Дмитрий Емец - Мальчик-вамп

Через некоторое время Витька тоже вышел и заявился на кухню. Студент-ветеринар достал из холодильника молоко и стал пить его прямо из коробки. Сделав несколько глотков, он случайно перевел взгляд и увидел брата, который с вытянутыми руками замер прямо напротив него. Глаза у Фильки слегка светились. Пальцы он согнул, как когти хищной птицы.

От удивления молоко пролилось Витьке на майку.

– Эй, ты чего?! – воскликнул студент.

Филька вздрогнул. Ему вдруг стало страшно: он понял, что только что едва не набросился на родного брата. Ночью его новая сущность, сущность вампира, давала себя знать.

– Н-ничего... Я, пожалуй, пойду, – пробормотал он и, шаркая подошвами тапочек по полу, потащился в коридор.

Витька преградил ему дорогу:

– Постой! Почему ты не спишь? Ты, часом, не лунатик?

– Лунатик?

– Не слышал разве? А то есть такие друзья, которые бродят во сне. Был тут один симпатяга, который проснулся на карнизе небоскреба.

– И что?

– А ничего, – усмехнулся Виктор. – Увидел, на какой он высоте, голова закружилась, и хлоп вниз. Вдребезги разбился. А до этого раза три по карнизу обошел – и ничего!

– Нет, я не лунатик, – сказал Филька.

Он подумал, что сейчас махнулся бы не глядя с любым лунатиком, даже с тем, что проснулся на карнизе.

Увидев, что лунатиками брата не проймешь, Витька перешел на тему полнолуний. Он заявил, что раньше, в Средние века, в полнолуния пробуждались упыри, вурдалаки, привидения. Ведьмы летели на шабаши в ступах и на метлах. В лесах выли оборотни. Даже кости грешников и те выбирались из гробов.

– Чего ты мне рассказываешь? Это я и сам читал, – нетерпеливо отмахнулся Филька. – У меня другой вопрос. Как с ними боролись?

– С кем? С ведьмами?

– И с ведьмами тоже. Но меня больше интересуют вампиры.

Студент-ветеринар почесал босой ступней другую ногу. Ему было холодно стоять на полу босиком.

– Разные существовали способы, – авторитетно сказал он. – Упырям вбивали в грудь осиновые колья и подвешивали головой вниз. Типа отдохни, братец. Ведьму могли утопить или сжечь. Еще кропили святой водой. С одними привидениями, кажется, никак не боролись, вот они и шляются, где попало. Взять хоть ту девицу, что меня бросила. Ну чем, скажи, она отличается от ведьмы...

Поняв, что брат опять перескочил на свою «фирменную» тему, заключавшуюся в поливании грязью любимой в прошлом девушки, Филька громко кашлянул.

– А как боролись с вампирами? – повторил он.

– Привязался ты к этим вампирам! – с досадой воскликнул Витька, но все же стал честно загибать пальцы. – Вампиров отстреливали серебряными пулями с крестообразной насечкой. Это раз. Два – те же осиновые колья. Три... точно не помню... кажется, чеснок. Способ четыре – святая вода... А теперь колись, зачем тебе сдались эти симпатяги?

– Я пошел спать! Спокойной ночи!

Не желая вступать в объяснения, Филька быстро протиснулся мимо брата и метнулся к себе в комнату.

Студент-ветеринар легонько свистнул.

– Эй!

Филька обернулся:

– Чего тебе?

Витька смотрел на него и улыбался:

– Привет вампирам!

– Считай, что они тебя уже услышали. Если не все, то некоторые, – заверил его Филька.

Глава VII

«Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ НАСТУПАЛА НОЧЬ!»

Подходит упырь к избушке на курьих ножках.

– Избушка-избушка, повернись к лесу задом!

Повернулась.

– Тэк. Избушка, повернись ко мне передом!

Снова повернулась.

И так раз десять. Наскучило упырю, не знает, что еще сказать. Наконец говорит:

– Э-э... Избушка-избушка, толкни меня ножкой!

Он не знал, что избушка занималась восточными единоборствами.

1

Утром Филька вышел из подъезда и увидел Наташу.

Наташа сидела на скамейке. Рядом к дереву был прислонен велосипед. Велосипед в начале ноября – это уже необычно. Но Фильку потрясло не это, потрясло другое: Наташа здесь. Ждет его.

Хитров остановился на крыльце. Он хотел окликнуть ее, но язык словно примерз: вместо слов выходило одно хрипение.

Наташа повернулась к нему. Отбросила непослушные волосы, выбившиеся из-под спортивной шапки. Несколько томительных секунд они молча смотрели друг на друга.

Девочка первой прервала паузу.

– Далековато ты живешь, – сказала она. – Пришлось взять велосипед. На меня смотрели, как на ненормальную. Слякоть, снег сыплется, а я педали кручу.

– Но как ты...

– Узнала адрес? У Мокренко. Позвонила ему. Он, кстати, не очень хотел его давать. И, кажется, я догадываюсь почему.

– Почему?

Наташа пытливо посмотрела на одноклассника.

– Ты ни в чем не хочешь мне признаться? – поинтересовалась она с какой-то особой значительностью.

Хитрову стало досадно. Неужели она пришла только за этим? Поглазеть на вампира. Он не цирковой медведь, чтобы на него глазели.

– Почему не хочу? Хочу! – сказал он.

Девочка нетерпеливо подалась вперед.

– И в чем же ты хочешь признаться?

– О, в ужасной вещи! Я без спросу играю на компьютере брата! Пару раз он даже зависал из-за этого.

– И все?

Филька прищурился.

– Нет, не все. Еще я поменял в дневнике несколько страниц. Разогнул скрепки и вытащил их из прошлогоднего дневника за тот же месяц. Там у меня трояков было малость поменьше.

Наташа досадливо поморщилась.

– Я вчера говорила с Даниловым, – сообщила она.

Теперь уже Филька напрягся.

– С Антоном? Разве он был вчера в школе?

– Для того чтобы поговорить с кем-то, необязательно, чтобы он был в школе. Он приходил ко мне домой.

Хитров испытал ревность, смешанную с беспокойством. Этот пройдоха уже пролез и туда. Пудрил Наташе мозги. Интересно, что он ей нагородил?

– Данилов в ужасе. Он утверждает, что ты едва его не загрыз. Что он теперь вообще боится ходить в школу. Что ты ва... вамп... – Девочка запнулась.

– Вампир, – спокойно закончил Филька.

Наташа жадно уставилась на него. В ее глазах был ужас. Ужас и любопытство. И, пожалуй, еще что-то.

– Да! Что ты вампир! – выпалила она. – Именно это он мне и сказал. Это правда?

Филька передернул плечами.

– Чушь, – фыркнул он. – У Данилова в голове полная помойка.

Не желая продолжать этот неприятный для него разговор, Хитров отвернулся и, не оборачиваясь, быстро зашагал по асфальтовой дорожке. Он шел и чувствовал, что ему смотрят вслед.

2

На школьном дворе стояла милицейская машина.

Филька приостановился. Он как-то сразу почуял, что это связано с недавними событиями.

Помешкав немного, мальчик подошел ближе.

Двое милиционеров курили под баскетбольным кольцом, а еще один, на вид самый дотошный, стоял у входа в школу, внимательно смотрел на каждого входящего и о чем-то спрашивал.

Рядом с милиционером Хитров увидел какую-то полную заплаканную женщину. В руках у нее был альбом с фотографиями.

Когда Филька оказался рядом, милиционер поднял на него внимательные глаза.

– Ты из этой школы?

– Да.

– Класс? Фамилия?

– Филипп Хитров. Восьмой «А».

Милиционер сделал какую-то пометку в блокноте.

– Ты не знаешь, где находится Костя Коробкин?

– Коробкин? Кто такой Костя Коробкин? – удивленно спросил Филька. Он и правда не знал такого.

Толстая женщина громко всхлипнула.

Милиционер пристально посмотрел на мальчика и махнул рукой, давая знак, чтобы он проходил. Хитров зашел в школу и уже у раздевалки вдруг сообразил, кто такой Костя Коробкин. Так звали Орангутанга.

«Ну и ну! Выходит, я соврал. Причем соврал очень убедительно. Соврал еще лучше, чем если бы готовился заранее», – подумал Хитров.

Его никто ни в чем не подозревает. Никто не видел, что случилось вчера в кабинете биологии. Только Мокренко знает. Но в том, что Петька будет молчать, Хитров не сомневался. Мокренко не из тех, кто закладывает друзей. К тому же у него у самого рыльце в пуху: едва ли Петьке захочется рассказывать о фотографии Стафилококка, которую он вложил между ребрами скелета.

Единственным, кто был способен проболтаться, оставался Антон Данилов. Но если разобраться, что он сможет рассказать? Про Стафилококка и Орангутанга ему ничего не известно, а если так, то что он скажет? Что они с Хитровым подрались из-за девчонки и у Фильки выдвинулись клыки? Но прислушаются ли в милиции к такой ахинее? Особенно сейчас, когда в магазинах полно всяких челюстей, масок монстров и прочих подобных пугалок.

Филька поднялся по лестнице и, прежде чем идти на урок, набравшись храбрости, заглянул в кабинет биологии. Только заглянул, потому что там сидел сейчас другой класс.

Голова скелета была повернута к двери, и получалось, что его пустые глазницы упираются точно в Фильку. Левую руку скелет за ночь согнул в локте, и его указательный палец был направлен точно мальчику в грудь. Одна из ступней отделилась от подставки и теперь была напряжена, словно каждую секунду скелет мог прыгнуть. Клыки графа Дракулы за ночь выросли еще сильнее. Теперь они распирали уже незакрывавшиеся челюсти.