Кай Майер - По ту сторону тысячелетия

ПО ТУ СТОРОНУ ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ

Сказители

Это было давным-давно… Так начинаются истории. Правда, не все, но многие из самых захватывающих.

Я… впрочем, мне следовало бы сказать «мы». Так вот, мы — сказители. Мы рассказываем истории. Однако то, о чем мы повествуем, случилось не в давно минувшие времена — вовсе нет. Все, что мы рассказываем, произойдет много-много лет спустя и лишь по одной причине: именно потому, что мы рассказали об этом.

Вы сбиты с толку? Боюсь, что да.

Однажды это сбудется…

Так следовало бы начать мою историю. Я знаю, это звучит несколько непривычно, но именно так обстоят дела. Ибо я впервые рассказал свою повесть задолго до того, как она произошла. Но сегодня, когда вы держите в руках эту книгу, события, о которых я хочу поведать в ней, уже ушли в далекое прошлое, на много столетий назад.

Вы хотите знать, как такое возможно?

Ну, на этот вопрос вы получите ответ в скором времени. Немного терпения, друзья мои.

Нас всего семеро. Семь сказителей, которые собираются в конце каждого тысячелетия и рассказывают друг другу обо всем, что случится в течение последующей тысячи лет. И то, о чем мы повествуем при свете нашего костра, окутанные клубами дыма из наших трубок, непременно разыграется в будущем. Война и мир, дружба и вражда, рождение и смерть — мы уже знаем об этом за годы и столетия до того, как оно свершится.

Никто не знает нас.

Впрочем, случались времена, когда возникали какие-то неясные слухи. Те немногие, до которых они доходили, принимали нас то за богов, то за магов, то за порождение чьих-то фантазий. И это хорошо. Когда вы дочитаете книгу до конца и перевернете последнюю страницу, сделайте вид, что ничего о нас не знаете. Просто забудьте о нас. Поверьте мне, так будет лучше всего.

История, которую я хочу рассказать вам, повествует о девочке по имени Деа. Она жила здесь, может быть, совсем неподалеку от тех мест, где сегодня живете вы. Вспомните о ней хоть на одно краткое мгновение, когда гуляете по лесу или бегаете по лугу: возможно, как раз в этих местах юная Деа пережила самые невероятные приключения. Именно здесь, да-да, здесь она повстречалась с ведьмами и демонами, кровожадными викингами и существами, которым я даже не хочу давать имен, поскольку имена обладают магической силой. Но и об этом вы узнаете немного позже.

Прежде чем обратиться к Деа, которая как раз сейчас в своем родном Гибельштайне получила самое обычное поручение — сходить к деревенскому колодцу за свежей водой, — я должен упомянуть о том, что в то же самое время случилось совсем в другом месте. А это, надо вам сказать, событие огромной важности. Смотрите не пропустите его, читая книгу.

Потому что далеко-далеко от Гибельштайна с его средневековой суетой в январе 999 года от Рождества Христова происходило следующее…

Под корнями громадного дерева, выше самой высокой башни, и такого толстого, что и сто человек не смогли бы обхватить его ствол, повстречались семь странных персон.

(Вы, конечно, уже вообразили, что я — одна из этих персон, но я не хочу больше называть себя «я» и вообще говорить о себе; просто сделаю вид, что рассматриваю все странные и удивительные происшествия издалека, как сторонний наблюдатель.)

Эти семеро сходились вместе каждую тысячу лет и рассказывали друг другу истории. Истории, определяющие весь ход событий грядущего тысячелетия.

Два года, начиная с этого дня, они будут сидеть вот так, друг подле друга.

В первый год надо сообщить, что каждый из них пережил в уходящем тысячелетии и где он побывал; ведь эти семь сказителей — странники, что незаметно для других бродят по всему миру, многое видят и все слышат.

Однако на второй год, который начнется с января 1000-го, они намеревались определить все, что произойдет до 2000 года, причем в мельчайших деталях.

Корни дерева, служившего постоянным местом их встречи, выступали из-под земли.

Некоторые из них были гораздо толще, чем лошадиный круп. Они разветвлялись, образуя настоящий лабиринт из деревянных арок, корявых ходов и строений, каких не создать ни одному архитектору из живущих на Земле.

Здесь, под сенью этих корней, собрались семь сказителей, развели костер и вынули из своих котомок трубки. Одежда их была запыленной, обувь вконец стоптанной. Каждый проделал долгий путь, чтобы добраться сюда. Один из них выкатил бочку холодного пива, другой достал мехи с терпким, ароматным вином. Они набили свои трубки табаком из далеких стран, и запахи, один крепче и душистее другого, заструились вверх.

Ни в одном средневековом трактире, ни при одном королевском дворе и ни у одного костра в эту ночь не было так уютно, как здесь, в этом потайном уголке самого таинственного из всех лесов.

Даже если бы огромное дерево с его гигантскими корнями стояло посреди какой-нибудь просеки, все равно над ним простиралась бы чаща дремучего, темного, непроходимого леса. Дикие звери выли и дрались во тьме, кричали совы и ухали филины… Но ни один из зверей не осмелился приблизиться к корням, и никто даже не пытался напасть на кого-либо из семерых.

Итак, они собрались здесь. Семеро, которые очень скромно именовали себя рассказчиками, но значили неизмеримо больше, ибо каждый из них был Мастером нового тысячелетия.

И в то время как первые облачка табачного дыма устремлялись к вечернему небу, а свежеиспеченный деревенский хлеб и добрый сыр пускались по кругу, они начали свои повествования.

Они рассказывали и рассказывали, и никому на свете эти рассказы не могли бы наскучить.

Повести о рыцарях и прекрасных дамах, о нищих рабах и богатых разжиревших торговцах. О богах с бараньими головами и об их украшенных венками жрицах. О еретиках и священнослужителях, о рыночных торговках и музыкантах, о золотошвейках и сарацинских владыках. О битвах, празднествах и тайной любви. О великих и простых людях, о мужчинах, женщинах и детях.

И вот один из них, Мастеров нового тысячелетия, поведал о девочке из далекого Гибельштайна.

Он рассказал о Деа.

Конец света

Деа еще издалека поняла, что что-то случилось. Что-то было не так, как обычно, и крики, доносившиеся до нее, не предвещали ничего хорошего.

В руке она держала деревянное ведро, с которым мать послала ее за водой. Ведро болталось на крепкой бечевке из пеньки; когда Деа сжимала пальцы в кулак, волокна врезались в ладонь. Приближаясь к колодцу, девочка ощущала странный холодок в груди.

Гибельштайнский колодец находился на площади перед церковью. Его окружала каменная ограда высотой в половину человеческого роста. Обычно на камнях сидели женщины, отдыхая от тяжелой работы и сплетничая о том о сем.

Но сейчас никто не сидел на колодезной ограде. Все люди, которые обычно в этот предполуденный час трудились на своих дворах, в кузнице или ткацкой мастерской, собрались между колодцем и церковью. За их спинами Деа не могла увидеть, что же произошло.

Она поставила свое ведерко у колодца, где уже стояло несколько пустых ведер, и поспешила к собравшимся. Все напряженно следили за суматохой, разыгравшейся перед церковью. Деа была очень тоненькой даже для своих двенадцати лет; однако сейчас это сослужило ей хорошую службу: она смогла протиснуться сквозь толпу. От грубых домотканых платьев, в которые были одеты все эти мужчины и женщины, шел тяжелый запах.

Примерно шестьдесят человек стояли на площади — не менее трети всех жителей Гибельштайна. Между толпой и маленькой деревянной церковью, где жители ежедневно возносили к небу свои молитвы, оставалось пространство шириной в двадцать шагов. Обычно эта площадка пустовала; только по базарным дням несколько крестьян и странствующих торговцев разбивали на ней свои палатки.

Однако сегодня здесь царило оживление. Пять телег, запряженных лошадьми, стояли справа и слева от церковных ворот. Животные беспокойно всхрапывали. Мужчины, женщины и дети слезали с телег, сгружали ящики и мешки и заносили их прямиком в церковь.

А один мужчина, очень высокий и очень толстый, наблюдал за всем этим. Его одежда была из тончайшего шелка и дамаста.[1] Золотая цепь обвивала мощную шею, а на пальцах, напоминавших сардельки, сверкали многочисленные кольца с драгоценными камнями. Лицо лоснилось от жира.

Деа узнала этого мужчину. Его звали Оттвальд, он был богатым торговцем и владел роскошным поместьем в нескольких часах езды от Гибельштайна. Люди рассказывали, что свое богатство он нажил нечестным путем: обманом и торговлей негодными товарами. Никто в деревне не любил его, и едва ли кто-то покупал у него что-нибудь. Тем более странно, что он появился здесь сегодня, да еще со всеми чадами и домочадцами.

И почему, ради всего святого, Оттвальд приказал отнести поклажу со своих возов в церковь?