Крессида Коуэлл - Как перехитрить дракона
— Ну наконец-то! Я очень рад, Норберт, что ты об этом спросил. — вежливо ответил Иккинг. — Я — Иккинг Кровожадный Карасик III, единственный сын Стоика Обширного, Великого Вождя Племени Лохматых Хулиганов, и мой друг Рыбьеног, которого ты вчера тоже имел счастье повстречать, имел несчастье попасться на зуб Гадючке Отравной…
— Вот уж верно, несчастье так несчастье, — удовлетворенно заметил Норберт Сумасброд. — Верная смерть! Не скажу, что я сильно удивлен: твой друг относится как раз к таким недотепам, за которыми Злой Рок, можно сказать, охотится.
— Никакой Рыбьеног не недотепа! — возмущенно перебил его Иккинг. — Дело в том, Норберт, что эта твоя Картошка является единственным противоядием от укуса Гадючки Отравной, и я хотел бы позаимствовать ее у тебя, чтобы спасти моего друга. Это будет твой самый добрый поступок в жизни.
Норберт Сумасброд потерял дар речи.
— А если я его тебе дам, — прошептал вождь Истериков, — что ты сделаешь с Драгоценным Овощем моего папы?
— Ну, — замялся Иккинг, — я думаю, мой друг его СЪЕСТ.
Обезумевший взгляд Норберта Сумасброда устремился в пространство.
Потом он побагровел от ярости и замахал над головой топором.
— СЪЕСТ?????? — завопил Норберт Сумасброд. — ТЫ ВЫСТРЕЛИЛ МНЕ В ЗАД, А ТЕПЕРЬ ХОЧЕШЬ ПОРЕЗАТЬ И СЪЕСТЬ ДРАГОЦЕННЫЙ ОВОЩ, КОТОРЫЙ МОЙ ПАПОЧКА ПРИВЕЗ ИЗ САМОЙ АМЕРИКИ???? УБИТЬ ЕГО! УБИТЬ, УБИТЬ, УБИТЬ!!!!!!!
Немного побушевав, он снова успокоился и, воздев руки нал головой, с величайшим достоинством обернулся к Иккингу.
— Я мог бы, — сказал Норберт Сумасброд, — убить тебя на месте. Коварный Пожиратель Овощей. Но мы, Истерики, не такие. Мы. Истерики, люди ЦИВИЛИЗОВАННЫЕ. Мы никогда не казним даже самых злостных картофелеубивцев, не разобрав их дело в Абсолютно Справедливом Суде. А на Истерии — продолжал Норберт с безумной ухмылкой, — последней инстанцией является Суд Топора.
«Во попал», — подумал Иккинг.
Норберт Сумасброд торжественно вышел на середину зала, где стоял цельный ствол дерева, обтесанный у основания.
— Пусть сама Судьба решит твою участь, — провозгласил Норберт Сумасброд. — Я подброшу топор высоко-высоко в воздух, и если он, упав, воткнется в дерево золотой стороной, тебя оставят в живых. Но если он приземлится темной стороной, — Норберт любовно погладил ржавый край, — если он приземлится темной стороной вниз, я убью тебя этим самым топором на месте. Надеюсь, ты будешь доволен…
Норберт театрально воздел глаза к небу…
— ПРИДИ, О ВЕЛИКАЯ СИЛА СУДЬБЫ И ТОРА! — вскричал он. — Я СДЕЛАЮ ТАК, КАК ТЫ ВЕЛИШЬ. ЖИЗНЬ ИЛИ СМЕРТЬ!
Топор, медленно вращаясь в воздухе, взмыл к потолку, достиг высшей точки и начал падать — сначала светлой стороной вниз, потом перевернулся на темную.
Хоть Иккинг и не обладал такой силой, как другие мальчишки, зрение у него было отменное. Он явственно увидел, что топор собирается приземлиться темной стороной, подскочил и на лету поймал его за деревянную рукоятку — за миг до того, как ржавое лезвие вонзилось бы в дерево.
Истерики ахнули.
Высоко под потолком Камикадза ахнула тоже.
Иккинг поднял топор над головой и вонзил его в дерево ярко начищенным лезвием.
— СМОТРИ, НОРБЕРТ СУМАСБРОД! ПОБЕДИЛА СВЕТЛАЯ СТОРОНА! — вскричал Иккинг Кровожадный Карасик III, уперев руки в бока.
Никто не знал, что делать. Норберт Сумасброд открывал и закрывал рот, как рыба, вытащенная из воды.
— Ты СЖУЛЬНИЧАЛ! — заорал он наконец.
— Значит, сама Судьба захотела, чтобы я сжульничал, — возразил Иккинг. — А теперь отпусти меня, как обещал.
Норберт пыхтел, как паровой котел, готовый взорваться. Он привык видеть перед собой перепуганных взрослых, которые ползают на коленях, страшась его грозного Судьбоносного Топора.
И он СОВСЕМ не привык видеть маленьких нахальных мальчишек, которые требуют от него разморозить Драгоценную Картошку, похоронить Папу и ловят Топор на лету.
Но что, если Иккинг прав и Судьба действительно ПОЗВОЛИЛА ему сжульничать?
Даже Норберт Сумасброд опасался дразнить Судьбу.
— СХВАТИТЬ ЕГО! — завопил Норберт. — Пусть живет, но остаток своих дней он проведет за решеткой! Будет знать, как пускать стрелы в НОРБЕРТА СУМАСБРОДА!
Четверо рослых Истериков схватили Иккинга и потащили к клетке, Втолкнули его внутрь, заперли, а ключ отдали Норберту. Тот сунул его в карман. Клетку же они подвесили на цепи к потолочной балке.
Потом Истерики забыли про Иккинга, вернулись к пиршеству и гуляли до поздней ночи. Смеялись, пели, ели и пили… Слишком много пили.
Иккинг же тихонько сидел в своей клетке, стараясь придумать Хитроумный План того, как выпутаться из этой переделки.
А переделка была НЕШУТОЧНАЯ.
Даже если ему удастся выбраться из запертой клетки, стащить Картошку и убежать, не разбудив ни одного Истерика, что делать дальше! Из замерзшей гавани доносились зловещее потрескивание, громкий хруст и удары, как будто кто-то колотил по камню огромным мечом,
Лед начал таять, и как только Злокоготь вырвется на свободу, путь домой с Истерии будет закрыт…
Ночь тянулась мучительно долго. Истерики один за другим засыпали — кто на стуле, кто на полу, а один толстый Воин пристроился прямо на столе, в обнимку с недоеденным жареным кабанчиком. Норберт Сумасброд задремал на троне, засунув палец в рот и не выпуская из рук топор. Высоко под потолком Парадного Зала Камикадза тоже спала, свернувшись клубочком на балке, точно дикая черная кошка. Время шло, Иккинг упрямо боролся со сном, но в конце концов мерное покачивание клетки, дымная жара и пары алкоголя, пропитавшие воздух в комнате, сморили его, и он тоже задремал.
12. БЕЗЗУБИК СПАСАЕТ ПОЛОЖЕНИЕ
Беззубик и Одноглаз, оставшиеся на крыше, услышали, как Иккинг с плеском упал в Луковый Суп. Они поняли, что дело плохо, вспорхнули и спрятались на «Американской мечте». В тот же миг из дверей Парадного Зала высыпали разгневанные Воины-Истерики и принялись обыскивать двор в поисках Убийц.
Когда Истерики наконец угомонились и шум стих, драконы вернулись к дымоходу. Оба замерзли, проголодались и устали. Одноглаз сердито сверкал единственным глазом.
— Может, бросим их? — размышлял Одноглаз. — "Похоже, они все-таки не найдут никакого противоядия от Змеепатита. — А я не собираюсь торчать тут только ради того, чтобы спасти шкуру пары жалких человечишек!
— Л-л-люди такие эгоисты! — вторил ем у Беззубик. — Н-н-никогда н-н-не думают о бедном, несчастном, Г-Г-ГОЛОДНОМ Б-6-беззубике!
Одноглаз фыркнул.
— Ну, за это я их не виню. Ты всего лишь жалкий ручной дракончик, крыса-переросток. И с чего это ты такой ГОЛОДНЫЙ?. Кто в санях по дороге сюда сожрал все припасы?
— …Ладно, подожду их до утра, — решил наконец Одноглаз и принялся устраиваться поудобнее. — Моя тетушка Кривозубка умерла от Змеепатита, и страшно сказать, до чего же гадкая это хвороба!
— Б-6-беззубик здесь спать н-н-не будет! — в ярости зашипел Беззубик. — Тут Х-холодно! Б-6-б-беззубик — нежная чувствительная на-на-натура… — Он проверил, крепко ли заснул большой дракон. Одноглаз сладко похрапывал, и Беззубик продолжил: — Не то что ТЫ, т-т-толстяк белохвостый, орангутанг не-не-неотесанный…
Приоткрыв единственный глаз. Одноглаз совершил хватательное движение челюстями, но громадные зубы-сабли только лязгнули в воздухе, ибо Беззубик был увертлив, как муха, и успел вовремя юркнуть в трубу. Маленький дракончик пропорхал по огромному Парадному Залу, над головами бормочущих во сие Истериков, и приземлился на крышу Иккинговой клетки. Клетка качнулась, и голова Иккинга сильно стукнулась о прутья. Мальчик проснулся.
— Ай! — вскрикнул Иккинг, глядя прямо в зеленые глаза дракончика, висевшего прямо перед ним головой вниз.
— Беззубик! — радостно прошептал он. — Слава Богу, ты здесь! Видишь, как я правильно сделал, что взял тебя с собой! Ты нас всех спасешь!
— ХА! — сердито хмыкнул Беззубик.
— Просто подлети вон к тому замороженному викингу и возьми у него Картошку, а потом упорхни… — прошептал Иккинг.
Беззубик посмотрел туда. куда указывал Иккинг: на Норбертова папу, на шкатулку — и вскрикнул от ужаса.
— П-П-пискуляторы! — шепотом взвизгнул он, протиснулся в клетку и спрятал голову в Иккинговых коленях.
— Ох, боже мой, я совсем забыл! Ведь ты такой маленький, что писк Пискуляторов будет для тебя смертелен, — спохватился Иккинг и погладил дракончика по спине, успокаивая. — Ладно, не надо воровать Картошку, просто стащи у Норберта Сумасброда ключ от клетки. Он лежит у него в кармане. Подлети и достань его…
Но тут Беззубик учуял запах Лукового Супа.
— Луковый С-с-суп! — обвинительным тоном воскликнул Беззубик, обнюхивая Иккингову ногу. — Ты ел Луковый С-с-суп!
