Андрей Бондаренко - Купчино (Трилогия)
Через час с небольшим «Опель», соблюдая разумную дистанцию, покатил за последним, четвёртым грузовиком.
Они — по Софийской развязке — выехал на Кольцевую. Ещё через десять-двенадцать минут, когда остались позади Вантовый мост, подаренный щедрыми американцами на трёхсотлетие Санкт-Петербурга, Южная ТЭЦ и торговый комплекс «Мега», машины свернули на Колтушское шоссе, проехав по которому около шести c половиной километров, ушли — друг за другом, по узкой грунтовой дороге — направо.
Солнышко стыдливо спряталось за далёкой линией горизонта. Догорел печальный закат. Стемнело. Впереди — в свете фар — мелькнули тёмные воды большого карьера.
— Это заброшенная каменоломня, — крутя автомобильную баранку, тихонько пробормотал Пашка. — Здесь, ещё до Революции, добывали — лет двадцать пять кряду — гранит и щебень для нужд городского строительства. Поэтому и глубины в карьере приличные, вплоть до пятнадцати-семнадцати метров…. Они, что же, собрались затопить контейнеры? Зачем? Какой в этом смысл?
«Не торопись, братец, со скоропалительными выводами», — насмешливо посоветовал высокомерный внутренний голос. — «Справа наблюдается высоченный забор. Ага, Камаз притормозил и остановился…. Проезжай на малой скорости мимо. Проезжай…. Раскрылись ворота. Оттуда высунулся ещё один Камаз, только с пустой грузовой платформой. Значит, за забором контейнеры и сгружают, чтобы тщательно и вдумчиво ознакомиться с их содержимым. Для того, ясен пень, чтобы отыскать среди земли, песка и битых кирпичей некий железный ящик, заполненный древними артефактами. Или, к примеру, сейф, вмурованный в бетонный блок. Или же несколько ящиков и сейфов…. Машины разъезжаются. Кстати, за нами следует белый микроавтобус. Вернее, парочка…».
Проехав — ради пущей осторожности — с полкилометра, он повернул руль налево, направил «Опель» на узкую лесную прогалину и метров через пятнадцать затормозил.
Сомов покинул машину. Вокруг было тихо и темно, лишь редкие жёлто-голубые звёздочки робко выглядывали через рваные прорехи в низких тёмно-серых облаках.
«Как бы дождик не припустил», — принялся ворчать склочный внутренний голос. — «А некоторые легкомысленные майоры даже зонтика с собой не прихватили. Да и карманный фонарик пригодился бы. Что, так трудно держать в автомобильном бардачке — на всякий пожарный случай — фонарик, работающий по принципу динамо-машины? Неприхотливая и полезная вещь, практически вечная, не требующая замены батареек…. Кстати, а белые микроавтобусы мимо не проезжали. Странно. Более того, подозрительно. Будь, братец, настороже…».
Пашка выбрался на грунтовую дорогу и пошёл, стараясь шагать бесшумно, в сторону заброшенной и затопленной каменоломни.
Когда до высоченного забора, поверх которого тускло горели редкие светло-жёлтые лампы, оставалось метров девяносто-сто, он достал из кармана мобильный телефон и позвонил генерал-лейтенанту.
— Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны доступа, — известил противный механический голос.
— Выключен? — пробормотал Сомов. — С чего бы это, вдруг?
— Как же, Павлик, иначе? — тихонько хмыкнул рядом знакомый голос. — Отправляясь на серьёзную операцию, всегда надо отключать мобильные телефоны. Чтобы они, заразы звонкие, не затрезвонили в самый неподходящий момент. И ты, подполковник, отключи…
Пашка обернулся. На дороге, метрах в четырёх-пяти от него, стоял Тургаев, облачённый в пятнистую камуфляжную форму.
«Белозубо улыбается, старый сукин кот. Даже в ночной темноте видно», — прокомментировал язвительный внутренний голос. — «Импортные зубные имплантаты, ясен пень. Дорогущие, наверно…. Интересно, а на плечах нашего бравого старичка имеются генеральские погоны? Или же он находится здесь, что называется, в частном порядке?».
— Здравия желаю, — подойдя к начальству вплотную, прошептал Сомов. — Мобильник отключил. А как вы здесь…. Ах да, серьёзная операция. Как же, понимаю…. Где это вы, Трофим Иванович, научились так бесшумно передвигаться? Хотя, и это понятно. Наверняка, в диких и первозданных никарагуанских джунглях. Кстати, я нахожусь в майорском звании…
— Говори, подполковник, громче. Расстояние позволяет, — посоветовал Тургаев. — А приказ о присвоении тебе, охламону, очередного звания я ещё с утра подписал. Так что, можешь завтра с утра идти в «Военторг», покупать новые погоны и закреплять их на кителе. В том смысле, что Сашутку попроси, у женщин это гораздо быстрей и аккуратней получается…. Луна выглянула из облаков. Спасибо. Очень кстати…. Интересуешься, каким ветром нас занесло в эти края?
— Вас? То есть…
Раздался тихий шорох, и из густых придорожных кустов на дорогу вышел плотный широкоплечий мужчина.
«Тоже в камуфляже», — не преминул отметиться внутренний голос. — «В ладони левой руки сжимает чёрный брусок полевой рации. Короткоствольный автомат — на кожаном ремешке — переброшен через правое плечо. Солидный деятель…».
— Полковник ФСБ Архангельский, — представился «деятель». — На настоящий момент возглавляю группу захвата. А появились мы здесь, уважаемый Павел Сергеевич, совершенно обыденно. Вы ехали за Камазом, а мы, соответственно, за вами.
— А ещё, как я понимаю, прослушивали мои телефонные разговоры?
— Вы же, Сомов, не вчера родились? — поморщился — в тусклом лунном свете — Архангельский. — И института для девиц благородного происхождения не заканчивали? Тогда должны понимать, что имела место быть элементарная служебная необходимость. Причём, вкупе с оперативной целесообразностью…. Они на подъезде, господин генерал-лейтенант, — обратился к Тургаеву. — Два БМВ свернули с Колтушского шоссе. Минут через десять-двенадцать будут здесь.
— Два БМВ? — переспросил Пашка. — Значит, без Митрофаненко здесь не обошлось?
— Куда же без него, родимого? — презрительно усмехнулся «фээсбэшный» полковник. — Скорее всего, чукотские бастарды рассуждали следующим образом, мол: — «Мало — найти старинный клад. Артефакты надо ещё и успешно, не продешевив, продать. Где же мы, периферийные певекские обыватели, найдём щедрого и надёжного покупателя? Кинут на раз, сосёнки стройные. Депутат же Митрофаненко — дядька опытный и ушлый. Знаком, почитай, со всей российской бизнес-политической элитой. Пусть — за долю малую — поможет реализовать найденные сокровища. Скупой, как известно, платит дважды….». А за этим высоченным забором, — небрежно махнул рукой, — располагается загородный дом одного питерского строительного олигарха, который коллекционирует всякие археологические и редкие штуковины. Так что, потенциальный клад доставлен потенциальному покупателю. Элегантно, надо признать…
— А что будет дальше?
— Ничего особенного. Проведём рядовую операцию. Дождёмся, когда Митрофаненко и его телохранители окажутся на территории поместья. После этого мои бойцы выдвинутся к забору, рассредоточатся по его периметру и по условному сигналу — три зелёных свистка — забросают этот гадюшник гранатами.
— Гранатами? — не поверил собственным ушам Сомов. — Перебором, однако, попахивает…
— Нормально всё, — заверил Тургаев. — Гранаты-то хитрые, с усыпляющим израильским газом, а на мужественные физиономии «фээсбэшных» молодцов будут напялены противогазы…. Удивляешься, подполковник, мол: — «Зачем понадобились такие навороченные и экзотические сложности?». Всё очень просто. У Митрофаненко, если ты подзабыл, имеется долбанная «депутатская неприкосновенность». Напрямую его трогать нельзя. Шум поднимется. Вонь образуется. Поэтому и идём на хитрость. Типа — не знали, что за забором находится уважаемый депутат Государственной Думы. Извиняйте…. А пока Митрофаненко мирно спит, парни полковника Архангельского его тщательно обыщут. Да и всех прочих персон, понятное дело. Ну, и всяких «жучков» понатыкают, где только можно. Хитрых-хитрых «жучков», о существовании которых депутатские телохранители и слыхом не слыхали…. Найденный же ценный клад, естественно, конфискуем. Мол, культурные ценности, найденные в общественном пруду, принадлежат российскому Государству. Двадцать пять процентов нашедшему? Это, извините, не наша компетенция. Желающие могут обращаться в суд. Чай, не возбраняется…. Так что, Павел Сергеевич, езжай-ка домой. Здесь и без тебя разберутся.
— Разворачиваться не надо, — посоветовал Архангельский. — Езжай, подполковник, в прежнем направлении. На втором перекрёстке свернёшь налево и через десять минут окажешься на шоссе. Ну, всех благ…
«Опель» неторопливо, уверенно и солидно катил сквозь ночную весеннюю мглу.
Пашка, лениво дымя сигаретой, играючи управлялся с рулём. А его беспокойный внутренний голос неутомимо нашептывал: — «Что-то здесь, Пашенька, неправильно. Не верю я таким простеньким и непритязательным финалам. Не верю, хоть убей. Наверняка, и другие злодеи — помимо Митрофаненко — имеются. Тайные такие злодеи, прячущиеся, как им и полагается, в густой тени…».
