Эрик Ниланд - Слуги света, воины тьмы
Книга, которую он держал в руках, была… запрещенной.
Существовало правило номер пятьдесят пять. «Никаких фантазий».
— Это классика, — объяснила бабушка и положила руки на плечи внуков — наверное, хотела их подбодрить. — Не первые издания, но все же напечатанные в девятнадцатом веке, так что обращайтесь с ними аккуратно.
Элиот в восторге смотрел на свою книгу. Он видел ссылки на нее в комментариях к величайшим литературным произведениям. И в общем, представлял себе, о чем говорится в книге. Это было нечто такое, чего у него прежде никогда не было: научно-фантастическая история, в которую он мог совершить побег.
Но если Герберт Уэллс считался «классикой», быть может, со временем ему позволят прочитать Мэри Шелли и Эдгара Аллана По?
Элиот заглянул в глаза бабушки, чтобы понять, не шутит ли она, всерьез ли все это. Вчерашнего резкого, непостижимого взгляда не было и в помине. Похоже, она была рада тому, что ему понравился ее подарок… Но ее это явно тревожило.
— Потрясающе, — проговорил Элиот. — Просто супер. Спасибо большое.
— Спасибо, бабушка, — сказала Фиона и прижала к груди книгу Жюля Верна.
Тонкие губы бабушки тронула сдержанная улыбка.
— Пожалуйста. Этот год — особенный для вас. Вы растете быстрее, чем я ожидала.
— Кто-нибудь хочет торта? — спросила Сесилия.
Бабушка обернулась, посмотрела на нее и прищурилась.
— Я… я просто подумала, — прошептала Сесилия. — Разве не самое время поесть?
— Да. Пожалуйста, принеси нож, — немного подумав, разрешила бабушка.
Сесилия кивнула и поспешила в кухню.
— А теперь, — сказала бабушка, — прежде чем уйдете на работу, откройте пакеты с другими подарками.
Элиот и Фиона переглянулись. Это было очень странно. Бабушка преподнесла им такие роскошные подарки, а теперь, оказывается, им полагалось что-то еще?
Но Элиот не собирался ничего спрашивать. Лишние вопросы раздражали бабушку, а ее хорошее настроение было недолгим, как радуга во время шторма.
Элиот схватил второй бумажный пакет. Он был легким и мягким. Наверняка что-то из одежды.
Вернулась Сесилия со стопкой салфеток и длинным поварским ножом. Все это она аккуратно положила на стол и устремила любящий взгляд на Элиота и Фиону.
— Ну, давай, — сказала ей бабушка, раздраженная паузой, и подняла фотоаппарат, чтобы сделать еще один снимок. — Разрежь торт, пока дети…
В дверь постучали. Трижды. Очень громко. Бабушка нахмурилась. Температура в квартире словно бы подскочила на десяток градусов.
Сесилия занесла нож над тортом и замерла.
— Мне открыть?
— Нет. — Бабушка опустила фотоаппарат и медленно повернулась к выходу из столовой. — Кто бы это ни был, крайне желательно, чтобы у него имелась веская причина помешать нам.
Элиот посмотрел на Фиону, а она, покачав головой, — на него. Только одно на свете было хуже, чем вызвать бабушкин гнев. Испортить ее хорошее настроение. Кто бы ни стоял за дверью, Элиот мог только пожалеть беднягу.
6
Тропа, усыпанная хлебными крошками
Это здание из шлакоблоков показалось Маркусу Уэлманну странным. Второй этаж был ниже первого на два фута. Когда он остановился на лестничной площадке, чтобы отдышаться, то заметил, что третий этаж еще ниже. Создавалось впечатление, что дом сморщивается.
Уэлманн вытер пот со лба. Он должен понять, почему Ури Крамбл так интересовался детьми по фамилии Пост… и связаны ли они с Одри Пост — дамой, которую разыскивал он.
Здание, находившееся по адресу, который он обнаружил в офисе юридической фирмы, было выкрашено коричневой краской, чтобы походить на деревянное, но не выглядело таковым. В архитектуре фасада угадывалось легкое баварское влияние. Тот самый уровень безвкусицы, какого и следовало ожидать от калифорнийского винодельческого региона, ловушки для туристов.
Ни на одном из почтовых ящиков в подъезде фамилия «Пост» не значилась, поэтому Уэлманн решил попробовать обратиться к управляющему, чтобы тот подсказал ему точный адрес.
Он поднялся еще на один пролет и подошел к двери, ведущей в квартиру 3-А, в которой жил управляющий.
Сунув руку в карман, Уэлманн достал фальшивый полицейский жетон и проверил, легко ли вынимается из кобуры кольт. Немного помедлил, чтобы привести себя в порядок и выглядеть презентабельно — насколько это позволяла его одежда: камуфляжные штаны и черная футболка. Застегнул молнию на легком полиэстеровом жилете.
Уэлманн постучал в дверь три раза — громко и отчетливо, словно коп, у которого нет ни секунды лишней, и стал ждать, переминаясь с ноги на ногу.
Он надеялся, что Роберт уже добрался до босса и не угробил при этом «мерседес».
Голова у парнишки хорошая, но в нем слишком много от бунтаря. Обучение ремеслу водителя его охладит, и это хорошо. Шестнадцатилетние парни должны переживать из-за всякой ребяческой ерунды — секса, наркотиков, рок-н-ролла, а не стремиться стать каким-то там героем.
Уэлманн услышал шаги и увидел, что дверной глазок потемнел. Дверь открылась сразу — никакого звяканья засова и цепочки.
Он сделал глубокий вдох и нахмурил брови. Ему предстояло основательно припугнуть этого управляющего. Нужно было убедить его в том, что сокрытие точного адреса считается нарушением закона. Он чуть запрокинул голову, сжал в руке фальшивый жетон, но у него ком подкатил к горлу.
Дверь открыла высокая женщина. Возраст? Пятьдесят… Шестьдесят… Трудно сказать. Зрелая женщина, но так хорошо сохранившаяся, что вполне могла бы сойти с обложки модного журнала. Короткие серебристые седые волосы были красиво уложены. Уэлманн без труда представил ее в роли роковой женщины в одной из его любимых черных комедий.
— Чем могу помочь? — спросила женщина, окидывая его таким взглядом, словно обнаружила кусочек собачьего дерьма у себя на ботинке.
Уэлманну показалось, будто он находится в кабине опускающегося скоростного лифта. Ее взгляда вполне хватило для того, чтобы вывести его из равновесия.
Он заглянул через плечо женщины в квартиру. Там были миллионы книг. Все вертикальные поверхности занимали книжные шкафы и аккуратно сложенные стопки книжек. Притом книги были настоящие, с кожаными корешками и золотыми буквами. Не какая-нибудь попсовая дешевка.
Его что-то пугало. Что — он не видел, но чувствовал всем телом. Здесь было опасно.
— Я ищу…
И тут он заметил их: в конце коридора — открытая дверь, за ней — стол, а за столом — Фиона и Элиот Пост. Они смотрели на него, часто моргая. То же самое выражение лиц — олени в свете фар, как на фотографиях.
Неприятное ощущение спуска на скоростном лифте исчезло, и желудок у Уэлманна словно бы подпрыгнул к глотке.
Он связал между собой несколько фактов. Управляющий в квартире номер 3-А. Дети по фамилии Пост в той же квартире. Отсутствие фамилии «Пост» на почтовых ящиках. И все это потому, что детей прятала женщина, стоявшая перед ним. Та самая Одри Пост, которую он пытался разыскать.
Уэлманн посмотрел в серые глаза женщины и только теперь увидел ее по-настоящему.
Он не мог отвести взгляд от ее лица. От Одри Пост исходила сила — и эта сила не была темной иллюзией, впечатанной в визитку Крамбла. Это был рев океанского прибоя, несокрушимый накат, затягивающий Уэлманна все дальше в пучину.
Он тонул. Он не мог дышать.
— Кого вы ищете? — спросила женщина. — Мистер…
Уэлманн вышел из ступора и обрел дар речи.
— Уэлманн, — прошептал он и кашлянул. — Маркус Уэлманн.
Он слегка поклонился. Давненько он никому не кланялся, но почему-то в данный момент ему ничего лучшего не пришло в голову.
Взгляд женщины стал жестче, но она открыла дверь шире.
— Входите, мистер Уэлманн.
Когда босс поручал Уэлманну это задание, он объяснил все предельно четко: разыскать Одри Пост, сообщить об этом и ни при каких обстоятельствах не вступать с ней в контакт.
А он вступил.
Уэлманн все понимал, но нужно же было каким-то образом выпутаться из создавшейся ситуации, отговориться. А находчивостью в разговоре он не блистал.
Одри Пост впустила его в квартиру.
Он почувствовал сладкий аромат торта и всепобеждающий запах заплесневелых книжных страниц.
В столовой он увидел старушку, суетившуюся около детей. Ее наряд словно бы сошел со страниц «Унесенных ветром» и казался таким древним, словно она во времена Гражданской войны танцевала в нем котильон. Старушка вперила в него гневный взгляд.
Мальчик и девочка сидели за столом, прижав к груди книги. Они смотрели на Уэлманна с чисто подростковой смесью раздражения и любопытства.
Позади них на окне висел транспарант с надписью «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ». Маркус почувствовал себя в высшей степени неловко.
Хорош сыщик. Ввалился в дом, когда у детишек праздник. «Очень мило и просто-таки совсем невинно, — подумал он. — Но уж лучше я, чем Крамбл».
