Роджер Желязны - Темное путешествие

Роджер Желязны, Либеус Вудс

Темное путешествие

Кэти Кавана и всем остальным преподавателям школы «Рио-Гранде» в Санта-Фе, которые учили моих детей получать удовольствие от чтения

ПРОЛОГ

Пламя свечи дрожало, как осенний листок. За окном висела полная луна. В доме не было слышно ни звука.

Она, не отрываясь, смотрела на пламя, и перед глазами ее проплывали целые вереницы образов. Прошлое, настоящее, будущее… Если как следует потренироваться, то вполне можно научиться отличать их друг от друга. Во всяком случае, ей приходилось заниматься этим не раз и не два.

Она забыла про свой дом. Она уже не видела луну. Через некоторое время она перестала видеть даже само пламя. И только образы мелькали перед нею — прошлое, настоящее, будущее, опять прошлое — они шуршали, как карты…

Слабая улыбка коснулась ее губ. Вот прошлое. Настоящее прошлое, как якорь…

…Человек достает палочки и медные колесики. Вот он уже идет; при этом колесики позвякивают у него в руке, а его черный плащ и перо на шляпе остаются неподвижными, словно они недоступны никаким ветрам.

Путь человека пролегает сквозь толщу чего-то белого, похожего на огромный снежный сугроб. Но нет, это не сугроб — оно будто висит, подрагивая в воздухе. Скорее это дымка, туман… Медленно, как призрак, движется человек в этой молочной дымке. Наконец белое впереди него немного рассеивается, дымка редеет… Становятся видны какие-то неясные очертания. Но он все идет и идет той же медленной поступью.

Внезапно туман перед ним расступается, и размытые образы обретают цвет и плоть. Человек стоит на траве, возле дороги, ведущей в какой-то большой город. Вдалеке на башенках играют лучи утреннего солнца. Человек видит впереди нечто огромное, металлическое, с неподвижными крыльями. Оно летит, и совершенно непонятно, за счет чего… Человек провожает его взглядом, и вдруг оно приземляется прямо рядом с ним — чуть слева от дороги…

— Sapristi![1] — восклицает человек.

И через некоторое время снова пускается в путь.

Она кивнула, образ растаял, и на смену ему пришел другой. Теперь — будущее…

…Какой-то худой темноволосый мужчина, одетый во все черное. Встает с земли, в левом ухе у него поблескивает серебряная сережка. Длинные черные волосы собраны на затылке. Он улыбается и поднимает руки перед собой; ей кажется, что в этих руках — смерть. И они тянутся прямо к ней…

«…А зовут его Ворон».

Последние слова сами собой промелькнули у нее в голове. Она вздрогнула. Надо прогнать его поскорее. Слишком уж страшное пророчество — лучше бы оно не сбывалось. Уходи.

А теперь…

Стены арройо,[2] качаясь, проносятся мимо… В сумерках видны темные очертания кустов — это можжевельник и молодой сосняк. Она не слышит — чувствует мерное дыхание бегущего. Полная луна светит так ярко, что все вокруг отбрасывает тени. Это сумасшедший, исступленный бег. Голова мальчишки уже откинулась назад, он хватает ртом воздух. Но он все бежит, бежит, бежит…

Она вздохнула, потому что это означало, что очень скоро ей придется вновь проходить испытание громкой рок-музыкой. Как же иногда устаешь от братьев…

…Теперь она видит электростанцию с башенками в голубых ореолах света, между которыми зловеще змеятся какие-то черные нити. Неподалеку разбросаны палатки и костры — видимо, расположилось лагерем войско. Чуть дальше — горная гряда, и там, на склонах, — тоже палатки и костры.

Вдруг над одним из лагерей промелькнула какая-то яркая вспышка… Потом — опять все спокойно. Значит, можно подойти еще поближе и…

Внезапно картинка исчезла. Озадаченная, она попыталась вызвать ее опять. Картинка снова проявилась, немного повисела, потом так же быстро исчезла. Она попробовала еще раз. На этот раз картинка не появилась совсем.

Она покачала головой. Ей уже приходилось сталкиваться с подобными неувязками. Ну ладно, потом.

Теперь еще раз настоящее…

…Какая-то фигура, одетая в белое кимоно, пролетает в воздухе над другой фигурой — тоже одетой в белое кимоно, подпоясанное черным поясом. При этом раздается выкрик — она скорее чувствует его, чем слышит. Фигура падает на маты и одновременно выбрасывает в ударе правую руку. Это Барри… Опять он…

Неожиданно картинку перекрыло новое видение…

…Тишина. Улицы мертвого города. Дома лежат в руинах. В воздухе вьется пыль. Кругом кучи мусора. Окна без стекол. Все замерло — осталась только пыль, гонимая ветром…

Видение начало таять — и она только заметила (или ей показалось?), как чья-то знакомая фигура завернула за угол дома.

Ну и ладно. Пусть себе растворяется. Само пришло — само пусть и уходит.

Внезапно она поняла, что это было скорее будущее, чем прошлое, — и тихонько выругалась. Может быть, стоило попробовать вернуть картинку и сделать ее почетче?

Она снова сосредоточилась на пламени…

…По лесу бежит волк…

Она долго всматривалась в видение, но так и не нашла в нем ничего особенного. Так же скучно смотреть, как на Джима, который носится по своим оврагам и арройо.

Она прогнала волка. Попробовала опять вызвать те два войска, но вновь они скрылись, едва успев появиться.

И вдруг она увидела Тома. Он был в соседнем здании, в комнате, где стоит транскомп, — возился с приборами.

Внезапно что-то напало на него. Она не поняла, откуда оно взялось; она даже не поняла, что это было. Только почувствовала ужасную опасность, которая нависла над ним — сейчас, в эту самую минуту… И громко закричала, зная, что он не сможет услышать ее крик.

Изображение стало сливаться, больше она не могла его удерживать. В конце концов образ совсем исчез и свеча погасла. И только где-то внутри осталось острое ощущение опасности. Ей стало страшно. Однако, несмотря на свой страх, она вскочила и бросилась вон из комнаты — вниз по лестнице — по коридору — опять по лестнице…

На столе дымилась погасшая свеча…

Глава 1

«Мой папа в Эддистоуне имел игорный дом…» Знаете эту песенку? Не знаете — и не надо. Просто она всегда напоминает мне о доме.

Вообще-то я обычный четырнадцатилетний мальчишка, зовут меня Джеймс Вили, и живу я в большом двухэтажном здании в столице одного из юго-западных штатов Америки. Моя сестра Бекки — ведьма, старший брат Дэйв сейчас проживает в замке, а наш прибывший по обмену студент Барри тренируется на убийцу. Еще у меня есть дядя по имени Джордж — этот из оборотней. Если честно, у меня у самого в полнолуние руки чешутся — видимо, сказываются гены. Но я-то стараюсь подходить к таким вещам по научному, ведь рано или поздно я обязательно стану ученым.

И дернул же черт эту полную луну вылезти в тот вечер раньше обычного! Тогда-то все и началось, и, конечно же, меня в этот момент не было дома. Доктор Холмс прописал мне кортизоновую мазь от так называемого «ежемесячного ладонного дерматита» — помогает неплохо. Но дело в том, что, кроме зуда, в полнолуние у меня еще просыпается страсть к длительным прогулкам по оврагам. Вот и приходится трусить по ним туда и обратно… Только поймите меня правильно. Я не меняю облик и вообще ничего такого не делаю. Даже почти не вою.

В тот вечер я вернулся со своих лунных пробежек, как всегда, взмыленный и страшно голодный. Обычно в таких случаях я первым делом совершаю набег на холодильник. Потом иду в душ. Потом опять смазываю руки. Затем иду к себе в комнату, громко включаю музыку и начинаю расхаживать по комнате. Бекки при этом выходит из себя, потому что ее дверь находится через две от моей, а в полнолуние она любит посидеть с выключенным светом и попялиться на свечу. Сестренка может заниматься этим часами. Она же у нас колдунья.

Но сегодня все было по-другому. Когда я вошел через заднюю дверь, думая исключительно о гамбургере, который, я знал, лежит в отделении для мясных продуктов, Бекки уже ждала меня у самого входа. В левой руке она держала какой-то коричневый бумажный пакет, и вид у нее был расстроенный.

Бекки — такая крепенькая блондинка небольшого роста. Мы с ней почти одногодки, разве что она чуть постарше — кажется, ей пятнадцать. Так вот, я не припомню, когда она в последний раз из-за чего-либо расстраивалась. Поэтому, когда она сказала мне «Пошли!» и взяла за руку, я без всяких вопросов последовал за ней.

Бекки провела меня через нашу половину дома и отпустила только возле тяжелой металлической двери, ведущей в здание главного управления. Затем залезла рукой в пакет, и через секунду я услышал характерный щелчок — в этот момент она подняла пакет и направила его на дверь.