Варвара Еналь - Мы остаемся свободными
Это был запах крови, пота и шерсти. Запах ярости, голода и ненависти. И сейчас представлялось странным и удивительным, что Эмма могла к нему привыкнуть. Как она могла считать его родным?
Дерево ушло – во всяком случае, Эмма нигде не видела ни одного стебля, ни одного цветочка или листочка.
– Дерево вернулось на твой катер? – уточнила Эмма у Ника.
Тот молча кивнул.
– Ладно. Я попробую сама найти, по нашим старым следам.
Да, она может найти Колючего по запаху. Это несложно, достаточно вернуться к пресловутым дверям и поймать след.
– Где вы расстались? – спросил Ник. – Вы были вместе во время битвы, правильно? И твой друг где-то здесь потерялся?
– Я сейчас найду. – Эмма заторопилась.
Она сокращала путь, перепрыгивая через трупы животных и через роботов. Она неслась с предельной скоростью и вот уже чувствовала не только собственный запах, не только запах роботов и зверей. Здесь они проходили вместе с Колей, здесь были совсем недавно.
Раскрытые двери ангарного отсека встретили тишиной и темнотой. Эмма слегка присела, прислушалась и в тишине вдруг уловила слабое сердцебиение. Так просто и так легко.
Ник смотрел на нее с недоумением, но вопросов не задавал, и Эмма была ему благодарна. Она выскочила в полукруглый коридор, который широкой дорогой уводил к бывшим жилым отсекам, нырнула в проем, ведущий к складам. И там, в пустующих кладовках, уловила слабый стон. Даже не стон – выдох, настолько тихий, что услышать его могли только Эмма да фрики.
– Ты можешь посветить? – крикнула она Нику. – Мой друг здесь, точно.
Она чувствовала Колю, слышала его слабое дыхание, и каждый сердечный стук был для нее словно желанная музыка. Он жив, раз дышит, и его сердце продолжает стучать!
Еще в кладовке пахло кровью – насыщенный запах был таким густым, словно на полу тут разлились озера крови. И Эмма, к несчастью, хорошо понимала, чья это кровь.
Блеснул узкий луч света, метнулся по металлическим стенам без пластиковой обшивки, по множеству полок с металлическими ящиками. И наконец высветил парня, лежащего под полкой. Кольке удалось забиться в самый укромный закуток, убраться с пути стаи, потому фрики его не нашли. Хотя, если бы желали найти именно человека, кладовка не стала бы для них препятствием.
Фрики шли на охотничий зов Эммы и следовали за ней, поэтому Коля и уцелел.
Но на полу было столько крови, а на его теле столько ран, что Эмма ощутила холод приближающейся смерти.
– Его надо спасти, его надо отнести в медотсек, немедленно, прямо сейчас! – торопливо заговорила она, наклоняясь над Колей.
И тут ее отодвинули, резко и властно. Ник присел рядом и распорядился:
– Отойди, я гляну. Я понимаю в ранах.
– Его надо сейчас же в медотсек!
– Здесь на станции ничего не работает, самой станции через двадцать минут не станет. Забираем его ко мне на корабль.
– Что у тебя за корабль?
– Это крейсер моей семьи. Мы поможем ему. У нас есть люди, которые справятся с его ранами. Отойди, я возьму его на руки.
Ник был высоким и сильным, и для него не составило труда поднять Кольку. Эмма увидела, как коричневые ладони Ника окрасились темно-вишневой кровью, как густые капли тяжело упали на пол.
Лицо Ника стало серьезным, брови сошлись у переносицы. Он двинулся вперед, и Эмме пришлось следовать за ним.
– А остальные дети где? – запоздало крикнула она.
– Они уже на крейсерах Гильдии.
– Так ведь Гильдия и хотела нас уничтожить!
– На вас нападала не Гильдия, а синтетики, которым теперь принадлежат все станции. Самой Гильдии, какой она была раньше, уже не существует. Нас называют повстанцами на Земле. Просто мы частично используем флот Гильдии – жители Земли используют. Те, кто еще принадлежит к вашей расе землян. Уцелевшие земляне.
– Я не понимаю… Вы уже…
– Мы уже не занимаемся торговлей. Я и моя семья входим в межгалактический отряд миротворцев, мы боремся с синтетиками. Здесь, на орбите, у нас с ними был мирный договор, который они нарушили. Поэтому мы сейчас здесь, и мы стараемся вас спасти.
Ник добрался до ангара, в котором все еще стоял его круглый, похожий на шар катер. Едва он приблизился к нему – открылся люк. Просто стек вниз большой каплей, превратившись в тонкие ступеньки. Ник забрался внутрь, Эмма последовала за ним и оказалась в круглом просторном помещении, где находилось несколько кресел, пульт управления и толстый древесный стебель, управляющий всем.
Блестящая белая обшивка катера отражала движения дерева. Вот усики протянулись к пульту – темной матовой поверхности у смотрового окна, поползли по ней, и пол катера вздрогнул. Запустились моторы – еле слышный шум, похожий на шелест. Катер поднялся, шлюзовая камера открылась, и Эмма увидела, как медленно и необратимо шар вылетел в космос. Огромное пространство открылось ее взору, на короткий миг Эмма замерла в восторге. Потом повернулась к Нику, который занимался Колей.
Оказалось, что в катере есть узкая кушетка, рядом с ней находились полки с лекарствами. Ник с сосредоточенным лицом пытался остановить кровь и перевязать Коле раны, на Эмму он не обращал никакого внимания. Катер-шар двигался под управлением дерева, и это казалось непривычным и странным. Эмма привыкла сама всем управлять, а тут приходилось доверять неземному созданию, с которым невозможно было даже перекинуться парой слов.
Одно из усиков дерева вдруг добралось до Кольки, прикоснулось к его лбу – осторожное и мягкое движение. Ник понимающе кивнул, словно бы между ним и деревом произошел диалог. Поморщился и посмотрел на Эмму.
– Он не чувствует боли, я сделал укол. Ему сейчас не больно.
Эмма кивнула и немного успокоилась. Может, дерево умеет лечить раненых, может, оно и такими способностями обладает? Ник тем временем закончил с перевязкой – тонкие белые квадратики из незнакомого материала закрыли страшные раны на Колином плече и в боку – и встал у смотрового окна.
Эмма, до сих пор думавшая только о друге, повернулась и увидела, как удаляется станция. Вот уже видно, что рядом с ней находятся большие крейсеры – гораздо больше, чем корабли роботов. Их дискообразные корпуса сверкали множеством окошек, свидетельствовавших о том, что внутри находится жизнь и живых существ там много.
Все происходило слишком быстро, все двигалось в захватывающем и неостановимом ритме боя. И вот теперь станция, уже пустая и необитаемая, стремительно удалялась, менялось навсегда будущее, и неизвестность впереди глядела неласково и сурово.
И нельзя ничего сделать, нельзя остановить события. Теперь слишком поздно что-то менять.
– Когда взорвут станцию? – спросила Эмма у Ника.
– Как только мы окажемся на безопасном расстоянии. Это надо сделать быстро, потому что сюда прилетят синтетики, и мы должны успеть. У синтетиков есть свой флот, и они наверняка поняли, что что-то пошло не так, когда потеряли связь со станцией.
– Будет война? – догадалась Эмма.
– У нас дети, мы не можем воевать с детьми на борту. Все дети вон в том большом корабле. – Ник махнул рукой в сторону гигантского крейсера, который виднелся у самого края смотрового окна.
– Мы разве не на этот крейсер?
– Мы летим на мой корабль. Это корабль моей семьи, это наша команда. Мы с тобой задержались, отыскивая твоего друга. Потому у нас нет времени, мы вернемся ко мне, а после я отправлю тебя к твоим детям.
Эмма понимающе кивнула.
– Мы почти добрались, – пояснил Ник, прикоснулся ладонью к стене, противоположной смотровому окну, и стена стала прозрачной.
Эмма увидела звездолет, формой напоминающий огромное зерно. Почему-то она подумала именно о зерне, глядя на заостренный нос судна, на вытянутые бока с круглыми редкими окошками и на широкую верхнюю часть.
– Это корабль моей семьи, там мой старший брат, его жена, его дети. Мои сестры.
– А… – Эмма замялась. Ей никогда в жизни не приходилось иметь дело с настоящей семьей, но она все же знала, что кроме братьев и сестер еще полагалось быть родителям. – А отец и мать у тебя есть?
– Моя мать. Она на моей планете осталась, с младшими детьми. И с моим новым отцом.
– Новый отец? – Эмма настолько удивилась, что не знала, как переспросить.
– Отец, который дал жизнь мне, Жаку и Люку, погиб несколько… Время на моей планете течет не так, как на вашей, мы считаем планетные обороты. Мой отец давно погиб. Моя мать стала женой снова, у нее второй муж. Он мой новый отец.
Эмма кивнула. Это можно было понять.
Катер меж тем влетел в раскрытый шлюз, дрогнул, прозрачные стены снова стали непроницаемыми, а дерево, втянув в себя усики, превратилось в небольшой изящный росток.
– Как у них это получается? – удивилась Эмма, глядя на зеленые стебельки.
Ник не ответил. Он молча поклонился ростку, поцеловал висящий на груди кулон, дотронулся до стены, и тотчас же в ней образовался люк – стекла вниз тягучей каплей дверь, появился ряд ступенек.