Йон Колфер - Артемис Фаул - 7. Атлантический комплекс [Перевод любительский]
«Любимица толпы», — думал Дворецки. «Ну, конечно же».
Противница Джульетты была, очевидно, главным злодеем. Огромная женщина, со сбритыми почти на лысо обесцвеченными волосами и в кроваво-красном костюме с лайкрой.
— Буууу! — кричали в толпе
Как и большинство рестлеров в стиле лучадора, крупная незнакомка была в маске, а на спине у нее была какая-то отвратительная на вид проволока, которая, как подозревал Дворецки, была, конечно же, пластиковая.
Очевидно, что Джульетта по сравнению с ней была похожа на куклу. Немного пота стекло с ее закрытого маской лица, и она обратилась в свой угол за помощью, но была встречена пожиманием плеч стереотипного тренера в плоской кепке который был словно из какого-нибудь фильма про реслеров.
«Этот матч был изначально со сценарием», — догадался Дворецки. «Никакой опасности».
Он притянул стул к экрану и принялся наблюдать за своей сестрой.
Первый раунд был достаточно мягким, для нервов Дворецки. Затем, на втором, Джульетта слишком близко наклонилась к сопернице и была откинута с удивительной быстротой.
— Ооох, — воскликнуло большинство в зале.
— Разломай ее на две части, Самсонетта! — крикнули несколько не очень милостивых зрителей.
«Самсонетта», — думал Дворецки. «Это подходит ей».
Он не очень беспокоился по этому поводу. Существовало, по меньшей мере, десяток путей, которыми может воспользоваться Джульетта, чтобы освободится от Самсонетты. Большинство из них она сможет сделать без помощи рук. Один мог бы быть теоретически возможным, если скомбинировать фальшивый чих с внезапным падением
Дворецки забеспокоился, увидев компанию мужчин в траншейных пальто сидящих вдоль дальней стенки ринга.
«Траншейное пальто? В Канкуне? Зачем кому-то носить плащ в Мексике, если конечно они не скрывают что-то?»
Картинка была слишком зернистой, чтобы Дворецки смог изучить детали подробнее. Но что-то было в этих парнях, в их движениях. Целеустремленные, хитрые, придерживающиеся тени.
«У меня есть время», — рассуждал Дворецки, подготавливая свой план.
«Это может ничего не значить, а может значить все. Я не могу рисковать жизнью Джульетты».
Он оглянул раздевалку, чтобы, нет ли чего-то, что он мог бы использовать в качестве оружия. Не очень повезло. Все что он нашел, было несколько стульев, куча блеска, тушь для ресниц и шкаф со старыми костюмами.
«Я не хочу, чтобы мне понадобились блеск или тушь», — думал Дворецки, копаясь в шкафу.
Джульетта Дворецки чувствовала легкую клаустрофобию в объятиях своего оппонента.
— Давай, Сэм, — прошипела он, — ты же душишь меня.
Самсонетта топнула ногами, вызвав гул, разнесшийся по всей аудитории, и одновременно делала вид, что сжимает шею Джульетты.
— А это идея, Джули, — прошептала она, ее стокгольмский акцент слегка растягивал гласные, — Я разжигаю толпу, помнишь? И тогда ты хватаешь меня.
Джульетта повернулась к трехтысячной толпе, изображая драматический стон.
— Убей ее! — крикнул один, довольно милый.
— Убей ее и сложи пополам! — кричал другой, не очень милый.
— Убей ее, сложи пополам и разорви на куски! — кричал совершенно отвратительный член аудитории, как правило, легко узнаваемый по жестоким лозунгам на футболках и слюням.
— Осторожно Сэм. Ты сдвигаешь мою маску.
— Такая милая маска.
Всего снаряжения было достаточно, чтобы сделать ее любимицей публики. Это был плотно прилегающий нефритовый купальник и маленькая маска на глазах, на самом деле являющаяся gel-pack покрытый блестками.
«Если носить эту маску», — подумала Джульетта, — «она, так же, может быть полезна для моей кожи».
Они подготовили для фирменного приема Самсонетты бросок: этому броску над головой способствовала сила ее удивительный рук.
Обычно, если у ее оппонентов оставалась искорка энергии после этого маневра, Сэм просто падала на них, чем, в общем-то и достигала намеченной цели.
Но поскольку Джульетта была любимицей толпы, этот прием не был в планах, как обычно. Аудитория реслинга хотели видеть ее так низко, как возможно, не будучи в ауте.
Сэм подчеркнула свое действие, спросив у толпы, хотят ли они боди-слэм.
— Вы ходиде этого? — крикнула она, усиливая свой акцент.
— Да! — вопили они, махая кулаками в воздухе
— Боди-слэм?
— Слэм! — скандировали они, — Слэм! Слэм!
Некоторые скандировали другие, более грубые лозунги, но вскоре охрана обратила на них внимание.
Вы ходиде слэм! Я усдрою слэм!
Вообще-то, Самсонетта должна была сказать «Я сделаю Слэм!» но Максу, промоутеру и менеджеру Луча Слэма, нравилось, когда она использовала «д» вместо «т» когда это возможно, поскольку по каким-то причинам это заставляло толпу буйствовать.
И тут она наклонилась назад и перебросила несчастную Нефритовую Принцессу, и это был бы конец, если бы Нефритовая Принцесса не крутанулась в воздухе, приземлившись на мыски и кончики пальцев, но даже не это было впечатляющей частью. Впечатляющим был еще один прыжок и взмах головой, отчего нефритовое кольцо в ее светлых волосах ударило Самсонетту прямо в челюсть, уложив великаншу на спину.
Самсонетта заскулила и захныкала, растирая челюсть до красноты, и ворочалась как морж на горячей скале.
Она была неплохой актрисой и на мгновение Джульетта забеспокоилась тем, что нефритовое кольцо действительно сделало ей больно, но затем Сэм незаметно подмигнула ей и она убедилась, что они до сих пор играют свои роли.
— Тебе достаточно, Самсонетта? — спросила Джульетта, быстро прыгнув сверху, — хочешь еще?
— Нет, — буркнула ее предполагаемая противница, а потом решила вставить еще одно «д» для Макса, — Я больше не ходедь.
Джульетта повернулась к аудитории.
— Я должна надавать ей еще?
О нет, сказала воображаемая аудитория. Не надо, это было бы варварски.
Но реальная аудитория сказала нетто похожее на: «убей ее!»
— Возьми ее в центре! (что бы это не значило — они уже были в центре города) — “Take her downtown!” (Whatever that meant — they were already downtown.)
— Покажи ей боль!
Боль, будучи заведомо мучительнее, чем прежнюю боль.
«Я люблю этих людей», — подумала Джульетта и отскочила для заключительного смертельного удара.
Это было бы очень красиво. Милое двойное сальто, завершающееся симпатичным ударом локтя в живот, но кто-то вышел из тени и, схватив ее в воздухе, бросил в угол ринга.
Несколько других, молчаливых нападавших навалились на Джульетту и пока, все что было в поле зрения девушки — одна, одетая в зеленое, нога.
В тени, где он следил за одной из установок, освещения, Дворецки почувствовал, как кислый шарик страха упал под ложечкой и пробормотал «Теперь моя очередь». Это звучало даже более дерзко, чем он себя чувствовал.
Толпа все еще аплодировала неожиданному приходу Отряду Ниндзя лучадоров, в своих черных костюмах замаскированных под траншейное пальто, которые, несомненно, появились, чтобы отомстить за недавнее поражение своего мастера от рук и ног Нефритовой Принцессы на ринге в Мексике. Гости часто изобличали сюрпризы, но целый Отряд Ниндзя был неожиданным бонусом.
Ниндзя были рельефной массой накаченных конечностей, и каждая отчаянно пыталась ударить Нефритовую принцессу, а ей не оставалось ничего кроме как лежать и принимать это.
Дворецки пришел на ринг спокойно.
Элемент сюрприза был всегда разницей между победой и поражением, не смотря на ситуацию, хотя если Дворецки будет честен с самим собой, то признает, что втайне всегда считает что преимущество в его пользу, даже в этом случае, где его преимущество было двенадцать к одному. Двенадцать к двум, если Джульетта была еще в сознании, и шесть к одному что было, в сущности, одно и то же. Еще минуту назад, Дворецки чувствовал себя немного смущенно в заимствованном трико из поддельной медвежьей шкуры и маске, но теперь застенчивость была забыта, когда он включил свой мозг в боевой режим.
«Эти люди делают больно моей сестре», — думал он, и горячие струйки гнева раскололи его ледяную оболочку профессионализма.
«Время работать».
С ревом, который полностью соответствовал его костюму Сумасшедшего Медведя, Дворецки вкатился на ринг под нижними веревками, быстро пересек его и начал орать на ниндзя, явно экономя движения.
Это были не просто угрозы, даже простой отпечаток ноги, предвещающий его прибытие, был, вряд ли любезным. Он просто разобрал ниндзя, будто они были кучей блоков для игры в Дженгу.
Так, по прошествии тридцати секунд размахивания конечностями и пронзительного ора, которым бы гордились истеричные подростки на концерте, Джульетта, наконец, была в поле зрения.
Дворецки увидел, что его сестра была невредима, и улыбнулся под маской.
— Привет. Я сделал это.
