеждению, правда вообще предпочтительнее лжи, и, если я стану делать вид, что Седрик погиб в результате несчастного случая или допущенной им же самим ошибки, то это будет прямым оскорблением его памяти.
Все лица, потрясённые, испуганные, были сейчас повёрнуты к Думбльдору… или почти все. Гарри увидел, что за слизеринским столом Драко Малфой шёпотом бормочет что-то Краббе и Гойлу. Внутри всё вскипело горячей, мучительной злобой. Но Гарри заставил себя повернуться к Думбльдору.
— Есть ещё один человек, о котором непременно нужно упомянуть в связи со смертью Седрика, — говорил в это время директор, — я, разумеется, имею в виду Гарри Поттера.
По Большому залу пробежала рябь — многие головы на мгновение повернулись к Гарри и сразу же отвернулись обратно, к директору.
— Гарри Поттеру удалось спастись от Лорда Вольдеморта, — объявил Думбльдор. — С риском для своей жизни он вернул тело Седрика в «Хогварц». Он продемонстрировал, во всех отношениях, такую храбрость, какую перед лицом Лорда Вольдеморта удавалось показать лишь очень немногим колдунам, и за это — честь ему и слава.
Думбльдор с суровым видом повернулся к Гарри и ещё раз поднял бокал. Практически все в зале повторили его действия. Они тихо произнесли его имя, как до этого — имя Седрика, и выпили за него. Однако, в просвете между поднявшимися со своих мест ребятами, Гарри увидел, что Малфой, Краббе, Гойл и многие другие слизеринцы демонстративно остались сидеть и даже не прикоснулись к кубкам. Думбльдор, который, при всех своих талантах, не имел волшебного глаза, этого не заметил.
После того, как все сели, Думбльдор заговорил снова:
— Одной из целей проведения Тремудрого Турнира было всестороннее укрепление магического сотрудничества. В свете последних событий — я имею в виду возрождение Лорда Вольдеморта — подобные связи приобретают новое, более важное, значение.
Думбльдор посмотрел на мадам Максим и Огрида, потом перевёл взгляд на Флёр Делакёр и остальных бэльстэковцев, на Виктора Крума и дурмштранговцев, сидящих за слизеринским столом. Крум, как заметил Гарри, глядел беспокойно, почти испуганно, и отвёл глаза, словно ожидая от Думбльдора какой-то резкости.
— Каждого из наших гостей, — Думбльдор задержал взгляд на дурмштранговцах, — мы будем рады видеть всегда, в любой момент, вы можете приехать к нам, когда захотите. И хочу, что все вы помнили — в свете возвращения Лорда Вольдеморта, это необходимо помнить: наша сила в единстве, разобщённость делает нас слабыми.
— Лорд Вольдеморт обладает уникальной способностью повсюду сеять вражду, раздоры. Бороться с этим мы можем лишь одним способом — связав себя столь же уникальными, крепкими узами дружбы и доверия. Культурные, национальные различия — ничто, если наша цель едина, а сердца открыты.
— Я знаю — но ещё никогда я так сильно не желал ошибиться! — что впереди у нас тёмные, трудные времена. Некоторые из тех, кто сейчас находится в этом зале, впрямую пострадали от Лорда Вольдеморта. Он сломал судьбы многих и многих семей. Неделю назад, вы лишились вашего товарища.
— Помните Седрика. И если придёт для вас время выбирать между тем, что просто и тем, что правильно, вспомните, как поступил Лорд Вольдеморт с хорошим, добрым, храбрым мальчиком, случайно оказавшимся у него на пути. Помните Седрика Диггори.
***
Сундук Гарри был упакован; на крышке стояла клетка с Хедвигой. Они с Роном и Гермионой вместе с остальными четвероклассниками топтались в переполненном вестибюле и ждали карет, которые должны были отвезти их на станцию Хогсмёд. Сегодня опять был прекрасный летний день. Вечером Бирючиновая аллея встретит Гарри во всём своём великолепии, утопая в зелени и поражая глаз буйством красок на клумбах. Мысль об этом не принесла никакой радости.
— 'Арри!
Он оглянулся. По парадному крыльцу торопливо поднималась Флёр Делакёр. Позади неё было видно, как, далеко во дворе, Огрид помогает мадам Максим запрягать гигантских коней. Бэльстэковская карета готовилась к взлёту.
— Ми есче увьидимся, я надеюсь, — подбежав, сказала Флёр и протянула руку. — Я хочу найти здьесь 'аботу, чтоби усовегшенствовать свой английский.
— У тебя очень хороший английский, — задушенным от волнения голосом проговорил Рон. Флёр улыбнулась ему. Гермиона надулась.
— До свьидания, 'Арри, — Флёр повернулась к выходу. — Било пгиятно с тобой познакомьиться!
Гарри смотрел вслед Флёр, как она стремительно идёт по газону к мадам Максим, и как красиво играет солнечный свет в её серебристых волосах… и его настроение понемногу улучшалось.
— Интересно, как будут добираться назад дурмштранговцы? — с любопытством спросил Рон. — Как вы думаете, они смогут вести корабль сами, без Каркарова?
— Каркаров не водил корабль, — раздался хриплый голос. — Он сидел в каюте, а нас заставлял делать всю работу. — Крум подошёл попрощаться с Гермионой. — Мошно с тобой поговорить? — спросил он у неё.
— О… да… конечно, — слегка разволновавшись, ответила Гермиона, последовала за Крумом в толпу и скрылась из виду.
— Давайте быстрее! — громко закричал ей вслед Рон. — Кареты вот-вот приедут!
Дожидаться карет он, однако, предоставил Гарри, а сам провёл следующие несколько минут, вытягивая шею и пытаясь увидеть поверх голов, чем там занимаются Крум и Гермиона. Те довольно скоро вернулись. Рон испытующе вгляделся в лицо Гермионы, но оно было совершенно безмятежно.
— Мне нравился Диггори, — отрывисто сообщил Крум, обращаясь к Гарри. — Он всегда был со мной вешлив. Всегда. Хоть я и из «Дурмштранга» — с Каркаровым, — добавил он, помрачнев.
— У вас уже есть новый директор? — поинтересовался Гарри.
Крум пожал плечами. Потом, совсем как Флёр, протянул руку и попрощался сначала с Гарри, потом с Роном.
Рона явно терзала тяжёлая внутренняя борьба. Крум уже собрался уходить, когда Рон вдруг выпалил:
— Ты не дашь мне свой автограф?
Гермиона отвернулась, улыбаясь приближающимся по подъездной дороге безлошадным каретам, а Крум, слегка удивлённый, но в то же время польщённый, подписал для Рона кусочек пергамента.
***
Погода — на обратном пути к вокзалу Кингс-Кросс — коренным образом отличалась от сентябрьской, сопровождавшей их по дороге в «Хогварц». В небе не было ни облачка. Гарри, Рон и Гермиона умудрились отыскать отдельное купе. Свинринстеля, чтобы не ухал как сумасшедший, снова накрыли парадной робой Рона. Хедвига дремала, положив голову под крыло, а Косолапсус свернулся на свободном сидении рядом с Гермионой и был похож на большую, рыжую, мохнатую подушку. Поезд увозил их на юг, и Гарри, Рон и Гермиона разговаривали охотнее и свободнее, чем всю последнюю неделю в школе. У Гарри было ощущение, что речь Думбльдора на прощальном пиру открыла в нём какие-то шлюзы. Обсуждать случившееся стало не так больно. Беседа о действиях, которые, возможно, уже сейчас предпринимает Думбльдор против Вольдеморта, прервалась только тогда, когда прибыла тележка с едой.
Купив еду, Гермиона вернулась, убрала в рюкзак деньги и достала экземпляр «Прорицательской».
Гарри неуверенно посмотрел на газету, сомневаясь, стоит ли ему узнавать, о чём там пишут, но Гермиона в ответ на его взгляд спокойно сказала:
— Там ничего такого. Можешь сам посмотреть — там ничего нет. Я проверяла каждый день. Была только крохотная заметка, на следующий день после третьего состязания, о том, что Турнир выиграл ты. Седрик даже не упомянут. Об этом вообще ничего. По-моему, Фудж велел им молчать.
