Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и принц-полукровка (перевод Snitch)
Гарри не без труда извлек плащ-невидимку из сундука, стараясь не показывать Дамблдору, какой в нем беспорядок. Как только он уложил плащ во внутренний карман куртки, Дамблдор взмахнул палочкой, и сундук, клетка и Хедвиг исчезли. Затем Дамблдор взмахнул палочкой еще раз, и входная дверь распахнулась в холодную туманную темноту.
— А теперь, Гарри, выступим на простор ночи и покоримся этому неотразимому, летучему зову — зову приключений!
Глава четвертая. ГОРАЦИЙ СНОБГОРН
Когда в Бирючинном проезде наступило 11 июля, Гарри чувствовал себя весьма неловко, даже несмотря на то, что в последние несколько дней его не покидала отчаянная надежда, что Дамблдор действительно явится за ним. Прежде ему еще ни разу не приходилось толком пообщаться с директором Хогвартса за пределами школы: обычно они разговаривали через письменный стол. Воспоминание об их последней встрече один на один непрерывно всплывало в сознании Гарри, от чего он чувствовал себя еще более неловко. В тот раз он много кричал, не говоря уже о том, что он приложил все усилия, чтобы разбить некоторые из самых ценных вещей Дамблдора.
Однако Дамблдор выглядел абсолютно расслабленным.
— Держи палочку наготове, Гарри, — проговорил он.
— А разве можно применять магию вне школы, сэр?
— В случае нападения, — ответил Дамблдор, — Я разрешаю пользоваться любыми защитными заклинаниями, которые придут тебе на ум. Сегодня, тем не менее, я полагаю тебе не стоит волноваться о самообороне.
— Почему же, сэр?
— Ты со мной, — просто ответил Дамблдор. — И этого достаточно, Гарри.
Он резко остановился в конце Бирючинного проезда.
— Ты, разумеется, еще не сдавал экзамен по аппарации? — спросил Дамблдор.
— Нет, — сказал Гарри. — Для этого ведь мне должно исполниться семнадцать?
— Верно, — ответил профессор. — Значит, тебе придется очень крепко держаться за мою руку. Только за левую, если не возражаешь — как ты, наверное, заметил, рука, в которой я держу палочку, немного повреждена.
Гарри сжал предложенную Дамблдором руку выше локтя.
— Очень хорошо, — сказал тот. — Ну, поехали.
Мальчик почувствовал, что не удерживает вырывающуюся руку профессора, и усилил хватку. Вдруг в глазах у него потемнело, со всех сторон что-то надавило на него, он не мог дышать, грудную клетку будто бы сковали железные цепи, глаза вдавились внутрь, барабанные перепонки сжались внутри и вдруг…
Он вдохнул полные легкие ночного воздуха и открыл слезящиеся глаза. Ощущения были похожи на то, словно бы его сейчас протащили через очень узкую резиновую трубу. Только спустя несколько мгновений он осознал, что Бирючинный проезд пропал. Теперь их с Дамблдором окружало что-то вроде безлюдной деревенской площади, в середине которой расположился старинный военный памятник и несколько скамеек. Осмысливая свои ощущения, Гарри пришел к выводу, что в первый раз в жизни аппарировал.
— Все хорошо? — поинтересовался Дамблдор, внимательно глядя на Гарри. — К этим ощущениям нужно привыкнуть.
— Я в порядке, — ответил Гарри, растирая уши, которые, казалось, были не в восторге от перемещения с Бирючинного проезда. — Но я бы все же предпочел метлу…
Дамблдор улыбнулся, потуже затянув дорожный плащ на шее, и произнес:
— Сюда.
Он живо зашагал мимо пустой гостиницы и нескольких домов. По часам местной церкви, почти наступила полночь.
— Итак, скажи мне, Гарри, — начал Дамблдор. — Твой шрам… болел ли он?
Гарри машинально потянулся рукой ко лбу и потер шрам в виде молнии.
— Нет, — ответил он, — и меня это удивляет. Я думал, что теперь, когда Вольдеморт снова набирает силу, он будет жечь постоянно.
Он взглянул на Дамблдора и заметил довольное выражение на его лице.
— А я думал как раз наоборот, — сказал тот. — Лорд Вольдеморт наконец-то осознал, как рискован доступ к его мыслям и чувствам, которым ты пользовался. Похоже, теперь его очередь использовать Окклюменцию против тебя.
— Ну, я не жалуюсь, — сказала Гарри, который совсем не скучал ни по тревожным снам, ни по неожиданным проникновения в сознание Вольдеморта.
Они повернули за угол, оставляя позади телефонную будку и стоянку автобусов. Гарри снова повернулся к Дамблдору.
— Профессор?
— Гарри?
— Э-э… где именно мы находимся?
— Это, Гарри, очаровательная деревенька Бадли Баббертон.
— А что мы здесь делаем?
— Ах, да, конечно, я же тебе не сказал, — произнес Дамблдор. — Ну, я уже сбился со счета, столько раз мне приходилось говорить это в последние годы, но мы, уже в который раз, лишились одного из сотрудников. Мы здесь, чтобы убедить одного моего старого коллегу выйти из отставки и вернуться в Хогвартс.
— А в чем заключается моя роль, сэр?
— О, я думаю, тебе найдется применение, — уклончиво ответил Дамблдор. — Сейчас налево, Гарри.
Они продолжили путь по невероятно узкой улочке, по сторонам которой высились дома. Во всех окнах было темно. Здесь, как и в течение уже двух недель в Бирючинном проезде, было необычайно холодно. Гарри бросил взгляд через плечо, вспомнив о дементорах, и на всякий случай нащупал палочку в своем кармане.
— Профессор, а почему мы не аппарировали прямо в дом вашего бывшего коллеги?
— Потому что это было бы, по крайней мере, так же невежливо, как вышибить входную дверь, — ответил Дамблдор. — Этикет предоставляет возможность нашим друзьям волшебникам отказывать нам в гостеприимстве. В любом случае, большинство домов защищены от нежелательных вторжений при помощи заклинаний. В Хогвартсе, например…
— …нельзя аппарировать куда-либо внутри здания или на окружающую территорию, — быстро закончил Гарри. — Гермиона Грейнджер рассказывала мне.
— И она совершенно права. Снова налево.
Церковные часы позади них отзвонили полночь. Гарри удивился, почему Дамблдор не счел невежливым явиться к своему коллеге так поздно, но теперь, когда у них завязалась беседа, он вспомнил о более неотложных вопросах, которые нужно было задать.
— Сэр, я читал в «Ежедневном Пророке», что Фаджа уволили…
— Точно, — ответил Дамблдор, теперь поднимаясь на крутую сторону улицы. — Его, как ты наверняка тоже читал, сменил Руфус Скримджер, бывший начальник главного управления авроров.
— Он… Вы считаете, что он хорош? — спросил Гарри.
— Занятный вопрос, — сказал Дамблдор. — Он способный, конечно же. Более решителен и суров, чем Корнелиус.
— Да, но я имел в виду…
— Я знаю, что ты имел в виду. Руфус человек дела и, большую часть трудовой жизни посвятив борьбе с темными волшебниками, не недооценивает лорда Вольдеморта.
Гарри ожидал, что Дамблдор расскажет что-нибудь о разногласии со Скримджером, о котором сообщалось в «Ежедневном Пророке», но тот молчал. У него не хватало смелости продолжать расспрос, поэтому он поменял тему:
— И… сэр… Я читал про мадам Боунс.
— Да, — тихо произнес Дамблдор, — ужасная потеря. Она была замечательной волшебницей. Вот сюда, я думаю… ой!
Он указал поврежденной рукой.
— Профессор, что случилось с вашей…
— Сейчас некогда объяснять, — ответил Дамблдор. — Это увлекательная история, я бы хотел отдать ей должное.
Он улыбнулся Гарри, давая понять, что он не пренебрегает его расспросами и позволяет продолжить их.
— Сэр… сова из Министерства магии принесла листовку, там говорится о мерах безопасности, которые мы должны соблюдать, чтобы защититься от пожирателей смерти…
— Да, я тоже получил такую, — сказал Дамблдор, продолжая улыбаться. — Нашел в ней что-нибудь полезное?
— Не совсем.
— Нет, я так и думал, что нет. Но ты же, например, не спросил меня, какой джем я больше всего люблю, чтобы выяснить, настоящий ли я профессор Дамблдор или самозванец.
— Не спросил… — начал было Гарри, не совсем уверенный в том, выговор это или нет.
— Справка на будущее, это малиновый джем… Хотя, конечно, если бы я был пожирателем смерти, я бы разузнал о любых пристрастиях в области варенья, прежде чем себя изображать.
— Э… ну да, — сказал Гарри. — В этой листовке еще говорилось о каких-то инфериях. Что они такое? Там было не очень понятно.
— Они мертвецы, — спокойно ответил Дамблдор. — Мертвые тела, заколдованные исполнять приказы темных волшебников. Об инфериях давно ничего не было слышно, по крайней мере, с тех пор, как Вольдеморт был силен… Он убил достаточно людей, чтобы создать целую армию таких. Мы на месте, Гарри, прямо сюда…
Они приближались к маленькому, опрятному каменному домику, расположившемуся в собственном саду. Гарри был слишком занят ужасающими мыслями об инфериях, чтобы обращать внимание на что-то еще, поэтому, когда они приблизились к входным воротам, Дамблдор встал как вкопанный, и Гарри наткнулся на него.
— Ох. Ох-ох-ох.
Гарри проследил взглядом за тщательно прибранной тропинкой и почувствовал, как его сердце ушло в пятки. Входная дверь повисла на петлях.
