Анна Устинова - Клятва московской принцессы
Мара опять повернулась к столу и, вооружившись ножом, стала неспешно нарезать колбасу аккуратными тоненькими кружочками.
– Что ты там за изыски затеяла, – вновь послышался голос мужчины. – Иди лучше скорее сюда, а то, я смотрю, ты как чужая. Все спиной ко мне да спиной.
– Ну, мы пока и не очень знакомы, – словно бы вскользь заметила она.
– Вот я и предлагаю познакомиться, – хохотнул ее собеседник.
Никифор с недоумением посмотрел на Егора, но тот и сам был порядком озадачен. Получалось, что в комнате находится не близкий Марин приятель, а какой-то почти незнакомый ей человек? В таком случае, зачем она пришла к нему, да еще ночью? Еду могла бы и днем занести. К тому же дверь она отпирала, следовательно, прячет его в этом доме. Полная нелепица! Одно с другим совершенно не вяжется.
– А вот торопиться не надо, – отозвалась на игривую реплику собеседника Мара.
Неспешно расставив на столе посуду, она извлекла из пакета толстую красную свечу и зажгла ее.
– О-о, романтический ужин! – восхитился мужчина.
– Что-то вроде того, – придирчиво оглядев уже полностью накрытый стол, девушка подошла к стене и щелкнула выключателем.
Комната погрузилась в дрожащий полумрак. Егор досадливо поморщился. Видно стало гораздо хуже.
– Да нет, я не возражаю. Мне даже нравится, – объявил мужчина.
– Вот и славно, что нравится, – мелодично проговорила Мара.
– Я вообще люблю, когда красиво, – похоже, настроился на откровенность мужчина. – Приятно, если скатерка чистая на столе, приборчики, тарелочки чин-чинарем. Свечечка для интимной атмосферы. Настроение сразу благодушное создает. Душа оттаивает и, как бы это сказать, расправляется. Жизнь-то какая кругом? Целый день тебя жгутом сворачивает, а тут… отогреваешься, распрямляешься, даже дышать становится легче.
– Да-а, живем впопыхах, наскоком, – покивала Мара. – Остановиться некогда, оглядеться, вкус распробовать.
«Ну, точно, ей не меньше двадцати, а может, гораздо больше, – крепла уверенность у Егора. – Как же ловко она перед нами девчонкой прикидывалась».
Коржик продолжать скрипеть зубами и сжимать кулаки, но никаких действий пока не предпринимал. Мара зябко повела плечами и с явным беспокойством оглянулась на окно.
– Что с тобой? – в голосе мужчины прозвучало напряжение.
– Да так. Показалось, – уже не смотрела на окно Мара. – Англичане в таких случаях говорят: «Кто-то прошелся по моей могиле».
– Шуточки у них, – мрачно хмыкнул мужчина. – Ты, знаешь ли, лучше такого не повторяй, иначе все настроение испортишь. Только немного расслабился, а она про могилу.
– Да это не про могилу совсем, – начала было объяснять Мара, но он резко ее перебил: – Давай-ка оставим. Сегодня хочу говорить только о приятном. А за окном… – он чуть помолчал. – Да это собаки бродячие, наверное, шастают. Я тут видел парочку. Шакалистые такие. Гаркнул, их и снесло.
– Да-а? – удивилась Мара. – Ни разу никаких собак здесь не видела. Лисы иногда забегают по старой памяти. Раньше у бабушки и у Косачевых цыплят да гусят воровали. Но собаки чужие никогда не совались.
– Так раньше небось здесь хозяйская собака была, – снова заговорил мужчина, – вот они на чужую территорию и не совались. А теперь… Свято место, как говорится, пусто не бывает. Да ты не бойся, они ж пугливые, попадутся на пути, ори громче и палкой маши.
– Я вообще никого не боюсь, – заявила Мара.
– Молодец. Храбрая девочка. Слушай, чего-то мне все-таки для полного счастья сейчас не хватает.
– Музыки, – сообразила Мара.
Они удалились в невидимый мальчиками конец комнаты.
– Романтическая ночь продолжается, – произнес мужчина. – Музыка – это совсем отлично.
Егор с опаской покосился на Никифора, боясь, как бы тот не начал военные действия. Нет, друг терпеливо выжидал более эффектного момента для мести.
Комнату заполнили чарующие звуки. Оба мальчика слышали эту мелодию первый раз.
– Потанцуем? – игриво предложил мужчина.
– С удовольствием, – приняла приглашение Мара.
– А уж я с каким удовольствием!
– Скоро будет тебе удовольствие, гад, – прошипел Коржиков. – Мало не покажется.
Егор предупреждающе положил ему руку на плечо. Тихо, мол, не выдавай нас раньше времени. Иначе сюрприз испортишь. Никифор коротким кивком заверил, что продолжает держать эмоции под контролем.
«Надо было хоть какую-нибудь стратегию наметить, пока сидим и ждем, – подумал Егор. – Или у Ника какой-то свой план имеется? Тогда почему он не поделился со мной? Что он вообще собирается делать? В окно колотить? Или в дом ворвется?» Последний вариант совершенно не вдохновлял его. Мужик вполне мог оказаться опасным, сильным и даже вооруженным, да и дверь Мара, наверное, заперла изнури на щеколду. Впрочем, у Коржика все равно ничего не спросишь. Под окном говорить опасно, услышат, а в сторону его тягачом не оттащишь, к щели как приклеился.
Никифор и впрямь завороженно следил за силуэтом мужчины, который теперь топтался у них перед глазами, крепко прижимая к себе Мару. Видели они его со спины. Высокий, широкоплечий, с остриженным почти наголо затылком. Возраст определить трудно. Может, лет двадцать пять, а может, и сорок с лишним. При виде его уверенность Егора, что врываться внутрь им с Коржиком категорически не следует, окрепла. Этот боров с ними обоими запросто справится. И дядя Федя им после спасибо не скажет. Лучше организовать эффектный сюрприз на улице, чтобы осталась возможность смыться и уже из укромного и безопасного убежища полюбоваться на результат.
Вот только что организовать-то? Егор пошарил по карманам. Рука нащупала коробок спичек. Собрать сухой хворост и запалить костерок под самыми окнами? Они решат, что пожар в доме начался, выскочат, а там уж по обстоятельствам… Нет, нельзя. Это уже уголовщина. Вдруг старый дом и впрямь от их костерка полыхнет. А Косачевы вообще ни в чем не виноваты. Наносить им убыток – элементарная подлость, не говоря уж о том, какие дисциплинарные меры ждут в таком случае их с Коржиком. Подумать страшно! Другое дело – петарды! Ими можно бы классно подпортить жизнь Маре и этому мужику. Устроили бы они с Коржиком им праздничный фейерверк в самый ответственный момент! Но это одни мечты. Петард нет, не то что с собой, но даже дома у дяди Феди, а без них что им остается? Завывать дурными голосами и колотить в окна? Детский сад. Да Мара такого и не испугается. У нее бабка Потылиха. Наверняка от нее навидалась приколов почище, чем вой в ночи. Да и мужик точно не из пугливых, разве что обозлится, выйдет и накостыляет им по шеям. И кто, в таком случае, кому отомстит?
Егор вздохнул. Срочно требовалось эффектное и оригинальное решение, но оно-то в голову и не приходило. Парочка продолжала медленно топтаться на месте под нескончаемую завораживающую мелодию. Егору их танец начал надоедать. Мужчине, кажется, тоже. Остановившись, он севшим голосом выдохнул:
– Слушай, дорогая, я больше так не могу.
Мара положила ему голову на плечо:
– Я тоже.
– Значит, я тебе нужен? – Вопрос прозвучал с надеждой и ожиданием.
Девушка подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Егору на миг почудилось, что свет в комнате сделался ярче.
– О, да. Ты мне нужен, и даже сам не понимаешь как, – со страстью произнесла она.
Изогнувшись в объятьях мужчины, Мара как будто сделалась выше и шире.
– Хочешь стать моим?
– Хочу, хочу. – Мужчина пытался как можно крепче прижать к себе девушку.
– Клянешься?
– Клянусь. – Было видно, что он готов на все.
– Клянись сердцем матери, – потребовала Мара.
– Чем угодно, любимая! Хоть своей жизнью! Ради тебя и ее мне не жаль! – страстно воскликнул он.
– Помни: ты принес клятву. Пути назад нет, – крайне по-деловому предупредила она.
– За кого ты меня принимаешь! Я уж не отступлю. Не надейся. Слово теперь за тобой. Тебе путь назад тоже отрезан.
– Отрезан, – кратким эхом подтвердила Мара.
Тут началось что-то странное. Мара вдруг стала расти вверх и вширь, поглощая собой массивное тело своего воздыхателя. Вот лицо ее уже оказалось вровень с его лицом, с каждым мигом становясь все объемней и больше. Да это была уже вовсе не Мара. Мужчина сжимал в объятиях огромную седую старуху с крючковатым носом. Ту самую, из сна Егора.
Вопль ужаса вырвался у мужчины. Потылиха визгливо захохотала. Голова ее мелко тряслась, грязно-серые космы метались из стороны в сторону. Мужчина пытался ее от себя оттолкнуть. Ведьма вцепилась в него мертвой хваткой.
– Поздно, дружочек, – проскрипела она. – Ты дал клятву, и теперь уже мой. Навсегда.
– Чем ты меня опоила, старая карга? – яростно отбивался от ее объятий мужчина. – Отпусти! Что тебе от меня надо?
– Ох, без тебя мне теперь не жить! – победоносно проверещала Потылиха.
– Слушай, бабка, давай денег дам, только отстань, – взмолился мужик. – От тебя разит, как от выгребной ямы.
