Дж. Д. Райнхарт - Проклятый король
Она подняла Нинуса на ноги.
– Хочу сразу сказать тебе о короле Брутане, – продолжила королева. – Я ненавижу его за то, что он упрятал тебя в тюрьму. Я хочу, чтобы ты знал это, Нинус, и верил мне. Твое тюремное заключение – не моих рук дело. Веришь?
– Верю, мама, – ответил Нинус.
– Хорошо. Но ты не единственный, кого предал Брутан. – Ее губы дрогнули, и она сцепила руки, пытаясь унять охватившее ее волнение. – Есть еще трудность, связанная с Калией… То, что он делал с этой ведьмой… закрутил интрижку… Я никогда ему этого не прощу. Никогда! Променять меня на нее… – Судорожно сглотнув, она продолжила: – Итак, к плану. Ты должен занять трон, Нинус. Он твой по праву, и клянусь всем, что мне дорого, он в самом деле станет твоим. Король Брутан будет свергнут, и ты займешь его место!
Она остановилась; ее тяжелое дыхание было отчетливо слышно во внезапно наступившей тишине.
– В этом твою мать поддерживает Легион, – сказал капитан Оссилиус. – Тирании Брутана надо положить конец.
Гальф уставился на них. Возможно, Нинус и был наследником Брутана, но неужели они и правда считают, что этот несчастный мальчик годится в короли? Гальф не мог представить, как Нинус заботится о щенке, не то что о целом королевстве!..
Однако, похоже, идея пришлась принцу по душе. Его плечи (они были шире, чем у Гальфа, но не такие мускулистые) распрямились, а подбородок вздернулся. Казалось, Нинус вновь воспрял духом.
– Я… я буду хорошим королем, – сказал он, серьезно кивая. – Я буду милостив к своему отцу. Дам ему небольшой замок во внутренних землях Торонии. Пусть доживет там свои дни.
– Как пожелаешь, – сказала королева.
– А Тысячелетняя война, – Нинус распалялся все больше, явно почувствовав вкус к новой роли. Выставив вперед руку, он будто бы обращался с речью к жаждущей толпе: – я положу ей конец. Мой народ нуждается в мире. У всех будет вкусная еда, и празднества каждый вечер, и я объеду королевство, чтобы все могли увидеть своего правителя. – Он обернулся и хлопнул Гальфа по спине: – А ты, Гальф, всегда будешь рядом со мной. Мой первый придворный. Если бы не ты, меня бы здесь не было!
Гальф не знал, что и сказать. Хотя он уже начал привыкать к скорости, с которой менялось настроение Нинуса, это было уж слишком даже для него: от раздавленного тяготами жизни пленника до будущего короля – и все это в мгновение ока.
– Нинус прав, – подтвердила королева Магритт. – Когда он сядет на трон, ты должен быть рядом. Ты стал нам другом, Гальф.
Гальф провел рукой по своему акробатскому костюму, грязному, разошедшемуся по швам. Бродячий артист – придворный. Это еще забавнее, чем Нинус-король. И все же… Если Магритт права и когда-нибудь такое случится, все будет по-другому. Никаких больше насмешек, ехидных замечаний о его внешности, хохота за спиной. Мысль об этом казалась невероятной.
Остальные наблюдали за ним с надеждой.
– Конечно, Нинус, – сказал Гальф, – почту за честь. Раздался осторожный стук в дверь. Наполовину обнажив меч, капитан Оссилиус с осторожностью ее приоткрыл. Гальф услышал бормотание, затем дверь полностью отворилась, и в комнату вошла молодая светловолосая женщина в белом фартуке. Она несла поднос с едой. Вместо железных мисок, как в Сфере, здесь были фарфоровые тарелки, а вместо жесткого мяса и безвкусной каши – изысканные фрукты и свежайший хлеб, все еще дышавший жаром печи.
– Это Лиммони, – сказала королева. – Кроме меня и капитана Оссилиуса она – единственная, кто знает, что вы здесь. Каждый день она будет приносить вам еду и убирать комнату. Если захотите послать мне весточку – передайте вместе с Лиммони.
Щелкнув пальцами, королева отослала капитана Оссилиуса вглубь комнаты.
– А теперь давайте приведем их в порядок, – приказала она.
– Да, Ваше Величество, – откликнулся Оссилиус.
Он снял с плеча сумку и вытряхнул на кровать груду одежды. Нинус ахнул и провел рукой по тонкой и легкой ткани.
– Позже Лиммони принесет воды, чтобы вы могли вымыться. – Королева слегка сморщила нос и только этим и выдала свое недовольство. – А пока позвольте нам хотя бы одеть вас поприличней. Сперва ты, Нинус. Лиммони, пожалуйста, проводи нашего гостя наружу, пока не придет его очередь.
Лиммони поставила поднос и провела Гальфа назад в кладовую. Он вздрогнул, когда коснулся свиной туши, за которой скрывалась дверь. Женщина сжала его руку.
– Не бойся мертвых, – сказала она.
Она улыбалась, но улыбка, казалось, не подходила ее лицу. Тусклый свет падал ей на лоб и щеки под причудливыми углами. Гальфу вдруг почему-то показалось, что видит он ее одновременно с разных сторон.
– Вот. – Лиммони достала яблоко из кармана фартука. – Они замечательные.
Гальф взял ярко-зеленое яблоко и впился в него зубами. Сок потек по его подбородку. Мальчик никогда не пробовал ничего вкуснее.
Еле слышно Лиммони произнесла:
– Они тебя используют.
Гальф прекратил жевать, неуверенный в том, что правильно расслышал.
– Прошу прощения?
– Королева использовала тебя, чтобы спасти сына.
– Я знаю.
– Ты ей снова понадобишься. Скоро. Не верь ей. Не верь никому из них.
Гальф сглотнул, чуть не поперхнувшись непрожеванным куском. Пытаясь прокашляться, он почувствовал, как Лиммони вложила что-то ему в руку.
– Это тебе, – прошептала она. – Держи при себе. И спрячь. Вот твой настоящий друг.
Она наклонила голову. Резкие тени очертили ее лицо.
– Как и я. – С этими словами женщина развернулась и пошла прочь мимо висящих рядами туш.
– Подожди! – окликнул ее Гальф. – А они не спросят, куда ты делась?
Лиммони оглянулась на него через плечо.
– Они уже почти забыли, что я здесь была, – сказала она. – Будь осторожен, Гальф.
И она исчезла.
Гальф растерянно заморгал. И что это значит? Он мысленно повторил ее имя: Лиммони. Кто она? И почему пыталась ему помочь?
Он раскрыл ладонь и увидел сложенную кольцом золотую цепочку, на которой висел драгоценный камень зеленого цвета. Форма его была причудливой: с одной стороны – гладкая шлифовка, с другой – неровности и шероховатости. Будто отпилили от целой глыбы. Камень был странным и прекрасным, прямо как эта молодая женщина.
Она сказала, что она мой друг.
Он надел цепочку на шею и спрятал под одеждой, чтобы не было видно. Когда придет его черед переодеваться, он сделает это без свидетелей. Вряд ли кто-то будет возражать.
Гальф постучал в дверь комнатушки. Когда королева Магритт пригласила его войти, в голове акробата эхом отзывались слова Лиммони: «Не верь ей. Не верь никому из них».
Глава 7
– Тук. Тук. Тук.
Звук ударов был резким и завораживающим. Он проник в сон Тарлана, выдернул его из глубокого темного океана, переполненного неясными ощущениями полета и падения.
Он открыл мутные глаза, и на смену тьме пришел белый свет. Света было слишком много, и Тарлан попытался поднять руку, чтобы заслонить глаза, но руки не слушались. Он попытался снова, но почувствовал, как натянулись грубые веревки, которые связывали его руки за спиной.
Тук. Тук. Тук.
Постепенно глаза привыкли. Он увидел белые облака – порывистый ветер гнал их по серому небу. Вокруг возвышались белые стены. Замок? Тарлан несколько раз моргнул и понял, что стены сделаны не из камня, а изо льда – незатейливые башни и бастионы были сложены из огромных плит с острыми краями.
Тук. Тук. Тук.
Тарлан напряг мышцы живота, не обращая внимания на боль от раны на плече, и сел. Перед глазами поплыл туман, и на секунду ему показалось, что он вот-вот потеряет сознание. Затем туман рассеялся, и мальчик увидел толпу одетых в меха людей и загон, полный огромных рогатых существ. Сбоку, над пылающим огнем шипели большие куски мяса. Запах был густым, дразнящим, и рот Тарлана наполнился слюной.
Тук. Тук. Тук.
Лосиный народ толпился вокруг красно-золотой груды на снегу. Что это такое, Тарлан разглядеть не мог. Но пока он смотрел, охотники расступились, и тут он увидел, откуда доносится стук.
Один из охотников огромным топором рубил тушу, отсекая куски мяса и передавая их своим товарищам, которые несли их к огню. Грудой в снегу был Ситан. Когда-то могущественный торрод сейчас представлял собой кровавую массу плоти и обожженных перьев.
Запах мяса встал у Тарлана поперек горла. И тут же нахлынул гнев, словно грозная лавина ринулась с горы.
Ситан мертв.
– Оставьте его в покое! – взревел Тарлан.
Он рванулся из пут, но чем больше он дергался, тем туже они затягивались. Резко выбросив ногу, он попытался подняться. Потом снова закричал, и крик его сперва перешел в рыдания, а потом в бессвязный вопль ярости.
Охотник, рубивший тушу Ситана, направился к Тарлану, размахивая топором. С каждым шагом огромные деревянные рога, украшавшие его шлем, раскачивались взад и вперед. Его сопровождали двое мужчин, но на их шлемах рогов не было.
