Арина Свобода - Шиворот-навыворот. Глеб и Ванька
— Ага, — сияя улыбкой, согласилась девочка. — Так ты согласен?
* * *Стас бросил куртку на пуфик, скинул ботинки, да так и оставил валяться посреди прихожей. Сил не было совершенно. Казалось, что с той минуты как он пришел в институт сегодня утром, прошло не несколько часов, а целая жизнь.
За эти часы все изменилось непоправимо и страшно. Будто бы он сам попал туда, на обратную сторону реальности, которую иногда видит девочка Снежана. И вместо привычного мира, знакомых людей и весеннего солнца вокруг него уродливый Выворот с его загадочными и опасными обитателями. Стас с самого начала не сомневался, что жители той реальности опасны и частенько спорил с Алексом, который утверждал, что все это — не более чем некая виртуальность, проекция нашего мира, отражение… Последние наблюдения Снежаны подтверждали теорию Стаса, но сейчас это его вовсе не радовало.
Как его угораздило вляпаться в такую историю? И что же делать теперь, чтобы сохранить хоть крохи самоуважения и, в то же время, уберечь от беды близких людей? Мать, отца, Снежану… Да того же Алекса, который орал на него сегодня, не подозревая, от чего Стас пытается его спасти!
Он потащился в комнату, не зажигая света, упал на диван и уставился в потолок.
— Вечер добрый, Станислав Аркадьевич.
Стас подпрыгнул и ошалело уставился на мужчину, сидевшего в кресле.
— К-как… Что вы здесь делаете? Откуда…
— Станислав Аркадьевич, — укоризненно протянул мужчина. — Я вижу, вы еще не вполне осознали серьезность наших намерений и широту наших возможностей.
Стас отчаянно замотал головой. Потом спохватился и так же яростно закивал — мол, осознал, проникся и полностью прочувствовал. Мужчина несколько секунд сверлил его ничего не выражающим взглядом, потом, видимо удовлетворившись результатами осмотра, снисходительно кивнул.
— Да вы присаживайтесь, господин Нечаев. В ногах правды нет, хе-хе…
Стас рухнул обратно на диван.
— Итак, вы принесли то, что нам нужно? — спросил мужчина.
— Видите ли… — жалко заблеял Стас, ненавидя себя за этот заискивающий тон и умоляющее выражение лица. — Возникли некоторые трудности… Я был не в курсе, что…
— Трудности? — мужчина приподнял одну бровь, и Стас быстро облизнул внезапно пересохшие губы. — Я не вполне понимаю, что может быть сложного в том, чтобы забрать искомый предмет у господина Староверова и отдать его мне.
— Он… У него… Дело в том, что… — лепетал Стас, чувствуя как трепыхается сердце и холодеют руки. — У него нет Прибора, — наконец выпалил он едва удержавшись, чтобы не зажмуриться как ребенок при виде опасности.
— В каком смысле нет? — удивился мужчина. — Вы же утверждали что…
— Да, — перебил Стас с отчаянием смертника. — Но… Алекс его… отдал. Да. На время. Нужно просто подождать несколько дней и…
Мужчина нахмурился и встал, грозно нависая над съежившимся на диване Стасом.
— Несколько дней? — зловеще переспросил он. — А почему не недель? Или лет? Я вижу, что не получится у нас с вами разговора, господин Нечаев. Не хотите вы по-хорошему.
— Я хочу! — искренне вскричал Стас. — Я очень хочу! Но вы поймите — не все от меня зависит! Я сделаю все, что в моих силах! Дайте мне несколько дней, и Прибор будет ваш! Пожалуйста!
Мужчина долго молчал, рассматривая Стаса как малыш найденного в песочнице жука, будто раздумывал — сразу оторвать ему крылышки или сначала засыпать песком и посмотреть, как тот будет выбираться. Потом вздохнул:
— Ладно. Мы же не звери, правда, Станислав Аркадьевич? Ошибиться может каждый. Я дам вам три дня.
Стас попытался вскочить, прижимая руки к груди, чтобы выразить благодарность, но мужчина легонько толкнул его в плечо и он вновь очутился на диване.
— Только запомните, — продолжил мужчина, — ошибка — это одно, а злонамеренное вредительство — совсем другое. Если я пойму, что вы пытаетесь обвести нас вокруг пальца…
Он вдруг отвернулся от Стаса, который всем своим видом старался передать, насколько он честен и готов к сотрудничеству, и быстро вышел из комнаты. Хлопнула входная дверь.
Стас какое-то время сидел, не веря, что остался один в квартире и не решаясь пошевелиться. Потом медленно подкрался и выглянул в прихожую. Никого. Так же, крадучись, он обошел всю квартиру и, убедившись, что страшный гость действительно ушел, кое-как дополз все до того же дивана, упал на него и мгновенно провалился в тяжелый, беспокойный сон.
Глава 6. Человек-невидимка
Ванька вздрогнул, когда брат громко хлопнул дверью, точно желая сказать: «Ты никто и никому не нужен!»
Усевшись на подоконник, он обнял колени, уткнулся лбом в холодное стекло. Из подъезда, продолжая спорить, вышли Глеб с Пашкой. Брат махал руками, что-то втолковывая непонятливому другу. Он всегда был таким, уверенным в себе, сильным. И мир всегда вращался только вокруг Глеба. Почему жизнь такая несправедливая?
Телефон тренькнул — пришла смска.
«приффетиг видимка»
«:D как дилифки? =^_^=»
— ответил он.
«мну плачет»
«пичалька»
«угу завтра 10+4»
«сорри. ненавижу др!!!»
Они с Глебом оба родились в июне с разницей в два года и неделю, и поэтому день рождения родители им отмечали один на двоих. Старшему брату всегда доставались лучшие подарки. «А через несколько дней у Ванечки тоже день рождения!» — намекала мама. «Да? — удивлялись гости. — Молодец, не отстаешь от брата. Ну, значит, это вам на двоих подарок». Или если гостинцы никак нельзя было поделить, был еще такой вариант: «Значит, ждите нас в следующие выходные со вторым подарком!»
И Ванька поначалу ждал. Ведь взрослые никогда не обманывают!
Дело было не только в подарках. И торт у них был один на двоих. А о новых вещах и разговору не было — зачем покупать, когда можно донашивать за братом?
Ванька чувствовал себя глебовой тенью. Уж о нем-то они никогда не забывали, этот самодовольный придурок не давал им расслабиться. То сбежит играть на стройку, а родители носятся по всему микрорайону в его поисках, то руку сломает, спрыгнув с гаражного бокса, то у него соревнования, то он в полицию попадет. Ванька старался не доставлять хлопот родителям. Он слышал, как мама сказала однажды отцу: «Хорошо хоть с Ванькой никаких проблем. Золотой ребенок — его не видно и не слышно». Он никак не мог понять, зачем предки завели второго ребенка, если не собирались на него смотреть и слушать не хотели? Зачем он был им нужен?
Ванька понял это, когда родилась Ника, и мама полностью переключилась на нее. Они просто хотели девочку! Они ждали вместо Ваньки дочку. Мама сама говорила, что мечтала, как будет наряжать ее в платьица и купит ей кукольный домик и игрушечную чайную посуду. Это его предки хотели назвать Вероникой, мама даже успела к его рождению навязать розовых пинеточек, а он не оправдал надежд.
С появлением сестренки Ванька и вовсе стал невидимкой. Вроде он здесь, а вроде и нет его. И от этой невидимости хотелось кричать во весь голос. Только он не знал как, пока он не встретил Люку.
«и я ненавижу др!!! — написала она. — приходи завтра на мост. мну принесет пиффасик. все наши будут. поскримим ффместе»
«<3 вот тебе >(///)<»
Вообще-то ее звали Катя, а ник был Кити Злюка. Ванька случайно встретил ее прошлым летом, и сразу утонул в невероятных фиалковых глазах. А еще у нее была розовая непокорная челка, которую она постоянно пыталась сдуть, и оттого была похожа на смешного пыхтящего ежика. Она была совсем другой, точно прилетела с другой планеты. Ванька раньше и представить не мог, что можно дружить с девчонкой. Разговаривать с ней, вместе слушать музыку, делясь наушниками. А еще она научила его скриму.
Когда он в первый раз сидел под железнодорожным мостом, и поезд несся в паре метров над головой, ему стало жутко. Та-тах-та-тах! Та-тах-та-тах! Казалось, древние кирпичи, из которых были сложены опоры, раскрошатся, и поезд рухнет прямо на них с Люкой, сомнет как испорченную тетрадную страницу, потащит за собой, круша кости и разрывая мышцы.
— Давай, — крикнула она ему в ухо. — Кричи!
— А что кричать?
— Что хочешь! Смотри! — она вскочила, завизжала как сумасшедшая, зажмурив глаза. — А-а-а-а-а!!! Я вас не-на-ви-жу-у-у!!! — Люка повернулась к нему. — Понял? Не бойся, все равно никто не услышит!
— Ага, — страх вдруг сменился бешеным весельем. Он набрал побольше воздуха в легкие и вложил в тот свой первый крик все, что накопилось за последние годы. Он кричал и кричал, пока вдруг не понял, что поезд давно прошел, а Люка смотрит на него восхищенно своими огромными кукольными глазами. Ванька смутился, закашлялся.
— А ты клевый, — сказала она. — Из тебя бы получился тру эмобой. Ты не такой как все.
