Эрик Ниланд - Слуги света, воины тьмы
Краска на кирпичах потрескалась, как ледяная корка. Неровные линии, нарисованные маркером, стали ровнее. Одни кирпичи выпятились, другие ушли вглубь. Крошечные острые осколки полетели в разные стороны, некоторые вонзились в руки Элиота.
Лампа погасла. По краям двери появилось тусклое свечение.
Роберт дергал дверную ручку, пытаясь открыть дверь. Он уперся ногой в стену и потянул ручку на себя.
Элиот почувствовал изменение перспективы. Кладовая словно качнулась вниз, к двери. Давление тоже изменилось. Вестибулярный аппарат среагировал на это, и у Элиота возникло ощущение, что он стоит перед входом в огромное подземелье.
Фиона подошла ближе к брату, сжимая в кулаке резинку.
Элиот почувствовал вибрацию. Ему казалось, что в воздухе вокруг них с сестрой натянуты тысячи тончайших струн. Пространство подернулось рябью.
— Нити, — шепнула ему Фиона. — Ты их видишь?
— Нет, — прошептал в ответ Элиот. — Но я их чувствую.
Роберт застонал от усилия. Швы на его кожаной куртке лопнули.
Из-за двери донеслось негромкое шипение, быстро сменившееся громоподобным ревом бушующего ветра. Роберт рывком распахнул дверь.
Вихрь снега и тумана завертелся вокруг них, но вскоре улегся. Воздух стал неподвижным и морозным. С губ Элиота слетали облачка пара.
Они с Фионой шагнули ближе к двери, чтобы посмотреть, что за ней находится.
Она вела вовсе не на задворки бара «Последний закат». И вообще не в солнечную Калифорнию.
За дверным проемом лежали сугробы и стоял заснеженный лес. Была ночь. Между мерцающими звездами полыхало северное сияние, окрашивающее небо фиолетовым и серебристым светом. Посреди леса стояла деревушка. Шпиль церкви и крыши домов были украшены рождественской иллюминацией, японскими бумажными фонариками и тысячами свечей. Элиот услышал пение и смех, звуки охотничьих рогов, радостные и возмущенные крики, звон бьющегося стекла. В небо взмыли огни фейерверка, в воздухе расцвели пламенные цветы.
Элиот почувствовал запах яблочного сидра и свежеиспеченных имбирных пряников. Он поежился от холода.
Фиона тоже дрожала.
Роберт снял куртку и набросил на плечи Фионы.
— Новогодняя долина, — объяснил Роберт, — в ней идет нескончаемая вечеринка. Для тех, кто сюда попадает, время навсегда остается одним и тем же: несколько секунд до полуночи тридцать первого декабря.
— Кто же тут застрял? — шепотом спросил Элиот — шепотом, потому что боялся, что его услышат люди в деревне. Внутреннее чувство подсказывало ему, что тогда ничего хорошего не произойдет.
— Это люди, которые заблудились и выпали из времени, — прошептал в ответ Роберт. — Здесь собираются все забытые тиканья часов и время колеблется, но никогда не бывает истинного будущего и настоящего.
— А как здесь оказался Луи? — спросила Фиона.
Она шагнула к дверному проему, протянула руку и поймала несколько снежинок.
— Луи побывал здесь очень давно. Ему тут понравилось, и он всегда хотел снова найти дорогу сюда. Тут всем нравится. — Роберт облизнул пересохшие губы и обвел кладовую взглядом. — Ну что, дети? Не хотите заглянуть туда и сами посмотреть?
Элиот был готов. Ему вдруг ужасно захотелось слепить снежок и швырнуть в затылок Фионе. Он представил, как они бегают по снегу, катаются с горки. Они могли бы сходить на вечеринку. Наверное, там вкусный сидр. Здорово было бы расслабиться хоть на несколько минут.
Но сколько могут длиться несколько минут там, где время не движется?
Фиона шагнула к двери. Элиот удержал ее, взяв за руку.
— Осторожно, — прошептал он.
Фиона потрясла головой. Ее мысли стали яснее.
— Было очень странно, — призналась она. — Я хотела туда войти… или выйти — даже не знаю, как лучше выразиться, — и все увидеть самой.
Они посмотрели друг на друга, вложив в этот взгляд все свои опасения.
Что-то было не так. Не что-то, а все. Эта странная долина и то, что там находился их отец. Машина дяди Генри и даже сам Роберт… то, как он себя вел и как разговаривал.
Они повернулись к Роберту. Но его не было там, где он только что стоял.
Теперь он оказался позади них. Элиот видел его нечетко. Лампа погасла, и свет лился из дверного проема. По идее, этого должно было хватить, чтобы осветить комнату, но Роберт, как ни странно, оставался в тени.
Элиоту вдруг показалось, что Роберт одет в пальто. Ничего удивительного — ведь здесь так холодно. Вот только Элиот не помнил, чтобы у Роберта было с собой пальто, и уж точно он не мог надеть кожаную куртку поверх пальто.
— Ты назвал нас «дети», — проговорила Фиона, не скрывая подозрительности.
— Ну, — отозвался Роберт, кашлянув, — ты все-таки немного младше меня, дорогая.
— Почему ты хочешь, чтобы мы помогли Луи? — спросил Элиот. — Только вчера вечером ты советовал мне держаться от него подальше, потому что все, что он говорит, — ложь.
Дверь, через которую они вошли в кладовую, задребезжала.
— Твой отец всегда будет говорить тебе только правду, мой мальчик. Всегда. — Роберт быстро развернулся и подошел к двери, в которую кто-то явно ломился. — Но пожалуй, время разговоров истекло.
В дверь забарабанили кулаком.
— Открывай! — прокричал кто-то с другой стороны. — Да побыстрей, приятель!
Роберт шагнул ближе к Фионе, и тут Элиот увидел, что на нем действительно пальто из верблюжьей шерсти — точно такое же, какое вчера вечером было на Луи.
Дверь слетела с петель и упала внутрь кладовой. В кладовую вбежали трое мужчин в кожаных жилетках. Один держал в руке бейсбольную биту, второй — нож с зазубренным лезвием, а третий — пистолет.
— Мы должны проследить, что никто не одурачит мистера Буана, — прорычал мужчина с битой.
— Момент для появления наемников выбран на редкость удачно, — процедил сквозь зубы Роберт.
Трое мужчин озадаченно переглянулись. Роберт торопливо прошептал Элиоту и Фионе:
— Я с ними разберусь.
Он бросил взгляд на штабели ящиков и пивных бочонков и театрально взмахнул рукой. Полы его пальто взметнулись. Он не прикоснулся ни к чему, но лавина алюминиевых бочонков, стеклянных бутылок и картонных коробок дрогнула и обрушилась на незваную троицу, похоронила их под собой и забаррикадировала дверь, ведущую в бар.
Роберт развернулся к Элиоту и Фионе.
— Времени у нас совсем мало. Слушайте внимательно, что вы должны сделать.
Фиона растянула резинку обеими руками. Когда Роберт шагнул к ней, она ослабила натяжение, но совсем чуть-чуть.
— Что происходит? — требовательно спросила она. — Прежде чем мы сделаем хоть шаг, нам нужен ответ.
Роберт примирительно поднял руки.
— Будет тебе ответ, дорогая.
Он подошел ближе и с улыбкой положил руку Фионе на плечо. Он прикрывался этой улыбкой, как щитом… Элиот уже видел такую улыбку.
— Луи?
Роберт обернулся. Его улыбка стала теплее.
— Ты внимателен к мелочам, как я вижу. Это тебе на пользу.
Затем он отвернулся, грубо схватил Фиону за плечи и толкнул ее — с такой силой, что она взлетела в воздух, пролетела через дверной проем и упала в сугроб.
Отплевываясь и яростно крича, она попыталась встать.
Элиот бросился к ней.
Роберт схватил его за ворот и отшвырнул, после чего резко захлопнул дверь. Медная дверная ручка упала на бетонный пол.
Элиот вырвался, подбежал к стене, поднял дверную ручку, вставил в стену и принялся вертеть в одну сторону, потом в другую.
Но никакого замка в стене не было. Растрескавшиеся кирпичи — и больше ничего.
— Ничего не выйдет, — заверил Элиота Роберт.
Элиот повернулся к нему. Кровь стучала у него в висках.
— Кто ты такой? Роберт? Луи? Кто?
Он сунул руку в рюкзак, чтобы достать Леди Зарю.
Роберт цепко сжал его руку. Он был сильнее Элиота, намного сильнее. Элиот не смог достать скрипку.
Вдруг на глаза Роберту попалась красная воспаленная полоса на руке мальчика.
— Ах, боюсь, это профессиональная болезнь истинного музыканта. Прогноз проблематичен, но вылечить можно.
Элиот в упор смотрел на того, кто держал его за руку. Этот человек был так похож на Роберта, но и на Луи тоже, и он знал о том, что Элиот поранился порванной струной.
Если это Луи, зачем ему нужно было прикидываться Робертом? Почему он просто не пришел и не объяснил, что ему нужно? Элиот выслушал бы его.
Но Фиона — нет.
А если бы Луи увидела бабушка… Элиот мог только гадать, что бы произошло, если бы она увидела Луи рядом с ними. Роберт склонил голову к плечу и прислушался.
— Тсс… — прошептал он.
За дверью кладовой послышались шаги. Люди приближались к заваленному дверному проему — много людей. Они взволнованно перешептывались. В другую дверь, с надписью «ВЫХОД», начали громко стучать — наверное, били по ней ногами. Но дверь не открывалась.
