Матвей Ганапольский - Черная рука и пирамида Хеопса
— Ты хочешь сказать, что колеса, которые стоят на колеснице Хеопса, я должен отдать народу, чтобы ему полегчало? И чтобы весь мой народ после этого умер от ожирения? — занервничал фараон. — Мальчик, это бесчеловечно! Кстати, а что такое мотор?
Саша протянул Хеопсу пожарную машину, которую не выпускал из рук.
— Представьте, что это ваша повозка, а в ней мотор — он все двигает. Мотор маленький, но мощный — триста лошадиных сил.
Хеопс быстро схватил машину и впился в нее взглядом.
— А лошади куда засунуты? — недоуменно спросил он.
— Мотор работает не на лошадях, а на бензине, — пояснил Саша.
— А если мощность считать в рабах, то это сколько?
— Пятьсот наверное, а может, больше…
— О горе мне! — воскликнул Хеопс. — Где наши рабы из транспортной группы?! Мы тут двадцать лет таскаем блоки без мотора. За это время перетаскали их… — Он задумался.
— Всего два миллиона триста тысяч штук, — любезно подсказала Черная Рука.
— Именно! — подтвердил фараон. — И тут выясняется, что мы до сих пор не изобрели мотор?! Я еще раз спрашиваю, где люди, отвечающие за транспорт?!
— Вы им вчера отрубили головы, — напомнила Нефертити. — А они как раз пришли рассказать вам, что если поджечь искрой газовоздушную смесь, то она взрывается и толкает поршень, так что можно сделать первый древнеегипетский мотор.
— А почему я это приказал? — изумился Хеопс. — Вроде приказ нелогичный.
— Вы сказали, что они слишком умные, а умным в Древнем Египте можете быть только вы. И вызвали палача.
— Тогда все логично, — обрадовался фараон. — И вообще, мне ваш мотор не нужен. — Он презрительно вернул машинку Саше. — Во-первых, мы уже все камни перетаскали. А во-вторых, если мне мотор уж очень понадобится, то я на его место этих непослушных карапузов засуну. — Он бросил злобный взгляд на детей. — И они в наказание сами колеса будут крутить. Будет мотор в триста карапузиных сил!
— Он неисправим! — презрительно фыркнула Нефертити.
— Какие мы трепетные и нежные, передразнил ее Хеопс. — Ладно, хватит мне вас тут развлекать. Я все-таки фараон, а не экскурсовод. Сейчас мы идем в музей игрушек, и вы будете потрясены.
Глава восемнадцатая, в которой все попадают в музей игрушек
Все прошли по узкому коридору, освещенному зеркалами, и вошли в следующую комнату.
Окинув ее взглядом, паши герои застыли пораженные.
Это действительно был лучший в мире древний музей игрушек.
На столах и специальных полках стояли разные куклы — совсем простые и расшитые драгоценными камнями. Маленькие фигурки носильщиков держали в руках маленькие носилки, в которых сидела куколка самого фараона. Рядом стояли статуэтки животных: кошек, собак и верблюдов. Был даже игрушечный нильский крокодил, на которого Саша обратил особое внимание.
Но главное, конечно, располагалось на столах.
Там был целый город с кукольными жителями, которыми можно было бы играться часами, потому что они изображали целые картины из древнеегипетской жизни.
Вот фигурки тащат огромную глыбу для пирамиды. А вот крестьяне в набедренных повязках. Они стоят по колено в воде и собирают рис. Рис ведь растет в воде, и вода в этой игрушечной сценке была настоящая, а для этого все фигурки этой композиции были помещены в большой золотой таз. И таких сценок было сотни, а фигурок — тысячи.
— Это все придумал я! — хвастливо сказал фараон. — А вот это моя особая гордость.
Он указал на еще один стол, и Саша прямо застонал от восхищения. Перед ним была настоящая кукольная битва. Тысячи фигурок одной армии нападали на тысячи фигурок другой. Все солдатики были в одежде и при крохотном оружии. Мечи и ножи сияли, как настоящие.
— Это моя битва с соседом. Я его, конечно, победил.
— И, как всегда, отрубили голову? — уточнила Катя.
— Да, отрубил, — подтвердил Хеопс. — Ну и что? Это Древний Египет, пятый век до вашей эры. Такие у нас тут жестокие нравы. И в этом сейчас ты убедишься…
Фараон обошел макеты и оказался возле выхода, в то время как дети увлеченно рассматривали игрушки. Он царственно в стал, загородив собой дверь и скрестив руки на груди.
— У вас есть еще ко мне вопросы? — величественно спросил он. — А то нам пора кончать этот детский сад.
— А когда ваш музей откроется для посетителей? — спросила Катя.
Хеопс криво улыбнулся.
— Бедная девочка из будущего, ты так и не поняла, с кем имеешь дело.
Глава девятнадцатая, в которой фараон показывает свое истинное лицо
Голос фараона с каждым словом становился все более зловещим.
— Я — Хеопс, самый великий фараон всех времен. Я — Солнце на Земле. И я построил эту великую пирамиду совсем не для того, чтобы потом тут ходил какой-то Саша. Когда я стану старым и умру, меня обернут тканью, пропитают ароматной смолой, и я стану мумией. Меня положат в драгоценный саркофаг, и я отправлюсь в долгий путь к моим предкам. Но я отправлюсь туда не один. Сюда приведут моих рабов и казнят их прямо здесь, чтобы они отправились со мной и служили мне после смерти. Сюда приведут коров и коз, чтобы после смерти мне было что есть, лучшие наряды, чтобы было во что одеваться и тысячи папирусов, чтобы было что читать. Но самое главное, — фараон в упор посмотрел на детей, — со мной будет этот музей. Мой отец был суров и не давал мне играть в игрушки — он воспитывал из меня воина. Но я вырос и силой отобрал все игрушки у всех детей, чтобы они были только у меня. Это моя месть моему детству. И пусть сегодня всем детям будет так же плохо, как когда-то было плохо мне. Все игрушки будут стоять здесь. И моя игрушечная армия будет вечно побеждать врага в вечной битве.
Хеопс обвел детей ужасным взглядом.
От его вежливости не осталось и следа.
— Осталось последнее, — медленно проговорил он. — К этим собранным игрушкам должны присоединиться ваши. Только после этого я буду считать, что моя пирамида готова.
Фараон указал пальцем на Сашу.
— А ты, малявка, оставишь тут свою пожарную машину. И когда люди будущего через пять тысячелетий войдут в этот музей, то они, во-первых, будут знать, что с пожарной безопасностью у нас все было на высоте, а во-вторых, подумают, что колесо изобрел именно я. И все признают, что я был не только великий фараон, но и великий изобретатель. А то, что это вранье, никто не узнает.
— Мы вам игрушки не отдадим! — воскликнула Нефертити.
— Мне не нужно их отдавать. Вы их сами принесли туда, куда надо. Это был мой хитрый план, который я, как всегда, блестяще осуществил. Ведь тут главное — это игрушки. А вы только ненужное приложение.
Фараон развернулся к Саше.
— Ты спрашивал, мальчик, откуда возьмется тут свет, если нет окон? Так вот знай, тут не должно быть окон, потому что не должно быть света. Тут будет вечный мрак, и вы останетесь в этой комнате навсегда.
Он протянул руку и схватил малозаметный рычаг, спрятанный в степе.
— А вот моя самая любимая игрушка. Это каменные двери. Сейчас я дерну эту ручку, дверь закроется, и никто никогда не узнает, что вы заживо похоронены в этой комнате.
От слов фараона дети задрожали, а Саша заплакал.
— Не стоит плакать, мальчик, — захохотал фараон. — Это ведь такая честь — умереть в темноте от голода во славу великого Хеопса — живого Солнца на Земле!..
Глава двадцатая, в которой фараон пытается заживо похоронить всех наших героев, но появляется Черная Колбаса
Хеопс резко рванул рычаг, и огромная каменная дверь с грохотом медленно поползла вниз.
Дети от ужаса закричали. Их смерть была неминуема.
Катя прижала в себе плачущего Сашу.
— По как же наши родители?! — в отчаянии закричала она.
— Вы обязательно встретитесь, — захохотал фараон, — только через пять тысяч лет! Надеюсь, вам будет что им рассказать, если, конечно, ваши косточки окончательно не истлеют. И все пять тысяч лет я буду смеяться над вашей глупостью и доверчивостью.
— Смеется тот, кто смеется последним, — внезапно послышался знакомый веселый голос.
Все быстро развернулись на звук. Оказывается, Черная Рука, о которой все как будто забыли и которая произнесла эти слова, спокойно сидела на бортике стола, на котором воины Хеопса побеждали соседа. Она как будто не замечала, что каменная дверь с жутким звуком ползет вниз.
— Какая красивая армия, — иронично произнесла перчатка. — А впереди, конечно, сам фараон. Кстати, все сделано из чистого золота. Ты думаешь, что через пять тысяч лет люди поверят этим куколкам?
— Золоту поверят, — зашипел фараон. — Прощайся с жизнью, перчатка, вы все отправляетесь в вечность!..
— Конечно, отправляемся, но без тебя!
