без автора - Черепашки-ниндзя против Зловещего Духа Мертвецов
– Кто посмел меня разбудить!
С каждым гигантским шагом оно приближалось к замку. Вот уже достигло стены. Удар ногой, и старенький «бьюик», пролетев в воздухе несколько десятков метров, разлетелся на куски, с размаху врезавшись в каменную стену. В воздухе блеснуло облачко битого стекла.
– Кто посмел меня разбудить?!
Ещё один удар, и вдребезги разлетелись ворота замковой стены. Ноги великана ступили на мощёный двор.
Опять удар, и разлетелась замковая башня, засыпая окрестности градом битого кирпича.
– Кто посмел меня разбудить?!
Чудовище перегнулось над проломом и силилось разглядеть тех, кто, обомлев от фантастического видения, замер посреди зала.
Из коридора начали вываливаться мертвецы и в ужасе валиться на колени. В первых рядах стояла согнувшись старая ведьма.
– Зловещий Дух мертвецов! – с почтением кричали обезумевшие от страха трупы.
– Кто посмел меня разбудить?! Со звоном повылетали остатки оконного стекла. Весь огромный проем в потолке, образовавшийся от чудовищного удара, закрывала морда монстра.
– Это вы, ничтожные рептилии?! – в ярости взвыл великан. – Я от вас мокрого места не оставлю!!!
От жуткого вопля рассыпался магнитофон, погас огонь в камине, разлетелось на тысячи осколков чёрное зеркало, пообрывались со стен картины в золочёных рамах.
Черепашки не удержались и упали на пол. От мощного ураганного потока они кубарем покатились по полу и врезались в чёрный футляр часов.
От сильного удара в механизме что-то сломалось и часы стали отбивать удары.
– Один, два, три… – чисто механически считал Донателло.
– Вы посмели меня разбудить!!! – ревело чудовище.
– Тринадцать! – воскликнул Донателло. В это мгновение футляр треснул, и часы развалились на стороны, освобождая чёрный проем в стене.
ГЛАВА 12. ЖУТКОЕ ПОДЗЕМЕЛЬЕ
– Вперёд! – вскричал Микеланджело, и бесстрашные ниндзя сломя голову покатились вниз по каменной лестнице, с каждой секундой все удаляясь от опасности.
Они уже не слышали, как в бессильной злобе взревело чудовище, как обрушились своды и стены проклятого замка, навечно замуровывая вход в подземелье горой камней, дубовых брёвен, кирпичей и черепицы.
Друзья долго катились вниз, пока не растянулись на земляном полу коридора.
Наступила глухая тишина.
– Вы живые? – поинтересовался Микеланджело, прижимаясь к стене побитой спиной.
В ответ ему раздалось только невнятное кряхтение и бормотание.
– Живые, – наконец отозвался Донателло, – только какой в этом смысл?
– Да уж, ничего не скажешь, – Рафаэль говорил отрывисто, тяжело дыша. – Погребены, можно сказать, заживо. Интересно, долго мы тут протянем?
– Надо поискать другой выход, – попытался приободрить друзей Леонардо.
– Ха! – Донателло усмехнулся. – Тебя действительно лечить надо! Да, жаль, поздно уже.
– А что ты предлагаешь? Сидеть тут и помирать потихоньку?
– Да ну его! – бросил Донателло усталым голосом. – Дай хоть отдохнуть.
– Да уж, нагляделись! – согласился Микеланджело.
– И как ты выход искать собираешься в такой темноте? – поинтересовался Рафаэль. – Шага ступить нельзя!
– Погодите, сейчас что-нибудь придумаем, – не унывал Леонардо.
Он поднялся и стал шарить руками по стенам. Нашёл! – неожиданно воскликнул он.
– Что ты там нашёл? – безразлично отозвался Донателло.
– Сейчас, – Леонардо чиркнул зажигалкой и в его руках, потрескивая и разбрасывая по сторонам горячие капли смолы, загорелся факел.
– Ого! – воспрянул Микеланджело. – Это уже что-то!
Все вскочили и стали разглядывать стены. Факелы торчали в витых ржавых держателях, закреплённых через каждые десять-пятнадцать шагов. Вскоре у каждого в руке полыхал такой светильник.
– Ну что ж, разомнёмся немного, – с деланным безразличием сказал Микеланджело.
Черепашки гуськом потянулись по длинному, казавшемуся бесконечным, коридору, дальний конец которого постоянно терялся в темноте.
Вскоре стало понятно, что задача перед черепашками стоит совсем непростая. Коридоры оказались путанные и извилистые, они разветвлялись на множество небольших коротких проходов. Но те вскоре заканчивались либо небольшим помещением, либо глухим тупиком.
Помещения эти были камерами для заключённых. Камеры походили на небольшие пещеры, выдолбленные в сплошной скале, а потому не имели окон. Двери же были низкими, сделанными из довольно толстых дубовых досок. На них были маленькие окошечки, закрывавшиеся небольшой заслонкой.
– Для чего это? – не понял Леонардо, просунув руку в одну из камер.
– Чтобы подавать хлеб и воду, – отозвался Донателло.
– Кому?
– Тем, кто здесь сидел…
Внутри камер были голые стены, из которых торчали железные крючья. На них ещё и сейчас можно было разглядеть обрывки ржавых цепей.
– Отсюда сбежать и так невозможно, а их ещё к стенам приковывали, – удивился Рафаэль.
– Это своего рода пытка, – пояснил Микеланджело.
– Да, – проговорил Донателло, – мрачноватые когда-то были времена. Не хотел бы я тогда оказаться здесь!
– Ты хочешь сказать, что в наше время ничего такого не случается?! – воскликнул Леонардо, многозначительно подняв вверх глаза.
Все примолкли.
– А почему некоторые коридорчики заканчиваются тупиком? – удивился Рафаэль.
– Заживо замуровывали… Видишь, кое-где ещё дырка для сообщения оставалась. Кормили… Тянули время, подольше!
Дальше тянулись молча. Друзья заглядывали в каждую камеру, исследовали каждое ответвление бесконечного коридора. От этого зависела их жизнь. Во всяком случае, им в это очень хотелось верить.
Отодвинув со скрипом очередную дверь, черепашки вздрогнули. К стене камеры цепями был прикован скелет. Он был в мученической позе.
– Бедняга… – пробормотал Рафаэль. – А почему он не ожил как все те, там наверху?
– Потому что мученик. Его душа давно на небе. Поэтому невозможно сделать из него чудовищного зомби.
Возле ног скелета валялась оловянная миска. Он наверно выронил её перед самой смертью. Но никаких остатков пищи не сохранилось. Даже если они когда-то и были, то их уничтожили прожорливые тюремные крысы. Их писк постоянно раздавался впереди черепашек. Крысы разбегались, испуганные светом факелов. За долгие годы жизни в подземелье они успели ослепнуть, и яркий свет причинял им невыносимую боль.
Черепашки ниндзя продолжали своё печальное исследование. С каждым новым поворотом коридора, с каждой новой камерой, которой заканчивалось очередное ответвление, надежда найти выход таяла, как весенний снег. В душу черепашек начинало закрадываться отчаяние.
– Но ведь не может такого быть! – вскричал Донателло. – Чтобы строители этого циклопического сооружения выдолбили в скалах такой лабиринт и не позаботились про запасной выход на случай осады замка?!
– Скорее всего, он существует, – мрачно сказал Микеланджело, – но вход в него тщательно замаскирован. Это может быть даже каменная глыба, сдвигаемая с места потайным механизмом. А включаться механизм может самым хитроумным способом.
– Понятно, – протянул Рафаэль. – Это означает, что мы тут можем до самой смерти искать выход, но так его и не найти!
– Самое смешное будет при этом: если мы загнёмся возле него.
– Ладно, не паникуйте прежде времени! – отозвался Леонардо. – Мы ведь даже до конца коридора не прошли!
Черепашки молча потянулись дальше. Но идти им пришлось недолго. После очередного поворота коридор упёрся прямо в стену, в которой, правда, оставался узкий проход.
За ним размещался просторный зал. Это было последнее, ещё не исследованное ими помещение. Черепашки вошли и огляделись.
– Ой, а что это такое? – удивился Леонардо. Вся подземная комната была заставлена странными фантастическими предметами, определить назначение которых казалось просто невозможно.
– Камера пыток! – мрачно констатировал Микеланджело.
– Но что это за ужасные станки?
– Орудия пыток!
– Откуда ты знаешь?
– Я книгу когда-то читал про инквизицию, – Микеланджело поморщился. – Тут все как на картинках. Вот это, – черепашка указал на толстую верёвку, перекинутую через блок, – дыба. На ней выкручивали руки из суставов, ломали кости вот этим стальным прутом, жгли огнём факелов. А тут, – Микеланджело сделал шаг в сторону, – самый знаменитый в мире сапог – испанский. Вот сюда вставлялась нога, а потом крутили вот эту ручку – косточки ломались постепенно. Говорят, это очень больно. А к этому верстаку человека привязывали лёжа, потом постепенно забивали ему между ног деревянные клинья. Сначала тонкие, потом потолще, потом самые толстые… Пока кости не ломались на кусочки. А в этом кресле нельзя было пошевелить головой – её прочно держали чудовищные винты. Человеку выбривали волосы и с потолка начинала капать вода. Всего только вода! Но, говорят, уже через несколько дней капли пробивали голову!
