Александр Зорич - Денис Котик и царица крылатых лошадей
— Эй! Есть тут кто-нибудь? — громко спросил Быстрый.
Но ему никто не ответил — дворец был погружен в тишину.
"Может быть, все ускакали в Черный Город, один я тут дрыхну?" — обмирая от стыда, подумал Быстрый.
Он позвал еще. И даже для верности поколотил копытом в пустое серебряное ведерко, которое стояло неподалеку. Получилось довольно громко, но снова никто не отозвался.
"Что за незадача? Ведь во дворце столько слуг!" — подумал Быстрый.
Однако, через пять минут к Быстрому вышел Игогоний собственной персоной.
Игогоний был старым конем. Таким старым, что шерсть у него на боках поседела. А зубы стали желтыми-желтыми, как спелый голландский сыр. На морде же у него по-прежнему красовались старинные очки с мутными стеклами.
— Я рад, что ты наконец проснулся, Быстрый, — сказал Игогоний своим скрипучим голосом. — А то я уж начал беспокоиться — не случилось ли чего.
— Беспокоиться? А что за причины были для беспокойства? — спросил Быстрый.
— Как это, "что за причины"? Причина была простой — ты спал очень уж долго!
— Но ведь сейчас только вечер!
— Конечно же, вечер! — Игогоний громко рассмеялся и его смех был больше всего похож на козлиное блеяние. — Но только вечер следующего дня!
— Следующего дня?! — черные глаза Быстрого расширились от удивления.
— Да-да, следующего дня. Ты проспал в общей сложности… — Игогоний посмотрел на гигантские песочные часы, которые стояли у входа, — ты проспал… тридцать один час!
— Не может этого быть! — всполошился Быстрый. — Но ведь раньше я никогда не спал столько! Что это на меня нашло?!
— Ты просто очень устал. Тебе нужно было восстановить силы, — не сводя с Быстрого своего гипнотического взгляда, сказал Игогоний.
— Да… Наверное, я просто устал, — покорно повторил Быстрый. — А что наши? Есть ли вести от Бубенция, Кусачего, Хитрой и Печального? Вы ведь выслали их на помощь Снежной?
— Я? О чем ты, Быстрый? — недоуменно спросил Игогоний.
— Ну как же! Перед тем, как я заснул, я ведь говорил, я ведь настаивал, что нужно поскорее броситься туда, к Змеиному Ущелью! Чтобы успеть спасти Снежную до того, как ее запрут в подземельях Черного Города!
— Ты? Говорил? Нет, ты ничего такого мне не говорил… — соврал Игогоний, не моргнув глазом.
Как и многие советники многих других царств, он умел врать так виртуозно, что даже начинал сам верить в свое вранье. Если бы по вранью устраивались олимпиады, Игогоний наверняка завоевал бы титул Абсолютного Чемпиона Архипелага.
— Как не говорил?! — в отчаянии спросил Быстрый.
— Так… Наверное, тебе это просто приснилось!
— А что же я в таком случае говорил?
— Ты почти ничего не успел сказать… Ты ведь был таким усталым… Ты даже слова путал — например, ты не мог толком сказать, сколько именно там было волков…
— Что-то смутно припоминаю… Да-да… — понурив голову, сказал Быстрый. — А еще?
— А еще ты сказал, что на вас напали волки и забрали Снежную в плен. И что Сизокрыл погиб. Но ты даже не сказал, где они на вас напали!
— Неужели? Неужели я не упомянул даже про Змеиное Ущелье?
— Нет, ты ничего про Ущелье не говорил! Ты сказал мне всего три фразы. Тут же лег и… и погрузился в глубокий сон.
— Что я наделал! Что я наделал! — возопил Быстрый и в гневе заколотил копытами по полу. — Ведь если бы я сказал вчера про Змеиное Ущелье, Снежную можно было бы отбить еще по дороге к Черному Городу!
— Но ты ведь был таким усталым, — изображая сострадание, сказал Игогоний.
— Постойте, — вдруг в голову Быстрому пришла одна мысль, — а почему же вы меня не разбудили?
— Почему не разбудили? Ну… почему-почему… — Игогоний впал в замешательство. Впрочем, это замешательство длилось всего-то несколько секунд, ведь все-таки Игогоний был очень опытным притворщиком. — Ах да! Мы, конечно, будили тебя! Но ты и не думал просыпаться!
— А почему же вы не окатили меня ледяной водой? Тут я живо проснулся бы! Ушат ледяной воды мне на брюхо! Бр-р-р! — фыркнул Быстрый, представив себе свои ощущения. Он ненавидел воду, а особенно ненавидел воду ледяную.
— Почему не окатили? Гм… Что ж, наверное, просто не догадались… А впрочем, нет! Мы окатывали тебя ледяной водой! Конечно окатывали! Как я мог забыть! Видишь то серебряное ведерко?
— Вижу.
— Так вот: в этом самом ведре я воду-то и носил. Ну, может быть, она и не ледяная была… Но что холодная — это точно…
— И что?
— Не помогло! — отвечал Игогоний. — Ты только крыльями шевелил и бурчал себе под нос что-то непонятное. Про каких-то поганых русалок…
— Русалки… Да, что-то такое припоминаю… Кажется, я видел их, когда скакал сюда от Змеиного Ущелья… А может, это тоже мне приснилось? — неуверенно сказал Быстрый.
На душе у него скребли кошки — как же это так? Заснул, подвел товарищей, но главное — Ее Величество! Она там одна, совсем беззащитная, среди этих злющих и невоспитанных волков, а он, Быстрый, дрыхнет! А Игогоний даже не знает, куда послать подмогу!
— Какой позор! — вслух проговорил Быстрый. — Какой позор!
— Не стоит так переживать, мой молодой друг! — сказал Игогоний. — Сейчас я сяду, напишу письмо князю волчьему, Дитеру фон Борзофф, и мы все уладим!
— Как, вы и письмо еще не писали? — возмутился Быстрый.
— Посуди сам, как я мог писать письмо, не узнав всех обстоятельств дела? Это же дипломатия, а не укроп с петрушкой!
— Но пока вы напишете письмо, пока гонец отнесет его в Княжество Волчье, пока князь фон Борзофф напишет вам ответ… А ведь все это время Ее Величество будет заточена в Черном Городе! А вдруг они не будут ее кормить и поить? А вдруг они будут издеваться над ней?
— Издеваться? Ну, это вряд ли… Ведь на ней же Синий Медальон!
— Но главное, кто же будет там ее чистить? Кто будет расчесывать и заплетать ее роскошную гриву? Кто будет мазать маслом и серебрить ее копытца? Кто, в конце концов, будет вытаскивать репейники из ее хвоста и массировать ей спину, если она устанет? Ведь Ее Величество может умереть в Черном Городе без всего этого! — вскричал Быстрый.
Душераздирающая картина, которую он только что нарисовал Игогонию, предстала перед его мысленным взором. Волосы на его холке зашевелились от ужаса и негодования.
— Гм… Кто будет заплетать ей гриву и серебрить копытца, — вроде как в задумчивости повторил Игогоний. — Знаешь, Быстрый, а ведь об этом я как-то не подумал!
— То-то и оно! Поэтому я сейчас же кликну друзей и мы все вместе немедленно отправимся в Черный Город. Как бы там ни было, мы должны освободить ее! А вы пока занимайтесь своей дипломатией!
— Но ведь это опасно! Разве ты не знаешь, что Черный Город кишит волками и призраками? А также призраками волков и волк-призраками?
— Опасно? Пусть! Я готов даже пожертвовать своей жизнью! Может, хотя бы так я смогу загладить свою вину перед Снежной…
На этот раз Советник Игогоний не успел предложить Быстрому ни воды, ни овса.
Он даже не успел сказать ему что-нибудь подходящее к случаю — вроде "в добрый путь!" или "береги себя!"
Потому что стоило последним словам Быстрого прозвенеть в воздухе, как он повернулся к выходу из дворца и размашистым галопом бросился во двор. Игогоний слышал, как застучали копыта Быстрого по ступеням парадной лестницы.
— Давай-давай, скачи… Спаситель еще тут выискался, — процедил Игогоний.
Теперь выражение его морды было совсем не таким, как минуту тому назад. И глаза его под холодными очками враз стали холодными и расчетливыми.
Лошади следовали торной тропой, которая то взбиралась на укутанные дождевыми тучами каменные холмы, то снова скатывалась в пасмурные долины.
Лошади почти не переговаривались между собой.
Крылья их были плотно прижаты к спине. А ноздри то и дело пробовали воздух — все они знали, что о приближении разбойничьей волчьей стаи первым делом расскажет специфический мускусный запах.
Как и собаки, лошади знали толк в ароматах.
Быстрый, например, мог по запаху отличить родниковую воду от талой, или уж тем более от дождевой, даже с расстояния в пять метров!
И, между прочим, лошади издревле были уверены, что у людей вообще нет никакого обоняния! Иначе как объяснить привычку людей курить или есть мясо, от которого за версту смердит смертью? А уж обычные человеческие духи, даже очень дорогие духи, лошади и вовсе считали невыносимо крепкими и нестерпимо вонючими…
Они пробовали воздух ноздрями очень часто и очень тщательно. Но унюхать близости волков не могли.
Это настораживало — ведь уже четыре часа, как они нарушили границу Княжества Волчьего и двигались по чужой земле.
Лошадей было пятеро.
Впереди, во главе отряда, шел Быстрый. Глаза его горели фанатичным огнем. Он то и дело поторапливал своих друзей, нервически хлопая крыльями.
