Эрин Хантер - Закат

Эрин Хантер

«Закат»

Особая благодарность Черит Болдри

Пролог

Над лесом стояла удушливая ночь. Даже малейший ветерок не шевелил листья папоротника и заросли высокой травы, обступившей тропинку, по которой осторожно ступал огромный полосатый кот. Вот он остановился, насторожил уши и прищурил свои круглые янтарные глаза. Ни луна, ни звезды не сияли в небесах над его головой, лишь лишайники, густо облепившие стволы деревьев, источали призрачный неживой свет.

Великан разинул пасть и с шумом втянул в себя воздух. Он и не думал охотиться. Он уже привык к тому, что дичь не водится в этом безотрадном месте, а мелькающие сгустки, похожие на дичь, тают, словно дым, стоит ему прыгнуть в заросли. Голода кот тоже не испытывал, но ему мучительно хотелось вновь вонзить когти в нежную плоть и почувствовать на губах вкус первого глотка теплой крови.

Он учуял новый запах, и шерсть на его загривке мгновенно встала дыбом. Пахло котом, но вовсе не одним из двух, которые были тут раньше. Этот другой принадлежал к тем, кого он знал в прошлой жизни. Великан пошел на запах, и вскоре деревья расступились, открыв большую поляну, залитую тусклым, непонятно откуда исходящим светом. К нему со всех лап бросился крупный кот; уши его были прижаты к голове, глаза полны ужаса.

— Звездоцап! — задыхаясь, выкрикнул он и, словно мертвый, рухнул на землю. — Откуда ты взялся? Я думал, здесь нет никого, кроме меня!

— Встань, Частокол, — с отвращением пророкотал великан. — И перестань скулить, как перепуганный котенок!

Частокол поднялся и торопливо пригладил языком вздыбленную шерсть. Когда-то гладкий и лоснящийся, как упитанная рыба, теперь он стал тощим и изможденным, из свалявшейся в колтуны шерсти торчали колючки.

— Никак не пойму, что это за место, — простонал он. — Где мы? И где Звездное племя?

— Звездное племя сюда не заглядывает.

Частокол изумленно вытаращил глаза.

— Почему? И почему тут всегда такая тьма? Где луна? — Дрожь пробежала по его истощенному телу. — Я думал, мы будем охотиться в небесах вместе с предками-воителями и с высоты приглядывать за своими товарищами.

— Этот путь не для нас! — тихо зашипел Звездоцап. — Лично я и без звездного света хорошо вижу свою дорогу. Предки-воители сильно заблуждаются, если думают, что я позволю им забыть о себе…

Он повернулся спиной к Частоколу и зашагал сквозь папоротники, даже не обернувшись на старого друга.

— Постой! — жалобно крикнул Частокол, бросаясь за великаном следом. — Что ты хочешь этим сказать? Я ничего не понимаю.

Огромный кот повернул голову, в глубине его янтарных глаз вспыхнул тусклый свет.

— Когда Бич отнял у меня девять жизней, Огнезвезд праздновал победу. Глупец! Наша с ним вражда еще не закончена.

— Но что ты теперь можешь ему сделать? — удивился Частокол. — Не в твоей власти покинуть этот лес. Я-то знаю — я пытался. Но сколько бы я ни шел, деревья не кончались, а света все равно не было. Как я устал скитаться в этой вечной тьме!

Звездоцап не ответил. Он молча шагал по траве, не обращая внимания на семенящего сбоку Частокола. А тот вздрагивал от каждого шороха в папоротниках, от каждой тени, падавшей под его лапы. Внезапно он замер, вытаращив глаза и разинув пасть.

— Я чувствую запах Звездолома! — воскликнул Частокол. — Неужели он тоже здесь? Звездолом, где ты?

Звездоцап остановился и покосился на него через плечо.

— Не ори. Звездолом тебе все равно не ответит. Здесь часто можно заметить следы других котов, но редко выпадает случай встретиться с ними нос к носу. Мы тут заперты — и заперты в одиночестве.

— Но тогда как же ты надеешься разделаться с Огнезвездом? — спросил Частокол. — Он ведь никогда не попадет в этот лес!

— Значит, я сделаю это чужими лапами. — Голос Звездоцапа превратился в тихое угрожающее рычание. — Мои сыновья отомстят за своего отца! Коршун с Ежевикой докажут этому рыжему глупцу, что битва еще не закончена.

Частокол недоверчиво впился глазами в своего бывшего предводителя.

— А как ты заставишь их сделать то, чего хочешь?

Звездоцап резко взмахнул хвостом, веля ему замолчать. Выпустив когти, он свирепо царапнул голую землю.

— Я научился проникать в их сны, — торжествующе зашипел он. — Мне теперь некуда торопиться, Частокол. Время у меня есть, и я сумею им правильно распорядиться. Когда мои сыновья низвергнут этого шелудивого домашнего котишку, я поставлю их во главе племен и покажу, что такое настоящая власть.

Частокол отступил на шаг и угодливо склонил голову перед полосатым великаном.

— Как им повезло иметь такого наставника, как ты!

— Я сделаю их лучшими бойцами во всем лесу, — продолжал Звездоцап, не обращая внимания на его лесть. — Они научатся безжалостно расправляться с каждым, кто посмеет разинуть пасть. А потом пусть поделят между собой всю территорию вокруг озера.

— Но у нас всегда было четыре племени…

А теперь будет два! Два племени чистокровных воителей, в которых не будет места полукровкам и мерзким домашним котам. Ты знаешь, что Огнезвезд принял в племя эту жалкую тварь с пастбища и ее писклявых ублюдков? Разве настоящий предводитель позволил бы себе такое?!

Частокол в знак согласия махнул хвостом.

— Коршун не знает страха, — одобрительно прорычал Звездоцап. — Он доказал это, когда изгнал барсучиху с территории Речного племени. А какую мудрость он проявил, сделав свою сестру целительницей племени! Ее поддержка облегчит ему путь к предводительству, и мой сын отлично это знает. Он понимает, что власть достается только тому, кто жаждет ее сильнее всего на свете!

— Да, он воистину твой сын.

Слова, словно капли дождя с мокрого листа, скатились из пасти Частокола, но если Звездоцап и почувствовал затаенное в них осуждение, то предпочел его не заметить.

— А вот Ежевика… — Звездоцап недобро прищурился. — В храбрости ему тоже не откажешь, но мне не нравится его излишняя преданность этому ничтожному Огнезвезду! Он никак не может понять, что ради власти нужно уметь, когда потребуется, безжалостно отбросить всех, кто посмеет встать у тебя на пути! Все и всех — ясно? Предводителя, товарища, воинский долг, подругу, само Звездное племя! Но пока я не чувствую в Ежевике этой твердости… Он заслужил всеобщее уважение, когда проделал путь к Месту-Где-Тонет-Солнце и привел свое племя на новые земли. Он приобрел славу и почет во всех племенах, и это поможет ему легко добиться власти. — Звездоцап выпрямился, и могучие мышцы заиграли на его широких плечах. — Ничего, еще рано складывать лапы. Я сумею сделать из него настоящего предводителя!

— Я могу тебе помочь, — заискивающим тоном заметил Частокол.

Звездоцап обернулся и с ледяным презрением посмотрел на своего бывшего соратника.

— Я не нуждаюсь в помощи. Разве ты еще не понял, что в этом лесу каждый кот ходит в одиночку?

— Но здесь так пусто, так темно, — задрожал Частокол. — Звездоцап, позволь мне пойти с тобой!

— Нет! — с едва заметным сожалением, но без тени раздумья отрезал исполин. — И не вздумай следовать за мной. Здесь нет ни друзей, ни союзников. Нам суждено в одиночестве бродить по дорогам мрака.

Частокол покорно сел и обвил хвостом лапы.

— Куда ты пойдешь?

— На встречу с сыновьями, — ответил Звездоцап и зашагал по тропинке, высоко подняв хвост. Шерсть его слабо поблескивала в сумрачном желтоватом свете.

Сидя в тени папоротников, Частокол с тоской смотрел ему вслед. Прежде чем скрыться в зарослях, Звездоцап вдруг обернулся и грозно пообещал:

— Очень скоро Огнезвезд поймет, что мое время еще не закончено. У него осталось семь жизней, но я натравлю на него своих сыновей, и они вырвут их все — одну за другой. Эту битву ему никогда не выиграть.

Глава I

Ежевика стоял посреди поляны и смотрел на то, что осталось от лагеря Грозового племени. Кошачий коготь месяца висел над верхушками далеких деревьев. Его тусклый свет освещал растоптанные палатки, прорванный барьер из кустов ежевики перед входом и раненых Грозовых котов, опасливо выползавших из темноты. Шерсть у них стояла дыбом, в расширенных глазах застыл ужас. Издалека все еще доносился удаляющийся топот барсуков. Еще подрагивали кусты, сквозь которые гнали врагов воины Ветра, пусть и с опозданием, но все-таки пришедшие на помощь соседям.

Но не жуткое зрелище разрушения подняло шерсть на загривке Ежевики и заставило его буквально прирасти к месту. Двое котов, которых он уже не надеялся когда-либо увидеть, входили в лагерь, осторожно переступая через поваленные плети ежевики. Они не были ранены, шерсть их лоснилась, но глаза были полны тревоги.