На исходе лета - Хорвуд Уильям

Annotation

«На исходе лета» — продолжение романа «Крот Камня», пятая книга из цикла «Данктонский Лес». …Отцом Крота Камня был старый мудрый Босвелл, а матерью — добрая и нежная Фиверфью. Какие истины принесет он кротовьему миру? Сумеет ли добро победить зло?

Уильям Хорвуд

☙❧

Пролог

Часть I. Праздник середины лета

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четыре

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Часть II. На исходе лета

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Часть III. Наступление темноты

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Об издании

☙❧

Уильям Хорвуд

НА ИСХОДЕ ЛЕТА

Издательство выражает благодарность литературному агентству Эндрю Нюрнберг ( Andrew Nurnberg ).

Перевод с английского М. КОНОНОВА, Е. ФРАДКИНОЙ

Иллюстрация на обложке В. ПОЖИДАЕВА. "Терра" 1999

☙❧

Пролог

Итак, он пришел в кротовий мир, пришел под именем Крота Камня.

То был результат благословенного союза, таинственного и странного, состоявшегося в свете Безмолвия Камня.

Отцом этого крота стал мудрый Босвелл, Белый крот, уже завоевавший наше доверие и любовь. Единственного сына оставил нам Босвелл, и не для того, чтобы тот вел нас, а чтобы мы вели его.

Матерью его была грациозная Фиверфью, рожденная в Вене. Она оказалась последней в древнем роду, и ее великим предназначением стало вскормить крота, о благословенной жизни которого мы и поведем теперь свой рассказ.

Триффану же Босвелл завещал заботиться о Кроте Камня и помочь Фиверфью подготовить сына к опасностям, что ждут его на жизненном пути.

Все вы, кто помнит Данктон, каким он был, когда начиналась эта история, и кто сопровождал Брекена и Триффана в их полных опасностей странствиях, наберитесь мужества. Ведь опасности, с которыми столкнется Крот Камня, могут угрожать и вам. Его жизнь сложится, она состоится и принесет плоды, а сладкие или горькие — это зависит от поступков и мыслей всех кротов, а также и от вас с вашими заботами, любовью и сомнениями.

Блаженный Босвелл знал, что в тяжелые времена кротам трудно сохранить веру. И потому еще давным-давно он говорил о первом, а точнее, первой, кто последует по пути Крота Камня: он сказал, что это будет кротиха и что своим примером она осветит путь для всех. Путь, еще не известный нам. Его предстоит открыть мужественным кротам, кротам с искренним сердцем и рыльцем, обращенным к Камню.

И теперь вы, кто некогда молился за Брекена и волновался за отважного Триффана, вознесите молитвы за тех двоих, что последовали за ними. Сначала за Крота Камня, чьего рождения вы стали свидетелями, потом за ту, которая первой из живущих кротов поймет смысл его жизни и покажет нам, как следует чтить его.

Давайте же мудро и осмотрительно выберем себе попутчиков, поскольку путь этот нам предстоит совершить единожды, и они, эти кроты, должны быть искренне готовы помочь нам попасть в то место, которое мы утратили, не успев по-настоящему узнать его, но где, быть может, мы вновь обретем свой Данктон.

Часть I. Праздник середины лета

Глава первая

Июнь. В прохладных и тихих глубинах Данктонского Леса солнце пробивалось сквозь ветви и огромные живописные стволы буков. Свет проник в каждый уголок, в каждую щелку и засверкал на съежившихся сухих листьях, а легчайший ветерок нежно обдувал серые корни деревьев и затихал в зеленых листочках пролесника.

Июнь. Свет летнего дня так чист и добр, что, кажется, он обновляет все, чего ни коснется: и самый скромный цветочек, и самый невзрачный клочок земли, и самый заскорузлый корень.

Этот свет предвещает Середину Лета, а все кроты знают, что в это время можно высказать Камню свои мечты и надеяться, что нынешние беды и разочарования вскоре кончатся, что ждать недолго, скоро все будет хорошо.

❦

Этот самый свет в то июньское утро засиял на шерстке двух кротов, вылезших на поверхность и глядевших вверх, туда, где среди деревьев возвышался Камень. Одним из этих двоих был Триффан, родившийся в Данктоне. Теперь он вновь вернулся на родину и больше не имел желания покинуть ее. Когда-то этого крота обуревало нетерпение юности, и его черная шерстка лоснилась, но теперь он стал гораздо старше, тело его было покрыто боевыми шрамами, а шерстка поседела.

Живость и грация юности ушли, но на их место пришла спокойная сила крота, крепко стоящего на четырех лапах и двигающего ими только при необходимости.

Его зрение потеряло остроту; он так полностью и не оправился от жестоких ран, нанесенных вернскими кротами, и, чтобы наслаждаться окружающим миром, ему приходилось всматриваться и вслушиваться, чуть свесив голову набок. Только так удавалось ему расслышать звуки летнего леса и уловить жизнь одной из самых почитаемых, хотя и переживающей ныне тяжелые времена системы.

Второй из этих двоих была Фиверфью, она припала к земле рядом с Триффаном. Фиверфью была помоложе, но не намного, ее тоже потрепала жизнь, а на голове виднелись рубцы от перенесенной лысухи. Но дух ее был по-прежнему крепок, и теперь кротиха с видимым наслаждением впитывала в себя окружающий мир.

Некоторое время оба молчали, как кроты, хорошо знающие друг друга, объединенные взаимным доверием и пониманием. Всякий, кто когда-нибудь был хоть чуть влюблен, сразу догадался бы, что эти двое — пара, нежно любящая друг друга.

— Ну, Фиверфью, уж если не сегодня пришло время отвести нашего молодца на поляну и показать ему Камень, то не знаю, когда представится лучший случай!

— Да, мой любый, — ответила она, с легким акцентом, на древнем данбарском диалекте. Так говорили в далеком Вене, где Триффан впервые встретил ее и откуда она пришла в Данктонский Лес, положив тем самым начало переменам, которых с таким нетерпением ожидали в кротовьем мире.

— Куда он пропал? Обследует тоннели? Или роет новые?

Триффан говорил о сыне Фиверфью с особым теплом и любовью. Хоть тот и не был его сыном, старый Босвелл завещал Триффану вместе с Фиверфью воспитать кротенка и стать для него отцом. Из всех самцов кротовьего мира Босвелл выбрал Триффана Данктонского, зная, что детенышу предстоит сделаться Кротом Камня, который научит всех слышать Безмолвие Камня.

— Он идет сюда, — сказала Фиверфью, оглянувшись на вход в тоннель чуть ниже по склону. Триффан удивленно проследил за ее взглядом: правда, слух у Фиверфью и впрямь был лучше, чем у него, и все же казалось, что она каким-то таинственным образом всегда знает, где находится сын и что он делает.

Не имея опыта воспитания собственных кротят, Триффан не мог постичь, каким чутьем мать узнает, что беспокоит ее детеныша и когда она нужна ему. Именно инстинкт делал этого кротенка исключительным для Фиверфью, не таким, как все. И потому происшедшие в нем за последние недели перемены воспринимались особенно остро. Кротенок становился все более независимым, и скоро предстояло признать эту его самостоятельность.

Обычная роль матери была почти завершена, и теперь наступил черед Триффана начать обучение молодого крота письму и всему тому, что может понадобиться Кроту Камня.