Саша Готти - Влада и маг-убийца
– Потом подберу, тут никто не сопрет… – ворчал валькер. – Что за фокусы, входить в Носфер в ботинках и ногами.
Драные и грязные кроссовки он выудил из рюкзака последними, после того как на головы людей просыпался ворох обкусанных карандашей, потекших авторучек, царапаных CD-дисков и прочего мусора, которым был набит рюкзак Ацкого до самого верха. Надевание кроссовок сопровождалось воздушными кульбитами, после каждого из которых Влада очередной раз радовалась, что не позавтракала утром и не успела съесть те злосчастные бутерброды. Нацепив кроссовки на дырявые носки, валькер решил спуститься, выискивая «проплешину» в потоке людей. Синицина зловредно ухмылялась, зачем-то держа в вытянутой руке мобильник.
Приземление было несколько жестковатым. Валькер сказал «ы-ык», а Влада ощутила обеими коленками, что асфальт около метро очищен дворниками на совесть.
Вот теперь можно было получше рассмотреть своего «спасителя». Ацкий, наверное, волосы не стриг никогда. Зато заплетал их в дреды, перевязывая ленточками и нитками. Голова у валькера выглядела как огромный скандал в змеином гнезде. А физиономия была, наоборот, улыбчивая и смешная. Курносый нос, улыбка до ушей… А уши такие оттопыренные, что любого давно задразнили бы до смерти. Интересно, они тоже работают чем-то вроде крыльев?
– Ой, чего-то ноженьки мои не того… – Теперь Ацкий налег Владе на плечо, и ей пришлось тащить незадачливого летуна, как медсестра тащит раненого бойца с поля боя. Крылья валькера волочились по земле, издавая скрип, будто по стеклу вели ножом. Люди вокруг упорно игнорировали их, проскальзывая незаинтересованными взглядами мимо.
– Ходить разучился, да? – острила Синицина, пятясь и снимая Ацкого и Владу на свой мобильный телефон, как папарацци. – А ушами похлопай, Ац… Ну похло-опай…
Они спускались в подземный переход осторожно, ступенька за ступенькой, шаг за шагом.
– Вот-вот, и так будет с каждым, – издевалась фурия. – Нечего из себя колибри изображать… У колибри вообще ноги отваливаются, потому что они не хотят приземляться, знаешь?
– Харе меня лечить, язва, плевать мне на колибри… – огрызнулся Ацкий, вдруг выкинув вперед почти негнущуюся ногу.
Синицина благоразумно отпрыгнула, зато валькер потерял равновесие и покатился вниз по ступенькам, задевая их крыльями со звуком «клюк-клюк». Падая, он не забыл прихватить с собой обеих девчонок, поэтому на этот раз проход зловоротни для Влады увенчался полным успехом.
Глава 5
Носферон на Сретенке
– Колбаса-таа хоть вкусная была, Огнеффа? – хихикнул Тойво Переполненн, медбрат Носферона, полноватый упырь в белом халате и круглых очочках.
Тойво был знаком Владе еще с Утесума, где он работал медбратом. Свой прибалтийский акцент он объяснял финно-угорским происхождением и старательно усиливал, как только поблизости появлялось университетское начальство.
Влада улыбнулась, показав упырю-медбрату большой палец. Слухи в мире нечисти распространялись со скоростью лесного пожара. Наверняка или Диня, или ведьмак уже растрезвонили эту историю по всем своим знакомым, а те поспешили поделиться со своими приятелями-нечистью в Москве.
Ацкий и Влада сидели рядышком на лавочке в медпункте, приходя в чувство. На физиономии валькера красовалась эффектная царапина от переносицы до подбородка, а Влада сидела с закатанными по колено джинсами и прикладывала к царапинам кусочки ваты, смоченной йодом. Теперь коленки стали ярко-рыжего цвета, как физиономия ее бывшей одноклассницы Анжелы Царевой, которая зимой обычно не вылезала из солярия.
– Царап-пина от фурии приводит к летальному исхот-ту, – предупредил медбрат. – Если запустить, конешна, та-а…
– Летальный исход у меня и так каждый день, – проворчал валькер, отбирая у Влады вату с йодом и проводя ею по своей физиономии.
– Кстат-ти, не совет-тую обклеивать свои крылья наклейками и делать стольк-ко пирсинха, – заметил Тойво, кивая на пестрые крылья Ацкого. – Я теп-пе, обормот-ту, новые крылья пришивать не бут-ту.
– Да ла-адно, все наши так летают, – проворчал валькер, покосившись на Владу. – Ты-то как, не поцарапалась об Синицину?
– Не-а, – Влада не отводила взгляд от огромной телевизионной панели на стене медпункта, в которой сейчас слышалось торжественное «бу-бу-бу», пересыпанное аплодисментами. Приветствия преподавателей и ректора все-таки похожи, как в обычной школе, так и в Темном Универе. Речи, слова, вдохновенные лица, которые превратятся в самые обычные уже через секунду после окончания торжественной части.
– А это у тебя на руке не знак вампира? – Валькер ткнул пальцем в запястье Влады. – Я такие видел у некоторых людей. Кто твой вампир?
– Ну Гильс Муранов, – Влада небрежно пожала плечами.
– Муранов Гильс, – задумчиво повторил Ацкий. – Ух ты. Победитель вампирских боев, знаменитый на весь Универ старший братец… серьезная семейка. Рискую схлопотать так, что буду собирать косточки по всей Москве.
– Испугался? – Влада коварно улыбнулась. – А жаль.
– Не-а, не испугался… – Валькер, закинувший удочку в дебри девчоночьего разума и выудивший приятный для себя ответ, встал и дохромал до стола. Стол был завален медкартами студентов, которые Тойво по указанию сверху заносил в файлы, стуча двумя пальцами по клавиатуре новенького компьютера. Схватив со стола пульт от телевизора, валькер прогнал шкалу громкости до максимума, так что в медпункте задрожали стены.
– …свою ответственность за судьбы тайного мира, – мрачно и торжественно вещал ректор Ноферона. – Я, Людвиг Батори, работаю на благо студентов, чтобы их будущее было лучше. Но многое зависит и от вас. Упорная учеба, постоянный труд на благо тайного мира, устремление в будущее и соблюдение Конвенции. Ваши деканы и преподаватели, старосты и помощники делают все для того, чтобы…
– Чтобы свести вас с ума домовым правом. Надо было нам лететь помедленнее… – прокомментировал валькер, а Тойво за столом едва слышно хихикнул, размеренно стуча по клавишам.
– Тайный мир огромен и сложен, – гремел голос ректора. – Его законы необходимо соблюдать, а для этого их необходимо знать на отлично. Мы с вами темные, и это звучит гордо!
– Ура-а-а-а… – загремело на весь медпункт. Тойво поморщился и погрозил Ацкому кулаком, состроив выразительную рожу.
– Патриотизм – это важнейшее качество для каждой нечисти-перенечисти, – голосом, очень похожим на громогласный бас ректора, прогудел Ацкий. Влада прыснула со смеху.
В телевизоре громко хлопали, потом камера начала ездить влево-вправо.
– Прошу знакомиться и запоминать своих преподавателей и деканов, – провозгласил Батори. – Горан Горанович Лисов, замректора и декан Троллиума.
Камера задержалась на веснушчатом молодом лице под рыжей челкой. Замректора был слишком молод для своей должности.
– А также декан Валькируса Ада Фурьевна Синицина…
– Вот, что племяшка, что ее тетка, – фыркнул валькер, ткнув пальцем в экран телевизора. – Одна ядовитая семейка. Синицина-лайт царапается, Синицина-хард вообще чума. Ты учишься на Валькирусе, сонц? – Он повернулся к Владе.
«Сонц… А что – пусть так меня называет, а Муранов слышит», – подумала Влада, рассматривая валькера. А он совсем не такой уж и страшненький, если ему прижать уши к голове, чуть усмирить прическу и научить нормально ходить.
– Да, я на Валькирусе, – она улыбнулась. – Влада Огнева, первый курс.
Валькер вдруг удивленно охнул, повернувшись к ней.
– А-а-а… та самая Влада, которая наполовину светлый маг и чей отец оказался вампиром? Я слышал сплетни, но не знал, что это ты. А меня и это не пугает! – Валькер отважно протянул Владе худую обветренную ладонь. – Димон Ацкий, третий курс Валькируса. Если я кого реально и побаиваюсь, только вот ее…
Он кивнул на экран телевизора, где в такт высокопарным словам качалась высокая прическа, из-под которой окружающих буравили два маленьких фиолетовых глазика. Деканша Валькируса и тетя Синициной была похожа на большую ящерицу, которую одели в дорогой синий костюм, повесили на уши блестящие серьги, напялили рыжий кучерявый парик и обидели на всю жизнь.
– А здесь, вообще, строгие преподы? – поинтересовалась Влада.
– Вообще-то все они классные чуваки и жить вполне можно, – доверительно сообщил Ацкий, – если ректору и фуриям всяким под ноги не попадаться. Горан свой в доску, Лина – прикольная тетка, препод по физре вообще… еще увидишь его – обхихикаешься. Когда-то таким был, что… – Ацкий присвистнул, закатив глаза к потолку. – Если бы этот водяной стал прежним, то пол-Москвы бы уже под водой булькало. Он в древности одной левой корабли топил в Средиземном море, пока кто-то из твоих предков… в смысле из магов, ему по кумполу не настучал. – Валькер хмыкнул. – От Водиона мало что осталось, теперь жуть как стесняется: из бассейна никогда не вылезает, бедняга.
