Белобров-Попов - Красный Бубен
– Сеньор Сатана! С вами хочет встретиться писатель Габриэль Гарсиа Маркес.
Дьявол приподнял бровь:
– Писатель? Люблю писателей! Этот сорт людей легче всех попадается в мои ловушки! Зови!
Пока колумбиец-слуга ходил за Маркесом, дьявол убрал ногу с ноги, выпрямил спину и положил руки на трость с золотым набалдашником в виде черепа. На пальце у сатаны блеснул перстень с красным камнем.
Слишком близко к дьяволу в бассейн бултыхнулась голая латиноамериканка. Вода из бассейна обрызгала дьяволу его белые брюки. Дьявол повернул голову в сторону ныряльщицы, и она утонула. Остальные латиноамериканки отплыли от утопшей подальше. Дьявол посмотрел на брюки, от них пошел пар, и пятна прямо на глазах у дьявола исчезли.
– Негоже беседовать в мокрых брюках, – сказал он и, помолчав, добавил: – Не следует мочить брюки дьявола.
Подошел Габриэль Гарсиа Маркес, встал в двух метрах поодаль, снял шляпу и потупился.
– Буэнос диас, сеньор Сатана, – сказал писатель тихим голосом.
Дьявол оглядел Габриэля Гарсиа Маркеса с ног до головы и с головы до ног.
– Правда, что вы писатель?
– Вам ли этого не знать, сеньор Дьяболо.
– Тогда ответь мне, как правильно сказать: Не следует мочить брюки дьявола или Не следует мочить брюки дьяволу?
Габриэль Гарсиа Маркес вытащил из кармана большой носовой платок и утерся.
С пальмы свесилась обезьяна с киви в кулаке. Обезьяна сдавила фрукт с такой силой, что во все стороны брызнул сок с мякотью. Немного фруктовой массы попало и на брюки дьяволу. Дьявол поднял голову. Из его глаз выскочили две молнии и убили мартышку. Дымящаяся обезьяна упала с пальмы в бассейн, зашипела и утонула. Дьявол посмотрел на брюки и отчистил их тем же способом, что и в прошлый раз.
– Я полагаю, сеньор Дьяболо, – сказал Габриэль Гарсиа Маркес, – что, в принципе, не следует этого делать.
Дьявол посмотрел на писателя, требуя разъяснить сказанное.
– Я имею честь заявить, – объяснил писатель, – что кто поднял руки на брюки дьявола, тому… – он провел ногтем по горлу, – смерть!
Дьявол затянулся сигарой и выпустил дым колечками.
– За что люблю писателей, так это за их умение отливать хорошие мысли в чеканные формы. Что ты хочешь?
Маркес утер платком лоб.
– Я, сеньор Дьяболо, хороший писатель… Пишу интересные книги… Все мои знакомые просят меня дать им почитать… Всем очень нравится, честное слово!.. Но счастье и деньги обходят меня стороной… Это, я считаю, несправедливо, когда у такого одаренного человека – такое унылое существование.
– Хорошо, – дьявол едва заметно кивнул. – За то, что ты сочинил крылатую фразу про мои брюки, я сделаю тебя известным и дам тебе Нобелевскую премию… Ты доволен?
Габриэль Гарсиа Маркес закивал и заулыбался. Дьявол протянул ему руку. Маркес приблизился к дьяволу, встал на одно колено и поцеловал сатане руку рядом с перстнем.
– За эту вашу милость, – сказал писатель, – я буду впредь писать так, что от моих книг будет пахнуть серой…
Отец Харитон заметил внизу пожарную машину, которая завернула на стоянку. К какому-то пожарнику, наверное, приехали, – подумал он.
Кто-то положил руку на плечо отцу Харитону. Батюшка вздрогнул и едва не вывалился в окошко…
– Я вас напугала?! – медсестра Соня прижала ко рту ладошку. – Простите, я не нарочно… Я нечаянно…
У отца Харитона бешено колотилось сердце. Полминуты назад он чуть не отдал Богу душу, и страх впрыснул в его кровь двойную порцию адреналина. Кроме того, у батюшки опять восстал. Очевидно плоть неравнодушна к бурлящей в жилах крови.
О-хо-хо… Отец Харитон оглядел медсестру Соню с головы до ног и порозовел. Он отметил, что его темной половине небезразличны эти пышные формы, эти золотистые завитки рядом с ушами. Мозг батюшки отсканировал изображение девушки, забрал в буфер, а потом совершил операцию по сниманию с изображения розового халата и нижнего белья. Эти операции мозг отца Харитона производил автоматически. Их ход совершенно игнорировал само существование светлой стороны батюшки.
– Батюшки, – вырвалось у него. И он перекрестился. Операция перекрещивания производилась тоже совершенно автоматически, но по другим причинам. И правая рука, выполнявшая крестное знамение, не ведала, что ее сестра, левая рука, тянется к женской талии. Честное слово.
Запах духов, запах женского тела, запах чистых волос ударили в нос отца Харитона, и голова у него закружилась.
– Соня… Сонечка… Иди ко мне… – он притянул девушку и прижал ее бедра к своим возбужденным чреслам.
– Батюшка… О-о-ох… – Соня обмякла в его руках.
Отец Харитон еще крепче прижал девушку к низу своего живота и тут вдруг почувствовал укол совести. Что же это я делаю?! Мне же нельзя! Я же не такой!.. Он напрягся, чтобы отодвинуть девушку от себя и прекратить это безобразие, но ее руки обхватили его шею, а мягкие влажные губы прильнули к его бороде. Женский язык протиснулся в его рот и там шевелился. На этот раз обмяк отец Харитон. Мысли о сопротивлении улетучились. Он засунул руку девушке под халат и нащупал высокую упругую грудь. Батюшка погладил сосок, и сосок моментально затвердел. Соня целовалась, постанывая. Она положила свою руку туда, куда он и хотел, и погладила отцу Харитону так, как он хотел.
Отец Харитон подхватил Сонечку на руки и понес на кровать. Его пижамные штаны упали до колен и мешали батюшке нести то, чего он сейчас хотел больше всего. Он стал ногами наступать на противоположные штанины, чтобы снять их без помощи рук. И у него получилось. Штаны вместе с тапочками остались валяться посреди палаты, в то время как отец Харитон и Соня уже делали на кровати это. Отец Харитон взял ее сзади и быстро двигался туда и сюда. Соня постанывала. Отец Харитон так распалился, что в какой-то момент, не отдавая себе отчета в том, что делает, послюнявил указательный палец, засунул его Соне в задний проход и там покрутил.
– У-а-а-ах! – сказала Соня.
Они поменяли позицию. Теперь отец Харитон грешил снизу, а Соня сидела на нем, закинув голову назад и энергично работая бедрами. Отец Харитон держался двумя руками за ее груди. Груди, вместе с его руками, подпрыгивали в такт их общим движениям. Отец Харитон потерял счет времени. Наконец он почувствовал, что сейчас произойдет. Вот оно!.. Вот, вот!.. Сейчас, сейчас!.. Бедра девушки напряглись. Она тоже была готова.
Отец Харитон открыл глаза, чтобы не пропустить этот волнующий момент, и тут… он увидел в окне человека с видеокамерой. Человек в черной куртке стоял на какой-то лесенке за окном и снимал на камеру их соитие!
Отец Харитон кончил. Он резко сбросил девушку и натянул на себя одеяло. Хотя, по-видимому, это уже не имело никакого практического значения. Если бы даже они продолжали грешить, это бы уже ничего не могло изменить.
Человек за окном гадко улыбнулся батюшке, помахал рукой и вместе с лесенкой поехал вниз.
Отец Харитон соскочил с кровати, подбежал к окну и увидел внизу пожарную машину. Пожарная машина втягивала в себя лесенку с видеооператором.
Отец Харитон подумал, что, скорее всего, он уже не сможет служить Богу так, как он делал это до настоящего момента.
– И-эх ты! – вырвался у него звук отчаяния. Он рванул на себя окошко. Створки распахнулись, и на пол с подоконника полетел Габриэль Гарсиа Маркес.
– Бум-шлеп! – упал Габриэль Гарсиа Маркес сначала на корешок, а потом на обложку.
Отец Харитон нагнулся, схватил проклятую книгу и швырнул.
Габриэль Гарсиа Маркес полетел вниз, хлопая страницами, и приземлился рядом с пожарной машиной. Полет Маркеса был так же заснят оператором в черной куртке и прокомментирован следующим образом:
– Батюшка потрахается и ну – греховными книжками из окошка кидаться! – он поднял книгу, сунул ее под мышку и исчез в кабине.
Пожарная машина трижды издевательски пробибикала и уехала в неизвестном направлении.
Глава четвертая
В ШЕСТЬ ЧАСОВ ВЕЧЕРА, ПОСЛЕ ВОЙНЫ С ВАМПИРАМИ
Я не хочу предавать тебя, Господи!
1
Когда началось затмение, Ирина сидела в церкви. Она решила, что больше не будет из нее выходить, это было единственное место, где дьявол не мог до нее добраться.
Она сидела под иконой Ильи Пророка и смотрела наверх, в маленькое и узкое, но очень чистое окошко, за которым летала ласточка и сверкало ослепительными лучами солнце.
Конечно, я сейчас спряталась здесь, и дьяволу до меня не добраться. Но не смогу же я просидеть тут всю жизнь! Если я не выполню его условий, мне придется либо сесть в тюрьму, либо не выходить из церкви… Что же мне делать?..
И тут за окном резко потемнело. Как будто ветер ворвался в церковь и загасил все свечи и лампады. Ирина вскочила на ноги. Она подумала, что теряет зрение!
Что со мной?! Дьявол ослепил меня! И это самое малое, что он может со мной сделать! Господи! Я не хочу предавать тебя, Господи! Но и слепой оставаться тоже не хочу! Сделай так, Господи, чтобы я не предавала тебя, и верни мне зрение!
